«Агент Леша» или почему Навальный никогда не отправится в колонию. К приговору! За что на самом деле Алексей Навальный сидит под домашним арестом Так что ты судишься, грызешь этот гранит…

© FreeImages.com Content License

Как и обещал, отвечаю на вопросы, которые мне передал адвокат из ваших комментов.

1) Как относятся зэки к моей истории?

Зэки в общем и целом не в курсе моей истории. Самый популярный вопрос — «а правда, что твой брат — депутат?»

Те, кто знает, в основном поддерживают. Ну, не меня — меня-то чего поддерживать? Я ведь сижу так же, как и они. Поддерживают борьбу бро с системой. <…> Но не все, конечно. Зомбоящик в зоне есть тоже, в основном поэтому некоторые озабочены спокойным поднятияем России с колен без всяких там протестов. Ну, а по большому счету всем до лампочки, какая у меня история — тут история у каждого своя.

2) Как относятся сотрудники к истории?

Примерно как до той же зэковой лампочки. Думаю, им очень не нравится шумиха вокруг меня: то СМИ приедут, то люди с плакатами к зоне, то Фейсбук какой-то дурацкий заведу (они его, кстати, почитывают, поэтому, пользуясь случаем, передаю привет). То, что сижу ни за что, думаю, никого не впечатляет, все-таки в тюрьме работают, поэтому навидались тех, кто ни за что сидит.

3) Помогает или мешает такое отношение?

Везде есть свои плюсы и минусы. Лучше всего выразить мои отношения с сотрудниками ИК следующим образом: отношения странные — ни дубинкой ударить нельзя, ни взятку взять.

С з/к примерно то же самое. Перед приездом создали ажитацию, поэтому ждали меня как в мультике про кота-котофеича. Непонятно, какого-то Навального везут, че за Навальный такой?

Ну сейчас нормально уже стало. Лучей из глаз я не пускаю — з/к как з/к. Только аура вроде-как-брат-депутата иногда преследует, и еще почему-то некоторые думают, что я хорошо разбираюсь в уголовном праве и просят помочь с жалобами. Ну, я, конечно, единственный не юрист в семье, но стараюсь помогать — заказал там законов с кодексами в зону, пошел учиться на юриста, даже несколько апелляций написал.

4) Понятия и движения в зоне.

Ну, тут я ничего нового не напишу — есть 100500 книг, в которых все подробно описано. На мой взгляд, круче всего у Подрабинека — самое похожее на то, что вижу я. А вообще я для себя заключил, что чем лучше ситуация с питанием, тем мягче климат внутри этой странной коммуны ‪#‎сытоебрюхопобеждаетзло‬, ну, а вообще все гуманизируется и развивается.

5) Регламентировано ли курение?

Ну да, как и везде действует ФЗ. Курение в отведенных местах. Мне, кстати, за это первое взыскание наложили, но я его отсудил (это была эпохальная битва с фото- и видеодоказательствами, снимками со спутников, подставными свидетелями со стороны ИК, но все-таки честные судьи в стране нашей есть, и они находятся в п.Нарышкино (правда, не все).

Мне тут неожиданно написал зэк из Эстонии — у них там с курением полный трэш — можно курить 3 сигареты во время прогулки. В этом плане у нас, конечно, демократия и роялизм.

6) Есть ли с кем пообщаться?

Ну, тут 1200 человек сидит, всегда можно найти, с кем пообщаться (ко мне это, правда, мало относится — смотри пункт 7). Заметил, что мошенники общаются с мошенниками, наркоманы с наркоманами, с насильниками общаются мало. Хотя, конечно, никакой догмы тут нет. Ну, а вообще у каждого какие-то свои истории и байки про жизнь.

7) Приблизительный распорядок.

Последнее время жизнь моя нетипична для зоны и очень скучна, ибо одиноко сижу, как уже писал не раз. Мой день сурка примерно таков:

А) В 5.00 менее яркий свет выключается и включается более яркий, начинает играть радио — если не повезло, то это радио «Ваня», «Дорожное» или «Авторадио», а значит, с большей вероятностью меня разбудит Малежик или, того хуже, Добрынин. Если повезло, то заиграет «Европа Плюс», а все 50 песен, составляющие их репертуар, я знаю наизусть, поэтому начинаю подпевать и дрыгать в такт ногой.

Б) В 5.30 я иду завтракать (на СУСе свои небольшие столовые), ем бутерброд с маслом и 1 раз в неделю творог. Кашу не ем, хватит уже того, что с утра заиграл Малежик.

В) С 6.00 до 7.00 я хожу по диагонали камеры. Туда-обратно это 15 шагов (да-да, моя камера шикарно огромна), за час я в среднем делаю 220 кругов, при средней длине шага 70 см прохожу 2310 метров.

Г) С 7.00 до 9.00 я читаю.

Д) В 9.00 утра проверка. Приходят сотрудники и уныло обыскивают мою обитель, хотя чего ее обыскивать — в углу висит камера размером с футбольный мяч, на которой все видно как на ладони. Стандартно ничего не находя, сотрудники уходят.

Е) С 9.00 до 10.00 я читаю.

Ж) С 10.00 до 11.30 прогулка. Дворик меньше камеры. Хожу по кругу, приседаю, подтягиваюсь на решетке сверху, отжимаюсь от лавочки.

З) В 11.30 обед. Если борщ или гречка, или гороховая каша, или суп, то ем, остальное не ем (остальное — сечка, макароны, перловка, иногда пшено или рис, рыбный суп, суп из огурцов (наверное, рассольник)), если есть своя еда (ем ее), если нет — ем остальное.

И) С 12.00 до 13.00 хожу по диагонали (смотри пункт выше).

К) С 13.00 до 14.00 читаю.

Л) С 14.00 до 15.00 занимаюсь в вузе по электронной почте.

М) С 15.00 до 17.00 занимаюсь языком (день — испанским, день — английским).

Н) С 17.00 до 18.30 читаю учебники по логистике (финанализу или еще какой-то другой науке, которые мне взбредут в голову, и учебники, которые по моему запросу мне пришлет моя любимая родня).

О) 18.30 — ужин. Не ужинаю.

П) С 18.30 до 19.30 занимаюсь спортом.

Р) С 19.30 до 21.00 отвечаю на письма, рисую, разное.

С) В 21.00 радио выключается, яркий свет гаснет, менее яркий загорается. Ложусь спать, предварительно читаю до сжимания век.

Разнообразие по дням недели: в субботу — баня, в четверг — библиотека. Иногда, когда суд с колонией, то прогулка до видеоконференции — можно посмотреть, чего в зоне поменялось (обычно ничего), поперекрикиваться со знакомыми (— Как здоровье? — Хорошо! — Как у тебя? — Дай Бог, дай Бог).
Но всегда есть альтернатива — можно ничего не делать, а весь день тупить и смотреть на забор через решетку и исправляться потихоньку — считай, настоящая свобода, не то, что у вас — на работу ходить и ипотеку выплачивать.

Оригинал взят у tsarkov_peter в Об отсидке в спецприемнике №2

А давайте я немного расскажу о месте, в котором содержат лиц, подвергнутых административному аресту. Конечно же, я очень надеюсь, что никто и никогда туда не попадет и вся эта информация не пригодится. Будем считать, что она приводится лишь для расширения кругозора моих уважаемых читателей. Кстати, лично я нигде не видел подробного описания пребывания в таком учреждении, да еще и в сопровождении фотосессии. Надеюсь, мой рассказ об одном из московских спецприемников получился интересным.

Итак, если вас задержали на несанкционированной акции, затем в ОВД состряпали протокол о неповиновении законному требованию полиции (ч. 1 ст. 19.3. КоАп), а впоследствии суд назначил наказание в виде административного ареста, отбывать его привезут в специализированное учреждение - спецприемник.

Совершеннолетних граждан России, подвергнутых административному аресту, в Москве доставляют в спецприемник №1 - Симферопольский бульвар, д. 2г, или в спецприемник №2 - ул. Мневники, д. 6, к.2. Еще есть спецприемник УВД по ЮАО, расположенный в здании ОМВД России по району Бирюлёво-Западное, но «политических» вроде бы пока туда не отправляют.

Поскольку судья Тверского районного суда Орехова А.Ю. в свое время отправила меня мотать срок в спецприемник №2, мой рассказ будет именно о нем.

Знакомство с этим учреждением начинается с холла. Выглядит он более-менее прилично, очевидно, что здание недавно было реконструировано.

Только что поступивших граждан сначала отправляют в кабинет на первом этаже, где производится досмотр и оформляются документы. Находится он рядом с камерой хранения слева по коридору, который начинается за комнатой дежурного.

Поскольку в ОВД я отказался пройти дактилоскопию, этот же вопрос возник здесь снова. Помните, что если ваша личность установлена (у вас есть паспорт), полиция не имеет права подвергнуть вас процедуре дактилоскопии ни в отделении полиции ни в спецприемнике. В соответствии со ст. 9 ФЗ "О государственной дактилоскопической регистрации граждан в Российской Федерации" обязательной государственной дактилоскопической регистрации подлежат граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства: подвергнутые административному аресту; совершившие административное правонарушение, если установить их личность иным способом невозможно. Согласно п.19 ч.1 ст. 13 ФЗ «О полиции» полиция вправе производить дактилоскопирование лиц, подвергнутых административному наказанию в виде административного ареста, иных задержанных лиц, если в течение установленного срока задержания достоверно установить их личность не представилось возможным. Так что я рекомендую сразу же заявить: от прохождения процедуры дактилоскопии отказываюсь.

Еще при оформлении в спецприемник меня попытались отправить фотографироваться. Сначала эта идея мне показалась интересной. Сразу представил фотографии на фоне линейки с табличкой в руках. Но поскольку фотки попадут не в мою личную коллекцию, а в различные базы спецслужб и полиции, от фотосессии все же было принято решение отказаться. Стоит помнить, что норм, закрепляющих за полицией право на фотографирование лиц, подвергнутых административному аресту, не существует.

Перед прохождением досмотра необходимо будет сдать все документы, деньги, телефон, ключи, а также мелкие предметы, которые арестованный сам считает ценными. Составляется соответствующая опись, изъятые предметы кладут в бумажный конверт, который относят в соседнюю комнату - камеру хранения. Если у арестованного гражданина была с собой сумка (портфель, рюкзак), оставить ее тоже придется там же. С собой в камеру можно будет взять верхнюю одежду, несколько необходимых вещей (свитер, футболку, тапочки и т.п.), туалетные принадлежности, книги, бумагу, ручку, продукты. Далее я подробнее напишу о продуктах, которые можно будет получать в передачках.

Важный совет: перед тем как сдать телефон, выйдите из всех аккаунтов почты и соцсетей, а также установите блокировку на включение. Кроме этого, есть смысл не оставлять в телефоне сим-карту. Ее стоит вытащить и, например, положить в один из карманов. С высокой долей вероятности столь мелкий предмет не будет обнаружен при досмотре. При этом вы ни чем не рискуете, если сим-карту все же обнаружат, просто поставите ее в телефон обратно.

В процессе досмотра сотрудник спецприемника попросит снять обувь и вытащить из нее шнурки, а также снять ремень. Одежду проверят портативным металлоискателем и прощупают все карманы.

После оформления документов и досмотра арестованного сопровождают на второй этаж, где выдают матрас, подушку, одеяло, наволочку, простыню и полотенце. Если по большому счету, то все постельные принадлежности в этом спецприемнике находятся в более-менее нормальном состоянии. Однако все матрасы очень тонкие, а подушки - маленькие, т.е. как бы не полностью наполненные.

Затем арестованного отправляют в одну из камер, находящихся на втором этаже в Г-образном коридоре. На фото длинная его часть, в которой расположено большинство камер.

Всего в этом спецприемнике восемь камер. Не ручаюсь за точность, но, кажется, камеры такие: одна на десять человек, две на девять, две на семь человек и две трехместные. Когда производится оформление, вы можете, конечно, попросить поместить вас в какую-то определенную камеру, но вряд ли такая просьба будет удовлетворена. Лично я хотел попасть в камеру, где уже находился кто-нибудь из моих товарищей по оппозиционной деятельности, но гражданин начальник сразу же сказал, что это невозможно, поскольку нас, «политических», в этом спецприемнике принято содержать в разных камерах.

И вот наконец-то за арестованным гражданином захлопывается дверь камеры. Снаружи она выглядит так.

В камере можно занять любые свободные нары. В этом спецприемнике нет двухярусных нар, однако по какой-то неведомой причине большинство из них сдвоенные. Согласитесь, не очень приятно лежать рядом с незнакомым человеком. В камере №5, где я находился, было лишь три отдельно стоящих. Расположены они были возле двери и около окна.

Нары не имеют пружинного основания, матрас укладывается на доски, которые на многих нарах имеют разную толщину и закреплены не вплотную друг к другу. Как я уже сказал, матрас очень тонкий, поэтому спать будет весьма неудобно.

Около входной двери в камере расположен, назовем его так, санузел.

Самое неприятное это отсутствие в санузле полноценной двери. Думаю, так сделано сознательно с целью унижения человеческого достоинства. Покидая спецприемник, я написал об этом в книге жалоб и предложений. Кстати, по словам одного из сотрудников спецприемника раньше в санузлах висели шторки, однако недавно их заменили вот на такие маленькие деревянные дверцы.

Теперь о распорядке дня. Привожу в точности содержание документа Правила внутреннего распорядка, который был приклеен к стене в моей камере:

Подъем 6:00
Туалет 6:00 - 7:00
Уборка помещений и территории 7:00 - 8:30
Обход камер 8:30 - 9:00
Завтрак 9:00-10:30
Прогулка (в течение 1 часа) 10:30 - 13:30
Обед 13:30 - 15:30
Продолжение прогулки 15:30 - 18:30
Ужин 18:30 - 19:30
Уборка помещений и территории 19:30 - 21:00
Туалет 21:00 - 22:00
Отход ко сну 22:00

А вот как было в реальности.

Между 6:00 и 7:00 в камере зажигался свет. При этом никто из администрации не орал «подъем» и не стучал в дверь, поэтому утром, обычно, все арестанты продолжали спать еще пару часов.

В районе 9 часов в камеру заходил сотрудник спецприемника и давал команду о построении. Всем нужно было выйти в коридор и построиться в линию. Сначала проводилась перекличка, а затем сотрудники спецприемника спрашивали, нет ли жалоб на состояние здоровья. После этого можно было сообщить о своем желании сделать сегодня телефонный звонок, задать какие-либо вопросы, а также записаться на прием к начальнику спецприемника. Пока все арестованные находились в коридоре, в камеру заходил один из сотрудников и проводил там осмотр. Вещи и постели ни разу не шмонали, осмотр был скорее формальностью.

После 9 часов наступает время завтрака. Столовая в спецприемнике находится на том же этаже. Поскольку все камеры посещали столовую по очереди, прием пищи начинался всегда в разное время.

Вернувшись после завтрака в камеру, народ занимался обычным арестантским времяпрепровождением: разговоры обо всем на свете, чтение, разглядывание потолка…
Чтобы как-то разнообразить вынужденный досуг мы часто играли в карты, которые сделали из бумаги (которую я принес из суда). А на второй день моей отсидки одному из сокамерников передали монополию. Играли в нее с утра до вечера.

Ну, разумеется, играли мы на интерес. Проиграл в карты - нужно 10 раз отжаться. Вылетел первым в монополию - отжимайся 30 раз.

Находясь здесь важно всегда помнить, что за происходящим в камере и днем и ночью наблюдают. Под потолком были размещены две видеокамеры. Такие же камеры видеонаблюдения установлены в столовой, коридорах и во всех помещениях спецприемника.

Насколько я знаю, в этом спецприемнике есть два помещения с мониторами, на которые выведено изображение со всех камер видеонаблюдения. Одно из них - комната дежурного (дежурная часть) - находится на первом этаже возле входа. Сотрудники спецприемника в любой момент могут увеличить изображение на мониторе и внимательно рассмотреть происходящее в камере. Именно таким образом достаточно часто выявляется использование арестантами запрещенных предметов - игральных карт, средств связи и т.д.

Прогулка у нас была один раз в день - иногда до обеда, иногда после. Двор для прогулок очень маленький, поэтому, обычно, народ делал перекур на свежем воздухе и вскоре уже просился обратно. В прогулочный дворик выходят окна камер №3 (в ней сидела Надежда Митюшкина) и №4 (в ней сидел Алексей Навальный). Так что в процессе прогулки иногда можно немного пообщаться с обитателями этих камер, пока не поднимали крик охранники.

Обед в спецприемнике начинался после 13:30, а ужин после 18:30.

Еда всегда была абсолютно несъедобной. В основном кормили кашами. За все дни моего пребывания каши были лишь из овсянки, перловки и крупы, ранее которую мне не довелось пробовать, - народ называл ее «сечка». При этом каши почти всегда были зачем-то смешаны с тушенкой. Ни я, ни мои сокамерники так и не смогли съесть на завтрак овсянку с тушенкой. Лишь один раз были сравнительно съедобные рыбные котлеты и макаронные изделия. И один раз на ужин было картофельное пюре. Даже несмотря на то, что оно было водянистое, его теоретически можно было бы съесть, если бы его зачем-то не смешали с субстанцией, которая ранее находилась в банках с названием «килька в томате». В обед еще были разные, но одинаково отвратительные супы. Вместе с едой всегда давали чай, сахар, а также в любом количестве белый и черный хлеб.

Приготовлением пищи в спецприемнике занимались два волонтера-арестанта из камеры №7. В процессе общения с ними удалось выяснить, что один пошел работать на кухню «чтобы не так скучно было сидеть», а другой - «чтобы самому жрать побольше». Так что нужно быть готовым к тому, что пищу для вас будут готовить совершенно случайные люди, которые не обладают соответствующими навыками.

Разумеется, на таком питании можно было бы ноги протянуть, если бы не передачки с воли. Практически ежедневно кто-либо из сокамерников получал продукты. Каждый раз, направляясь в столовую, мы приносили с собой из камеры сыр, колбасу, мясную нарезку, овощи, фрукты, печенье и т.д.

Поскольку в последнее время в нашей стране все меняется только к худшему, с 16 мая 2014 года изменен в сторону уменьшения перечень продуктов, разрешенных для передачи. Теперь не принимаются любые виды мясной нарезки (за исключением варено-копченой и сырокопченой колбасы), любые фрукты (кроме яблок), плавленный сыр, огурцы, помидоры, соки. Обращаю внимание, что колбаса должна быть в виде нарезки в прозрачной заводской вакуумной упаковке, нарезку в лотке из супермаркета не примут.

В нашей камере, как, наверное, и в других, действовало правило: все продукты - общие. Когда кто-нибудь получал передачку, все ее съедобное содержимое сразу же выставлялось на стол.

Уборка камеры осуществлялась силами находящихся в ней лиц. Охранник приносил швабру, ведро с водой и назначал дежурного. У нас в камере каждый убирал вокруг своего спального места. 15 минут и все чисто. Никаких проблем.

Ежедневно (кроме выходных, кажется) в камеру заглядывал человек в мятом белом халате, похожий на врача. В коробке у него был небогатый выбор простейших таблеток. Без всяких формальностей можно было сразу же получить таблетки «от головы», «от живота» и т.п.

Звонить в этом спецприемнике разрешали один раз в день. Чтобы вечером иметь возможность позвонить, записаться нужно было в этот же день утром на перекличке. Как правило, после ужина приходил надзиратель и сопровождал на первый этаж желающих сделать звонки. Из камеры хранения выдавались ранее сданные туда мобильные телефоны, после чего минут на десять людей оставляли в небольшой комнате.

Проблем с подзарядкой телефонов, как ни странно, не возникало. Когда разряжалась батарея, можно было попросить сотрудников спецприемника поставить телефон на зарядку. Разумеется, зарядное устройство должно было быть у арестованного среди сданных на хранение вещей.

Вечером у всех находящихся в камере продолжался арестантский досуг. Мы разговаривали, играли в карты и монополию, обсуждали важнейшие политические и экономические вопросы. Наш досуг очень скрашивал радиоприемник, который я получил в одной из передач. Кстати, передавать разрешается только радиоприемники, которые работают на батарейках.

Между 22 и 23 часами иногда внезапно, а иногда после предупреждающего стука в дверь в камере отключали свет. Однако полностью свет не выключался, всю ночь горел светильник, расположенный над санузлом.

Сразу после отбоя, как правило, никто спать не укладывался - еще долгое время люди ходили по камере, общались, бесконечно курили возле окна. В этом спецприемнике не требовали четкого соблюдения режима. Поскольку днем всегда в избытке имелось время для сна, многие сокамерники после отбоя еще долго не спали, предпочитая общаться до поздней ночи.

Всего в нашей камере сначала было девять арестантов, потом двое освободились. Кроме меня все они мотали срок за определенные правонарушения, совершенные при управлении транспортными средствами. Разумеется, как это водится в России, некоторые из них ни в чем не были виновны. Например, один из ребят был водителем грузовика. Остановился переночевать на трассе. Ночью подъехали сотрудники ГИБДД и захотели денег за ночевку на «их дороге», не получив состряпали дело.

Много еще о чем можно было бы написать, но, похоже, рассказ и так получился слишком длинным. Закругляюсь.

Освобождают в этом спецприемнике вроде бы вовремя. Примерно за час до истечения времени административного ареста приходит сотрудник, просит собрать вещи и постельное белье. На первом этаже выдают ранее изъятые предметы, оформляют документы, выписывают справку о пребывании в спецприемнике, желают всего хорошего, отпускают дежурную шутку «возвращайтесь к нам еще» и выставляют за дверь. Да, чуть не забыл, еще выдают квитанцию для оплаты. На момент моей отсидки стоимость пребывания в этом спецприемнике составляла 20 рублей в сутки.

Не могу сказать, что мне было тяжело морально или физически провести несколько суток в этом учреждении. Наверное, нужно уметь соответствующим образом настроиться и переступить через переполняющие тебя злость и ощущение бесконечной несправедливости. Важно понять, что пока ты находишься здесь, от тебя практически ничего уже не будет зависеть. Но расслабляться, конечно, не стоит. Копите в себе ненависть к этому уничтожающему нашу страну преступному режиму, в будущем она поможет действовать решительно. Но пока, чтобы не мешала, ее стоит отложить на дальнюю полку сознания. Быть может даже получится представить, что этот вынужденный отдых позволит собраться с мыслями и очень о многом подумать, например, о судьбах Родины, о семье и близких людях, о себе, конечно. В постоянной беготне и круговороте событий не всегда получается спокойно поразмышлять, определить свои приоритеты и планы на будущее. В общем, при желании можно попытаться извлечь пользу из всего происходящего.

Ну а после освобождения еще несколько дней небо казалось необыкновенно синим, воздух необыкновенно чистым, а жизнь в любом случае прекрасной. И было невероятно приятно обнять любимого человека, встретившего меня на свободе.

Младший брат Алексея Навального Олег сидит в тюрьме с конца 2014 года. По «делу Ив Роше» судили обоих, но оппозиционеру дали условный срок, а его брата отправили за решетку. Олег совсем не политик, он логист и предприниматель - занимался компанией «Главподписка», пытался реформировать работу «Почты России». Из-за обилия взысканий Олег Навальный находится в одиночной камере и регулярно попадает в штрафной изолятор. Там он рисует, учит испанский и получает очередное взыскание за то, что делал зарядку в майке, а не в куртке. В понедельник на этих же основаниях ему отказали в условно-досрочном освобождении. «Новая газета» взяла интервью у Олега по переписке.

— Вы попали в тюрьму фактически потому, что вы брат Алексея Навального. А раньше на вас как-то влияла фамилия? Чаще помогала в жизни или мешала?

— Не сказал бы, чтобы фамилия как-то особо влияла. На почте, например, многие думали, что я однофамилец. Гаишники отпускали, поругав при этом власти. Помню, однажды пустили без билета в Большой театр по фамилии. На самом деле нет, это я придумал.

— Расскажите про ваше общее с Алексеем детство. Вы догадывались, что брат пойдет в политику?

— Думаю, что даже брат сам не догадывался, что пойдет в политику. Вообще, существуют ли дети, которые на вопрос: «Кем ты хочешь стать?» — отвечают: «Политиком»? В целом, как мне кажется, мы очень дружны были всегда. Но, конечно, тусовались в разных компаниях — все-таки у нас семь лет разница.

— Как вышло, что политика не затянула вас? Было время, когда вы ходили с Алексеем на акции?

— Странно, что вы не спрашиваете, как получилось, что Алексея не затянула почта. У нас разделение труда в семье. Например, в детстве я ходил за хлебом и молоком (почему-то только за ними, я до сих пор удивляюсь, откуда появлялись другие продукты), а он выносил мусор. Если серьезно, я не считаю, что у меня достаточно навыков для политика. Говорю я отвратительно, не могу назвать 10 отличий Улюкаева от главы «Роспечати». И я, конечно, достаточно упорный, но до Алексея мне в этом очень далеко. На акции, конечно, я ходил, но это не связано с поддержкой конкретно Алексея, я ходил защищать свои права. Ну и самое главное: мне нравится заниматься логистикой, это мой элемент счастья.

— Я понимаю, что почтой вы «горите», но над ней у нас принято смеяться за медлительность, шутить в духе «Почта России. И пусть весь мир подождет».

— У почты кошмарный имидж, потому что 99% населения знакомы с ней по ужасным очередям в отделениях, роликам на YouTube, где посылки выкидывают из вагонов, и репортажах о завалах в аэропортах (которые появляются только тогда, когда надо сменить руководство ФГУПа). На самом деле это огромная, очень сложная организация, пережившая революции, войны и способная пережить все что угодно. Почтовые организации всех стран входят, если не ошибаюсь, в самое большое мировое объединение — Всемирный почтовый союз. Вообще, почта — это такая страна в стране, и там можно наблюдать в миниатюре многие болячки нашего государства. В чем-то новая команда молодцы: они запустили многие проекты, которые лежали в столе, наладили взаимодействие с таможней, с РЖД. Я слежу за публикациями о «Почте России» в прессе и радуюсь, если по штампам на письмах вижу, что сроки доставки сокращаются. Но взять, например, программную среду, в которой работают почтовые отделения, — много лет обсуждается какое-то глобальное решение. А я вот получаю посылку с книгами, к ней приложен акт о том, что посылка повреждена, акт сделан в сортировочном центре в Подольске, который я запускал. И я вижу, что этот акт сделан в MS Word. Это очень неудобно, я помню, как обивал пороги в головном офисе, чтобы внесли небольшие улучшения в программу — это ведь сэкономит миллионы рублей. С открытия центра прошло 7 лет, а оператор Федорчук до сих пор делает счета в Word, а на совещаниях в аппарате управления, наверное, до сих пор обсуждают глобальные решения.

Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета»

— По иронии судьбы, теперь почта — ваш способ общения с миром.

— Ну да, теперь я почтой пользуюсь чаще, чем раньше, это точно. У меня есть куча конвертов и марок, а в местном почтовом отделении меня точно знают. Письма — это хорошо. Они отнимают много времени, и это как раз то, что нужно здесь.

— Сколько писем вам приходит, скажем, в месяц?

— Приходит от 60 до 100 писем в месяц, больше — на Новый год и день рождения. Отвечаю я всем, кто оставляет обратный адрес. Помимо друзей и семьи постоянная переписка у меня, наверное, с 20—30 людьми, со многими подружился, все классные, пользуясь случаем, передаю всем привет. По переписке говорить легче, чем вживую: никаких тебе неловких пауз, перерыв в переписке можно всегда свалить на плохую работу почты.

— Как ваша семья переживает происходящее?

— Думаю, переживают, конечно. Но мы семья крепышей, «вывезем», как тут говорят. Тут важно понимать, что у нас в стране тюремное заключение может настигнуть за что угодно или вообще ни за что, поэтому отказ от взглядов ни к чему, кроме стыда за это, не приведет.

— Ваши дети были очень маленькими, когда вы попали в тюрьму. Вика (жена Олега. — Ред. ) приезжает на свидания вместе с ними?

— Степану было почти три, Остапу почти год. Младший плохо переносит поездки, а Степан приезжал два раза ко мне. Ну я им пишу, отправляю рисунки, Вика показывает им фотки и видео со мной, поэтому я не должен полностью стереться из их памяти.

— Длительное свидание — это немножечко как свобода, да? Режим не надо соблюдать, близкие люди рядом, домашняя еда, фильмы можно смотреть…

— Тюрьма — везде тюрьма. Хоть в карцере, хоть на длительном свидании. Последнее не в пример лучше, но время там предательски быстро летит, как раз в тот момент, когда хочется, чтобы оно тянулось.

— После свиданий тяжело возвращаться обратно в камеру, привыкать к тюрьме заново?

— Мне не удалось привыкнуть к тюрьме за 17 месяцев, поэтому задачи привыкать после длительного свидания не стоит. Я не воспринимаю это место как дом, скорее как хостел в Румынии.

— До приговора никто всерьез не верил, что вас действительно посадят на реальный срок. Вы тоже? Как вы себе представляли тюрьму, пока не оказались в ней?

— Когда вынесение приговора перенесли с 15 января на 30 декабря, было понятно, что будут сажать, только непонятно, кого и на сколько. Тюрьму я себе представлял, как одинокий барак на холме, обдуваемый всеми ветрами, где небритые суровые люди греются около печек-буржуек, держа в руках алюминиевые кружки с чифирем после 16-часовой смены на лесоповале. Все, конечно, не так. Уверен, что все ура-патриоты, затянувшие пояса и держащиеся, пока нету денег, с удивлением обнаружили бы, что живут в условиях з/к, если не хуже. В целом тут ничего страшного, но многое зависит от самого человека и детских психологических травм сотрудников ФСИН. Ну и, конечно, надо отметить, что нельзя сравнивать, как сижу я, и как сидят остальные. Дубинкой меня не ударят без спецзадания сверху, но и взятку не возьмут.

— Расскажите про ваш день. Насколько я знаю, обязательной работы у вас нет, как, например, было у Нади Толоконниковой в мордовской колонии. Почему так?

— Думаю, я не работаю во многом потому, что работала Надя Толоконникова, и она очень эффективно доказала, что имея поддержку на воле, легко объяснить начальнику колонии — в терминологии заключенных, «хозяину», — что никакой он не хозяин, а наемный работник, который вместо казнокрадства должен, вообще говоря, заниматься исправлением осужденных и их социальной адаптацией. У меня, кстати, подобных поводов не было, но видимо, ребята решили подстраховаться: теперь я вообще в СУСе (строгие условия содержания. — Ред .), тут работы нет. Что я делаю целый день, трудно сказать. Я бы охарактеризовал этот, как «ничего». Читаю и занимаюсь спортом, пишу письма, оттачиваю всякие бесполезные навыки. Вообще — все это бредово. Зачем я тут — непонятно никому. А как в рамках уголовно-исправительной системы заключенные должны исправляться, это абсолютнейшая тайна. С моей точки зрения, тюрьма — глупейший способ научиться жизненной мудрости. Тут можно научиться варить мет или как правильно держать топор, чтобы зарубить собутыльника, но не более того.

— Какие у вас планы на будущую свободную жизнь?

— Как человек, воспитанный на голливудских фильмах 90-х годов, я должен ответить: поеду в Диснейленд! Кругосветное путешествие, которое я откладываю с 2010 года, тоже в планах. Но для этого надо подшибить деньгу, поэтому после выхода я хочу пойти работать — очень соскучился я по этому делу. Я на пике своей производительности, весь бурлю от энергии и идей.

Сегодня, 14 октября, выпустили из СИЗО Алексея Навального. Ровно 50 суток оппозиционер сидел в камере. Отбывать административные аресты он начал с 25 августа.

— За те 50 дней, что я здесь сидел, мы увидели ещё много доказательств того, что этот режим окончательно деградировал: от провалов во внешней разведке до провалов в космической отрасли, — сообщил оппозиционер.

За что сидел Алексей Навальный 50 суток

Алексей Навальный заявил, что этими арестами ни его, ни его сторонников никто не запугает и не остановит.

Оппозиционера задержали на первые 30 суток за январский митинг. Его поместили в СИЗО 25 августа, а по прошествии двух дней он был признан судом виновным в повторном нарушении порядка проведения акций. Но Алексей Навальный посчитал, что его задержали из-за протестов против новой пенсионной реформы в день выборов 9 сентября. Всероссийскую акцию проводили без оппозиционера, потому как его отпустили только 24 сентября. Правда, на несколько минут. При выходе из СИЗО он вновь был задержан за нарушение порядка проведения публичного мероприятия. Так, Алексей Навальный получил еще 20 суток.

За последние два года Алексея Навального арестовывали шесть раз. Общее количество времени административного ареста составило 140 суток.

Пока Алексей Навальный сидел за акции в январе, Виктором Золотовым, возглавляющим Росгвардию, было опубликовано видеообращение к нему. Виктор Золотов решил вызвать оппозиционера на «дуэль» и сказал, что сделает из него «хорошую, сочную отбивную». Видеобращение было записано в качестве ответа на публикацию результатов расследования ФБК Алексея Навального о завышенной стоимости поставок продуктов для Росгвардии. Виктор Золотов заявил, что оппозиционер не разбирается в сути закупочных цен, а его расследование носит оскорбительный характер.

Алексей Навальный во время судебного заседания по делу об акциях протеста против повышения пенсионного возраста сообщил представителям прессы, что видеообращения Виктора Золотова лично не видел, но слышал об этом неоднократно.

Антон Долин:

Наверное, я туп, и сейчас вы мне это докажете. Но.

Я не могу понять, почему британское гражданство Брилева - сенсация. Почему это зашквар. В чем скрыто «запредельное лицемерие».

Нет, правда, это не риторический вопрос.

Вероятно, все дело в том, что я не смотрю программы Брилева и плохо знаком с его творчеством? (Вы-то наверняка знаете его назубок). Однако несложно предположить. Он говорит, что украинцы плохие, американцы лицемеры, Путин молодец и герой Советского Союза. Так?

Уверен, многие граждане Великобритании думают точно так же. Некоторых знаю лично.

Или Брилев утверждает, что королева Великобритании - бессмысленная старая кошелка, что корги - самая уродливая порода, Диккенс плохой писатель, Тёрнер все срисовал у Клода Моне, Перселл в подметки не годится Вивальди, а Шекспира в принципе не было? И солсберецкий шпиль по всем статьям уступает златым куполам храма Христа Спасителя. Но подождите, разве это преступление?

Упростим. Допустим, Брилев утверждает, что Англией правят лицемерные скоты, а сам получил британское гражданство, и это зашквар и лицемерие. Но ведь и я считаю, что Россией правят лицемерные скоты, а у меня российское гражданство! Это тоже зашквар и лицемерие? Давайте сделаем про меня разоблачительную передачу?

Или сам факт двойного гражданства - такой позор, что его хватает для разоблачения? Но подождите, не так ли считает официальная пропаганда?

P.S. Это не попытка доказать, что Брилев - безгрешный ангел. Очень может быть, что он лжёт в каждой передаче. Если так, то это достойно обсуждения и осуждения, а также публичного анализа. Но гражданство при чем?

Ответ Алексея Навального Антону Долину:

Ой, как хорошо, что он это написал.
Я ужасно рад. Прямо завершил идеальный образ всей этой трусливой шушеры, которая и на первом канале хочет шустрить и переживает, что их приличными людьми считать перестанут.

Поэтому там такой микс всегда:

Оппозиционер по самой очевидной и безопасной теме: защита политзеков, фри Олег Сенцов.
- «Я осуждаю перегибы власти».

При этом обязательные пункты программы:
- Ксению Собчак в президенты. Она наш, она оппозиция, которая нужна.
- Навальный ужасный радикал и новый Путин. Неконструктивно всех ругает.
- постоянный этот лицемерный заход с «вы, конечно, меня обругаете, но…», «Наверное, я туп, но...»

И вот прекрасное развитие. Широко открытые удивленные глаза: а почему же госпропагандист не может быть подданным Британии?
В чем же здесь лицемерие?
Я правда не понимаю. Объясните же, друзья! Ну правда, объясните! Ну как же так. Он же, как мы. Он ведь тоже ходит на художественные выставки! Он ведь не кричит «в ядерный пепел».
Он говорит на английском языке. Однажды в кулуарах он выступил за освобождение Сенцова, ей-богу, я слышал от одного человека, который слышал от другого человека.
Вы только не подумайте, что я защищаю своего вора-начальника с ВГТРК. У нас ведь вообще не все воры. Я, например.

Давайте же перестанем осуждать Сергея Брилёва за такую малость. Ведь объединяющее нас важнее различий.

Прекрасный типаж этот Долин. Обожаю.

Нужно его с Мовчаном скрестить, получится «идеальный холуй, но принимаемый в приличном обществе».

Ответ Антона Долина

Дорогой Алексей Навальный!

Уж позволю себе назвать вас так – я поклонник многих ваших расследований, на митинги за ваше освобождение ходил (и еще пойду, если будет повод, я не обидчивый).

Обвиняете других в трусости, а сами не пришли ко мне в комментарии – предпочли перепост на своей странице, где любая некомплиментарная моя реплика будет обречена на неуспех. Для протокола: я это осознаю, но не ответить не могу.

Не жду ответа, но вам не стыдно переходить на личности? Или я тоже вам враг народа и пропагандист? Ну инициируйте расследование, чего.

Вы мне приписываете чудесное «Навальный ужасный радикал и новый Путин». А я ничего подобного никогда не говорил и не писал. Вопрос: зачем приписываете? Чтобы убедительнее звучало?

И Ксения Собчак для меня не «оппозиция, которая нужна». Но мило, что вы припомнили, что я за нее голосовал – оговорившись, впрочем, и не раз, что голосовал бы за вас, если бы вас на выборы допустили. Впрочем, зачем вашим подписчикам лишняя информация о «трусливой шушере»?

А в чем мое лицемерие? Это-то прямое обвинение. Не раз повторенное. Лицемерие – несовпадение слов и дел. Скажите, в чем именно вы его видите у меня?

Откуда вы взяли этот замечательный внутренний монолог? Что Брилев «как мы» (как кто?). Что ходит на выставки (правда, ходит?). Что не кричит про пепел. Что говорит на языках или выступал за чье-то освобождение. Разве я писал что-то подобное?

Писал я другое. По-моему, только пропагандисты считают стыдным второе гражданство. А нормальный человек (хотелось думать, что вы такой и есть) считает второе гражданство неотъемлемым правом каждого. Даже если этот каждый трижды мерзавец.

Вот и вся моя простенькая мысль. Вы действуете, перенимая логику врага. На мой взгляд, это ложная стратегия. Вы можете считать иначе. Но как же вышло, что расхождение в этом вопросе вдруг превратило меня в «трусливую шушеру», м?

И нет, я не призываю не осуждать Брилева. Я призываю осуждать за преступления, а не за второе гражданство.

Впервые от вас услышал, что Брилев – мой начальник с ВГТРК. Интересно! Он работает на канале «Россия», я – на контракте (не в штате) радиостанции «Маяк». По какой же логике он является моим начальником?

Хорошо бы вам извиниться за вранье. Но знаю, что вы своих слов назад не берете и никогда не извиняетесь. Прямо как ваш любимый противник Золотов.

Ладно, я – не вы, переходить на личности – не мой конек.

С дружеским приветом