Детская эвтаназия: гуманизм или убийство. Канадская девочка умоляет короля бельгии не подписывать закон о детской эвтаназии В европе легализуют детскую эвтаназию
Парламент Бельгии одобрил закон о детской эвтаназии. Теперь слово за королем. Речь идет о безнадежно больных детях, для которых жизнь — одна сплошная боль.
Парламент Бельгии одобрил закон о детской эвтаназии. Теперь слово за королем. Если он поставит подпись под документом, несовершеннолетние граждане страны будут иметь право на добровольный уход из жизни. Речь идет о безнадежно больных детях, для которых жизнь — одна сплошная боль.
Согласно законопроекту, неизлечимо больные несовершеннолетние пациенты могут попросить об эвтаназии в случае, если их боль невыносима и нет способов ее облегчения, а их болезнь, по прогнозам врачей, приведет в ближайшее время к летальному исходу. Это может быть одобрено лечащим врачом с письменного согласия родителей.
Эвтаназия для взрослых разрешена у них с 2002 года. Первые два года количество людей, решившись на смерть, зашкаливало: в 2012 году — 1400 человек, а в прошлом году — около тысячи, в основном онкологические больные.
Теперь очередь дошла до детей. И, скорее всего, король подпишет этот закон, прогнозируют специалисты. Несмотря на протесты. А протестуют против этого педиатры и священники. Первые считают, что дети не могут правильно оценить свое состояние, а католики потому, что самостоятельный уход из жизни — это величайший грех.
К королю обратилась четырехлетняя малышка, которая страдала тяжелейшим пороком сердца, ее жизнь была сплошным страданием, но произошло чудо — врачи сумели ей помочь. Ведь медицина не стоит на месте, раньше и о пересадке органов думали, как о чем-то фантастическом. Ее родители уверены, что многие поспешат избавить своего ребенка от мучений, не дав ему шанс...
В настоящее время эвтаназия легализована в четырех странах Европы: Нидерландах, Люксембурге, Бельгии и Швейцарии, в некоторых штатах Америки.
В споре на эту тему — быть или не быть эвтаназии — схлестываются всегда две позиции: религиозная и атеистическая. Позиция первых понятна — только Бог решает, забрать жизнь или оставить; эвтаназия — самоубийство, величайший грех на Земле. Дальше они не хотят приводить какие-либо аргументы.
Со вторыми — труднее. К этой группе относятся чаще неизлечимо больные, испытывающие страшные страдания, и близкие, видящие их мучения, и ничем не могущие им помочь. Их мнение — никто не смеет лишать человека выбора на жизнь и на смерть. Эвтаназия для них — акт милосердия, избавление от страданий. Они не отвергают, что жизнь — это высшее благо, но благо ли, когда она превращается в сплошную боль без надежды на облегчение.
Есть еще и третьи — те, которые может быть и согласились бы с избавлением людей от мучений, но чтобы под эвтаназией не завуалировали убийство. То есть чтобы была гарантия не «покатиться по наклонной плоскости» и не усыплять кого надо и не надо.
Есть еще четвертые, которые уверены: согласно закону реинкарнации, боль никуда не денется. Оборванная в этой жизни уколом сострадательного врача, она вернется и будет терзать новое тело. И неизвестно, что лучше: дотерпеть ее уже в этом, больном, разрушающемся теле, или получить в новом, молодом. То есть эти люди верят, что боль дана для очищения и для лучшей жизни в следующем теле.
Сейчас в странах, где узаконена эвтаназия, тоже наблюдаются перекосы. Например, в Голландии оправдали врача, который дал смертельное лекарство своей матери, которая находилась не в терминальной стадии. Позже врач помог уйти из жизни психически больному человеку, потом — просто старику, который устал от жизни. Очень много проводили эвтаназию старикам, страдающим маразмом в ранней стадии. Люди принимали решение уйти из жизни, пока у них еще есть капля здравого ума.
Скандальной стала история, когда удовлетворили просьбу об эвтаназии братьев-близнецов. Они с рождения были немыми, а позже ослепли. То есть вполне себе еще бы могли прожить до самой последней черты, другими словами — не находились в терминальной стадии. В этих странах эвтаназию часто просят не из за физической боли, а из-за депрессии и старости. Но и Голландия, и Бельгия — страны, где особые семейные отношения, там считается абсолютной нормой, когда старики живут вдалеке от детей, внуков и абсолютно одиноки.
В России эвтаназия находится под запретом. Статья 45 Федерального закона об охране здоровья гласит: «Медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение смерти пациента по его просьбе какими-то действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента». Другими словами, врачи обязаны помогать пациенту жить до конца.
Но вместе с тем у нас очень не развита паллиативная помощь. Философия паллиативной помощи: сглаживание — смягчение проявлений неизлечимой болезни. У нас очень мало хосписов, где неизлечимые больные находят свое последнее пристанище.
В европейских странах существует метод паллиативной медицины, который близок к эвтаназии — терминальная седация: если никакими способами страдания пациента не снимаются, ему вводят седативные препараты, чтобы он этих страданий не чувствовал. Но при этом человек будет находиться в бессознательном состоянии, чаще всего до самой смерти. И с точки зрения некоторых это может восприниматься как «социальное убийство». Но в большинстве стран терминальная седация считается элементом хорошей паллиативной помощи, этически допустимой, и ее не смешивают с эвтаназией.
У нас не развита паллиативная помощь, хотя по онкологическим заболеваниям мы впереди планеты всей. И некоторые специалисты просто уже стучат во все двери: «Россия полна болью, надо что-то принимать на законодательном уровне». У нас даже нет порядка в выписке тяжелобольным сильнодействующих лекарств, снимающих боль. Вспомните историю московского контр-адмирала. Человек покончил с собой, потому что не хватило одной подписи на рецепте сильнодействующего препарата. Мало кто задумывался, почему Россия по числу самоубийств пожилых людей на первых местах. Быть стариком в России страшно. Мизерная пенсия, которой хватает заплатить обязательные платежи и лекарства, а на поесть — ноль, а еще не дай Бог заболеть страшной болезнью — остаешься один на один с невыносимой болью и депрессией.
Врач Татьяна Клименко убеждена, что пока наше общество не обладает такой высокой долей дисциплинированности и социальной ответственности, чтобы не возникло соблазна злоупотребить «разрешением на смерть». Рассуждать сейчас об эвтаназии — все равно что «предлагать застрелить тонущего человека». Да, его всегда можно успеть застрелить. Но давайте попробуем помочь ему выбраться. Предоставим лекарства, сиделок, социальный надзор, соблюдение всех прав и осмотр специалистов. И вот когда все средства будут исчерпаны, можно говорить о праве на смерть.
Можно сколько угодно спорить, сколько угодно осуждать страны Европы, но одно ясно — если вопрос об эвтаназии в России не стоит, нужно научиться хотя бы снимать страдания. Но у нас даже этого нет.
А как думаете вы?
Инна Васильева
Специально для «ВК Пресс»
Эвтаназия в переводе с греческого языка означает «хорошая смерть», «благородная смерть». Хорошо ли это на самом деле? Или волки всё же прячутся под овечьими шкурами?
В древней Спарте и нацисткой Германии к данному методу прерывания жизни прибегали довольно часто, обосновывая это тем, что слабый и болезненный младенец или парализованный пожилой человек – лишь обуза для государства, лишние расходы на лечение и содержание, непосильная ноша для родных и близких.
Так ли это на самом деле? Ведь лёгкая и безболезненная смерть – это лишь одна сторона медали, но что ждёт душу человека после выхода из тела? Так ли легко ей придётся отвечать перед Богом за самоубийство и нежелание терпеть свои страдания, нести свой крест?
Ранее на Руси больной ребёночек считался благословением для родителей, ему не нужно было работать в поле, хлопотать по дому, его обязанностью было лишь взывание ко Господу за всю семью. «Молитвенничек наш родился, страдалец», — говорили родители.
А что же теперь? Некоторые родители мысленно провели своим детям эвтаназию, как только узнали о нежеланной беременности. А дальше реальное убийство — аборт. Но это другая история.
Во многих медицинских вузах нашей страны преподаватели описывают эвтаназию как замечательнейшую вещь и с разочарованием высказываются о нецивилизованности России, где законом не предусмотрено медицинское умерщвление.
Что ж, пусть сегодня об этом расскажет сама жизнь.
Реальные истории о смерти и жизни
1. Эвтаназия при депрессии
Несколько лет назад к методу эвтаназии прибегли бельгийские врачи. Они прервали жизнь 24-летней девушке, которая не имела физических заболеваний. Эмили несколько раз пыталась покончить с собой, поэтому последние годы провела в психиатрической больнице. Доктора диагностировали ей затяжную депрессию и пришли к выводу, что вылечить её невозможно, дав согласие на смерть.
Население встретило эту историю массой негодования: как можно было врачам признаться в своей профессиональной неспособности и некомпетентности? Ведь даже у больных онкологией четвертой степени депрессия поддается лечению и смягчению настолько, что пациенты забывают о смерти.
А что если люди, добровольно решившиеся на эту процедуру, сделали этот шаг в моменты уныния, отчаяния, бессилия?
2. Эвтаназия близнецов
А вот ещё один случай нелепой кончины. На пороге 2012 года в Бельгии с помощью эвтаназии закончили свою жизнь сразу два мужчины-близнеца в возрасте 45 лет. Началась их трагическая история ещё в детстве, когда оба брата родились глухими. Но когда мужчины достигли зрелого возраста, то стали ощущать ухудшение зрения, что впоследствии привело к слепоте.
Близнецы не хотели принять тот факт, что больше не смогут видеть, и настаивали на эвтаназии. Врачи пошли навстречу и дали согласие на эту процедуру, признав братьев неспособными к жизни. Возможно ли такое при условии, что слепота вовсе не является пороком, не совместимым с жизнью?
3. Неодобренная эвтаназия
Уроженец Великобритании Джордж Мартин достиг преклонного возраста — 86 лет. Но в 2013 году внезапно у него обнаружилось онкологическое заболевание, злокачественная опухоль лёгких. Джордж не смог добиться одобрения врачей в своей стране на осуществление эвтаназии. В Швейцарии это бы ему позволили, но больной не желал переезда. Только дома, в родных стенах он представлял свою смерть.
На удивление, родные старика приняли его решение о прекращении жизни и стали собирать необходимые бумаги для совершения эвтаназии. Остановило их лишь предупреждение адвоката о том, что по закону ближайших родных неминуемо признают убийцами. Тогда Джордж объявил голодовку и умер через 10 дней.
4. Эвтаназия супружеской пары
Ещё один случай, поразивший весь мир. Знакомо ли вам имя Эдварда Доунса? Да-да, это тот самый известный дирижёр Королевской оперы в Великобритании. На пороге 85-ти лет Эдвард потерял слух и зрение, а у его жены, не менее знаменитой балерины Джоан, обнаружили онкологию печени.
Муж и жена прожили вместе более 50-ти лет, преодолевали разные трудности, но вот с этими не смогли смириться и вместе решились на эвтаназию. В Швейцарии на глазах у сына родители выпили смертельный яд и ушли в вечность. Куда же именно они ушли?
5. Ещё один отказ в эвтаназии
Просила об эвтаназии учительница французского языка, которой в 200 году озвучили диагноз: эстезионейроэпителиома. Это достаточно редкое заболевание, при котором неограниченно увеличивается рост злокачественных клеток в носовой полости, после чего опухоль переходит на глаза, лоб, создавая при этом уродливую картину лица.
52-летняя Шанталь Себир, так звали женщину, получила отказ от местных властей на осуществление эвтаназии. Но через некоторое время её нашли мёртвой в своей квартире. Установив причину смерти, специалисты обнаружили в крови учительницы фенобарбитал. Этот препарат запрещен во Франции, его невозможно купить в аптеке, но тем не менее он широко применяется в тех странах, которые одобряют эвтаназию.
Я буду жить
1. Ребёнок в коме
У молодой бельгийской пары родился ребенок с недиагностированным дегенеративным неврологическим заболеванием. В возрасте двух лет малыш впал в кому и его подключили к аппаратам искусственного жизнеобеспечения. Врачи настаивали на отключении стимуляторов, так как мозг ребенка после длительной комы уже не восстановится.
Родители малыша, так долго боровшиеся за его жизнь, согласились с убеждениями докторов. Но в момент, когда для мамы и папы замер весь мир, когда аппараты перестали функционировать, малыш вдруг стал дышат самостоятельно, проявил признаки жизни. У него даже порозовели щёчки и губки. Он будет жить! Родители верят, что он обязательно поправится!
2. Излечение известного писателя
Всем нам известный Александр Исаевич Солженицын, один из лучших писателей ХХ века в 1952 году получил диагноз: семенома (злокачественная опухоль яичка). Врачи вынесли приговор: жить осталось несколько месяцев. На тот момент Александр Исаевич находился в лагере (1945-1953). Получив освобождение, писатель начал лечение в Узбекистане, поехал в ташкентский госпиталь, сделал лучевую терапию и получил полное выздоровление (он написал об этом в повести «Раковый корпус»).
Александр Исаевич, умирая, нашел в себе силы справиться с болезнью, после чего прожил еще более 50-ти лет, утверждая, что никогда нельзя принимать онкологию как часть себя, но отторгать всеми силами. Он всегда полагал, что должен донести до людей за то время, которое ему отпущено, информацию о страдании народа после революции и оповестить их о своём чуде.
3. Пережившая рак писательница стала помогать онкобольным
А вот история современной писательницы Дарьи Донцовой. Ей диагностировали рак молочной железы. Для того, чтобы справиться с болезнью она претерпела 18 операций, несколько облучений и курсов химиотерапии. Дарья не только не сдалась болезни, но и встала на творческую стезю и начала писать романы.
Писательница не сомневалась, что сможет перебороть болезнь. Она нашла в себе силы не упасть духом и к тому же поддерживать онкобольных, заставляя их поверить в себя. Дарья Донцова подает пример знаменитого девиза: рак излечим!
4. От болезни остался лишь шрам
Случай из жизни кандидата в президенты США. Джон Маккейн, представитель республиканской партии, в 2000 году перенес операцию по удалению злокачественной опухоли на лице. Теперь об этой болезни напоминает только хорошо заметный шрам.
Впоследствии эту операцию пришлось повторить трижды, но лечащий врач Джона утверждал, что пациент демонстрирует невероятную энергичность и живость, а здоровье его в полном порядке. Вот так Джон Маккейн переборол болезнь.
5. Велосипедист победил рак
Знаменитый Лэнс А́рмстронг, достигший больших успехов в велоспорте, единственный, кто семь раз выиграл Тур де Франс, в 1996 году получил диагноз: опухоль яичка. Рак сопровождался метастазами в брюшную полость, мозг и легкие.
Но спортсмен не сдался, перенес две операции, курс химиотерапии, лучевую терапию и как следствие потерял волосы и брови. Болезнь не сломала его, но сделала сильнее, она не позволила Лэнсу опустить руки. После излечения, велогонщик вновь одержал победу, и по праву был признан сильнейшим.
Заключение
Те, кто был исцелён от болезни или нашёл новые возможности жить со своим недугом и радоваться, поняли в жизни что-то очень важное. Им открылся её смысл: кому полностью, кому частично, нам этого знать сейчас не дано.
Когда человек выбирает жизнь, он получает много возможностей. Что получают выбравшие эвтаназию люди? Предаваясь отчаянию, человек способен совершать неисправимые ошибки, ответственность за которые приходится нести после смерти тела.
Мы видим массу примеров, когда человек не падает духом, не показывает болезни белый флаг, борется с унынием, и недуг отступает. Для многих людей это словно второе рождение — Господь дарует шанс жить по-новому, любить по-новому, осознанно. Это бесценно!
Для многих болезнь открыла путь к покаянию, к счастью быть с Богом. Что было бы, выбери они эвтаназию?
Само слово «эвтаназия» имеет христианские корни. Оно означает блаженную кончину праведного, чистого от страстей человека. Как хочется вернуть этому слову столь прекрасный смысл! Вечная, счастливая жизнь!
Однако сейчас эвтаназия ассоциируется со шприцем, наполненным смертельным ядом.
Хочется закончить словами священника Игоря Прекупа:
«Помните эти слова из песни - о том, что жизнь «есть только миг между прошлым и будущим», причем дается рекомендация за него «держаться»? Вроде красивые слова и даже неплохие как будто: ведь и в самом деле то добро, которое ты не сделал в этот миг, ты уже не сделаешь никогда. Однако тут есть тонкая подмена: жизнь наша - земная, временная и тем-то как раз и ценная, что временная, уходящая и неповторимая, - это не «миг между прошлым и будущим», а как бы прихожая вечной жизни. Прихожая, в которой мы определяемся, кто мы Богу - свои или посторонние».
Бельгийский парламент поддержал законопроект, разрешающий детскую эвтаназию. После того, как король Филипп подписал данный закон, любые возрастные ограничения на эвтаназию в этой стране снимаются. Пока ряд процедурных моментов нового закона остается неясным. Например, непонятно, что делать, если один из родителей не дает согласие на подобный акт и что такое предусмотренный «осознанный выбор» для малолетнего ребенка, который решил умереть. Но, тем не менее, Бельгия становится первой страной, которая сняла возрастной ценз на эвтаназию. Это историческое событие, которое переносит не только эту страну, но всю Европу в какую-то новую реальность.
В Бельгии с 2002 года, когда легализовали «взрослую эвтаназию», врачи «помогли» уйти из жизни полутора тысячам пациентов. А может ли кто-то наверняка сказать, что никто из них не мог бы выздороветь и жить полноценной жизнью? Ответ на этот вопрос находится в рамках формальной логики. Если медицина не открыла всех тайн человеческого организма, то вывода о абсолютной безнадежности того или иного больного она сделать не может. Именно поэтому в рамках общественной дискуссии по данному закону в Бельгии приводились одинаково трогательные истории про тех детей, которые претерпевали страдания и не могли «спокойно умереть» и тех, кто выздоровел, несмотря на казалось бы смертный приговор врачей. Но по новому закону врачи вправе не только это приговор вынести, но привести его в исполнение.
О каком согласии и воле страдающего человека можно вести речь? Человек способен совершить ложные выбор или повести себя неадекватно, даже если он не спал ночь из-за зубной боли. А тут измученному ребенку добрый психолог предлагает избавление: быстро, безболезненно, с любовью. Как тут не согласиться? Многие дети не понимают, что такое смерть. Из них, кстати, делают самых бесстрашных солдат, потому что война легко превращается в игру в детском сознании. Которая в определенный момент начинает нравиться детям. Они не вполне понимают цену жизни: ни своей собственной, ни окружающих.
Детская эвтаназия – это как доза для наркомана, измученного ломкой и неспособного сделать выбор. Или как бутылка водки для похмельного алкоголика, милосердно предложенная в супермаркете. Отказ от такого предложения – был бы нравственным подвигом. Вы бы поставили человека, а тем более ребенка, перед необходимостью такого подвига?
Недавно по другому случаю Святейший Патриарх Кирилл сказал, что современные представления о справедливости и милосердии настолько изжили себя, что возвращают современное общество в худшее, чем языческое, состояние. Легализация детской эвтаназии явления как раз такого порядка. «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла», ‑ гласит клятва Гиппократа, которой руководствовались древние и которая, без отсылок к Аполлону и Асклепию, была до настоящего момента была актуальна для современных европейских врачей. Клятва Гиппократа появилась задолго до христианства, но она как нельзя лучше демонстрирует смысл врачебной профессии. Ведь в древней Греции и в древнем мире вообще было не меньше людей, которые хотели умереть, не меньше смертельно больных и страдающих. Но врач не может одновременно быть палачом для своих больных – это хорошо понимали древние.
Наверное, древние греки назвали бы детскую эвтаназию варварством. Кстати, легенда о сброшенных со скалы больных спартанских младенцах не находит исторического подтверждения. Табу античной культуры, видимо, устарели не менее, чем христианские моральные постулаты. Все теснее свободному человеку держаться в рамках хоть какой-либо цивилизации.
Современное общество строит мир, которому, вспоминая известное изречение Пьер-Симона Лапласа, «не нужна гипотеза Бога». Это мир должен быть совершенным без искупительного подвига Христа, ему не нужно понятие о грехе, он хочет научным путем победить болезни и смерть. Но этот утопический замысел, как и любая утопия, может быть только античеловеческой. Как герои платоновского «Котлована» ликвидировали кулаков как класс, сплавив их на плоту, так современный либерализм создает все условия для физической ликвидации того, что не вписывается в понятие прекрасного свободного мира. Если ты не можешь победить страдания – ликвидируй тех, кто страдает – вот лозунг, под которым проходит победное шествие эвтаназии по Европе.
Даже, ранее не дававшие повода для подозрения в симпатиях в консерватизме издания, вроде «Нью-Йорк таймс», написали про то, что в Европе многие видят в подобном законодательстве аналогии с нацизмом, когда людей с психическими и физическими отклонениями попросту казнили. Ну что же, некоторый прогресс по сравнению с фашизмом все же есть: теперь нужно хоть спросить согласия перед тем как убить.
К сожалению, самые ужасные прогнозы о моральном будущем Европы имеют обыкновения сбываться. Гомосексуальные браки и усыновления, понижение возраста согласия на сексуальные контакты, легализация проституции и легких наркотиков. Все это казалось страшным сном какие-нибудь 50 лет назад. Что дальше? Может быть, стоит подумать о том, чтобы казнить неудачников, банкротов, пьяниц? С их согласия, конечно. Никакого насилия в свободной Европе.
В Бельгии в ближайшее время будет окончательно утверждён новый закон, который одни называют чрезвычайно гуманным, а другие — очень жестоким и даже преступным.
Бельгийская революция
13 февраля Палата представителей парламента Бельгии официально одобрила закон, . «За» проголосовали 86 депутатов, «против» 44, 12 воздержались. Ранее законопроект уже получил одобрение сената и министерства юстиции страны. Теперь его должен подписать король Бельгии, и через 10 дней после публикации закона в официальной прессе детская эвтаназия в стране станет легальной.
Сторонники законопроекта, в числе которых левоцентристы, либералы и «зелёные», говорят о том, что речь ни в коем случае не идёт об умерщвлении больных детей, от которых желают избавиться родители. Неизлечимо больному ребёнку просто предоставляется возможность самому решить, хочет он продлить свои дни или предпочитает уйти достойно.
Закон устанавливает для детской эвтаназии жёсткие рамки: ребёнок должен находиться в безнадёжном, с точки зрения медицины, состоянии, испытывая постоянные и невыносимые страдания, которые невозможно облегчить и которые в ближайшее время приведут к смерти.
Помимо решения самого ребёнка, необходимо также согласие родителей. Критики обращают внимание на спорный момент — закон не уточняет, что будет, если отец и мать разойдутся во мнениях. Кроме того, соответствие состояния ребёнка такому, при котором эвтаназия разрешена, должны подтвердить медики и психологи.
Первой страной, легализовавшей эвтаназию для взрослых, стали Нидерланды в 1984 году. Спустя 18 лет Бельгия приняла аналогичный закон. Также эвтаназия является легальной в Швейцарии, Люксембурге и в ряде штатов США.
Революционность нового бельгийского закона в том, что он не устанавливает никаких возрастных норм вовсе. Даже в Нидерландах право на эвтаназию имеют только лица старше 12 лет. В Бельгии же отныне добровольный уход из жизни становится правом даже дошкольников.
Число выбирающих эвтаназию растёт
Даже в либеральной Бельгии подобный подход вызвал неприятие у многих. Вопрос о детской эвтаназии внёс раскол не только в среду политиков и простых граждан, а даже в круги медиков.
Против нововведения выступило большинство специалистов хосписов и центров паллиативной медицины. Группа из 160 педиатров обратилась с открытым письмом к властям, требуя отклонить закон.
Сторонники детской эвтаназии настаивают — речь идёт всего о нескольких случаях в год, когда детям уже никак нельзя помочь, их страдания ужасны, а врач, имеющий возможность прекратить мучения, не может этого сделать, поскольку пациент несовершеннолетний.
Противники возражают — лиха беда начало. В первый год действия закона об эвтаназии для взрослых благодаря ему ушли из жизни 200 человек, в 2003 — уже 360. А в 2012 году эвтаназией закончили своё существование 1432 бельгийца, причём это на четверть больше, чем в 2011 году.
У противников закона осталась последняя надежда — на короля. Именно к нему обращались участники массовой акции, прошедшей в Брюсселе. Они рассчитывают, что монарх наложит «вето» на законопроект.
До чего дошёл прогресс?
Ситуация в Бельгии привлекла внимание и за рубежом. Канадский медик записал обращение к властям Бельгии, в котором его 4-летняя дочь Джессика просит короля Бельгии Филиппа не подписывать закон о детской эвтаназии.
Джессика родилась с тяжелейшей формой порока сердца. При первых обследованиях врачи пришли к выводу, что девочка проживёт в лучшем случае несколько дней. Формально такой ребёнок попадает под действие нового бельгийского закона.
Однако канадские хирурги предпочли сражаться за жизнь ребёнка до конца и совершили практически невозможное, вырвав её из лап смерти.
Настораживает и странная тенденция: в современной Европе узакониваются вещи, которые начинают напоминать те, что практиковались в 1930-1940-х годах. Возможно, у страха глаза велики, но публичная казнь и расчленение «генетически неправильного» животного в Дании, по времени совпавшая с принятием закона о детской эвтаназии в Бельгии, заставляют думать, что прогресс в Евросоюзе двинулся по опасному пути. Очень бы хотелось в этом ошибиться.
Анна Кузнецова: «Для меня это решение об убийстве»
Весь мир переживает за 10-месячного британца Чарли Гарда: по рекомендации врачей его должны были отключить от аппарата ИВЛ. Мальчик родился с редкой болезнью - синдром митохондриального истощения ДНК, при котором поражаются мышцы и мозг. Врачи считают, что продолжать лечение - значит продлевать страдания ребенка. Однако его родители с этим категорически не согласны. Врачи выиграли уже три суда, но на сторону родителей встал сам Папа Римский.
Не осталась в стороне и российский детский омбудсмен Анна Кузнецова: она направила официальное обращение на имя Туомаса Курттила - председателя Европейской сети детских омбудсменов (ENOC) и уполномоченного по правам ребенка в Финляндии.
Пять клиник из разных стран мира предложили свои услуги по лечению безнадежного малыша, со всего мира люди посылали деньги на экспериментальное лечение. В итоге собрано полтора миллиона долларов. Теперь родители Чарли, проигравшие уже три суда, пытаются получить разрешение на лечение ребенка и вывоз его за границу. Отец обещает, что если спустя неделю они поймут, что их сын только мучается, то лечение будет прервано и аппарат ИВЛ все-таки отключат.
Уполномоченный по правам ребенка при Президенте РФ Анна Кузнецова объяснила, почему она обратилась к зарубежным коллегам:
«Для меня как для мамы это решение об убийстве ребенка. И оно неприемлемо ни в одном правовом государстве. Сегодня неравнодушие к судьбе Чарли и его родителей объединило весь мир, вне зависимости от политики или религии. О недопустимости и бесчеловечности говорят в России и США, представители Русской православной и Римской католической церквей. Мальчику готовы помочь, и препятствовать этому - значит нарушать его право на жизнь. Очень надеюсь, что Европейская сеть детских омбудсменов включится в защиту этого права. Это то, ради чего работаем все мы - уполномоченные по правам ребенка. И очень надеюсь, что мое обращение поможет решить эту непростую ситуацию»
11 июля, когда в суде в Великобритании вновь начали спорить о судьбе Чарли, позиция Анны Юрьевны осталась неизменной, о чем она сообщила «МК»:
Никто не вправе лишать человека жизни, так же, как и лишать родителей последней надежды в отношении их ребенка. При спасении детей нужно использовать все возможные и даже невозможные шансы… Достижения современной медицины не раз доказывали, что невозможное возможно. Нужно дать шанс на спасение, на жизнь.
Лида Мониава, заместитель директора Десткого хосписа "Дом с маяком", выступает за возможность отказа от реанимации и прекращения искусственной вентиляции лёгких для неизлечимо больных. «Я считаю, что у родителей неизлечимо больного ребёнка должен быть выбор - продолжать лечение или нет. Они имеют право выбрать отключение от аппаратов если считают, что не хотят продлевать страдания ребенка. Если ребёнок сам может сформулировать такое желание - принимать это решение ему. Я каждый день общаюсь с хосписе с неизлечимо больными детьми и, например, дети со спинальной мышечной атрофией знают, что однажды просто перестанут дышать. Мы обсуждаем с ними это, и почти все они говорят, что не хотят жить на аппарате ИВЛ. Но в ситуации с Чарли важно, что его родители против отключения аппарата ИВЛ, они хотят лечить своего ребенка дальше и жестоко лишать их права выбора. Тогда изначально не нужно было «сажать» ребенка на этот аппарат и отправить его сразу в хоспис»
Евгений Глаголев, руководитель фонда «Правмир», считает, что отключение от аппарата ИВЛ нельзя приравнивать к эвтаназии:
«Я бы разделил два этих понятия. Отключение от аппаратов, обеспечивающих жизнедеятельность пациента, - это обычная практика в ряде стран. Решение принимается врачами, родителями или родственниками, когда становится ясно, что жизнь больного поддерживается только за счет аппарата, и никаких перспектив нет. Эвтаназия же - это добровольный уход из жизни, это решение самого больного, может осуществляться при помощи укола или другим способом. Человек при этом имеет заболевание не обязательно в терминальной стадии, но при этом, например, не желает испытывать боли и нравственные страдания.
Так вот, на мой взгляд, решение отключить мальчика от аппарата - это правильная вещь. У нас в стране принято бороться до последнего, но нужно ли это? Я понимаю этих родителей как никто другой: моя дочь с рождения и вот уже 5 лет страдает от синдрома Эдвардса. Таких детей за рубежом не реанимируют при рождении и дают прожить столько, сколько смогут. Они живут два часа, пару дней, пару недель… Столько, сколько может выдержать организм. Родителям дают возможность принять ребенка и пережить его уход, с поддержкой, без боли. А что происходит, если проводить реанимацию? Боль, много боли и страданий в течение длительного времени без перспективы выздороветь, потому что лечения нет. Наблюдать физические страдания своего ребенка 5 лет - невыносимо тяжело. Если бы в момент рождения можно было сделать выбор в пользу естественной смерти моего ребенка и всю необходимую помощь при этом, то я бы его сделал. Что же касается экспериментального лечения, то это может быть очень неопределенным понятием. Экспериментально лечить можно в принципе от всего - другой вопрос, что это часто игра на чувствах родителей и выкачивание денег».
