Асы Люфтваффе: феномен слишком больших счетов. Военная авиация в цифрах

Некоторые самолеты в World of warplanes оснащены задней турелью, которой управляет бортстрелок . Как включить турель? Почему мой бортстрелок никого не сбивает? Такие вопросы часто можно увидеть в игровом чате. Попробуем разобраться в чем же дело. Во-первых борт стрелок включен всегда, его не нужно никак активировать, управляет им ИИ, то есть он бот и стреляет сам.

Во-вторых орудия задней турели отличаются на различных самолетах, не надо надеяться что на легком истребителе 2PA-L будет установлен мощный задний пулемет.

И в-третьих борт стрелок может обстрелять далеко не весь сектор позади самолета, например цели под нами для борт стрелка будут недоступны в горизонтальном полете. Если враг видит наш самолет как показано на рисунке, наш бортстрелок попасть по нему не сможет.

Бортстрелок не стреляет?

Также игроков часто сбивает с толку то, что бортсрелок в WoWP неподвижен. Не беспокойтесь, он работает, просто не анимирован, разработчики обещают в будущем оживить его.

Задача пилота управлять самолетом так, чтобы враг, повисший на хвосте оказывался в секторе поражения бортстрелка, и при этом минимизировать урон по своему самолету. Это не легко, но есть приемы которые могут помочь в такой ситуации. Для начала, ознакомьтесь с . Затем попробуйте применить . Также желательно освоить . Совмещайте, комбинируйте изученные приемы, и вы сможете не только обеспечить эффективную работу бортстрелка, но и снизить урон по вашему самолету.

Какие умения выбрать для бортстрелка

В настоящий момент в World of warplanes доступны шесть навыков для борт-стрелка, это выносливость, улучшенный обзор, пожаротушение, зоркий глаз, наставник, меткий глаз . Причем первые три умения можно изучить сразу по достижению 100% уровня владения основной специальностью, а вот меткость, зоркость и наставника, можно выбрать только после того, как изучили два умения.

Таким образом, вначале нужно выбрать между выносливостью пожаротушением, и обзором. Выбор во многом зависит от того на каком самолете вы летаете. Для бортсрелка Ил-2д я выбрал первым умением выносливость, т. к. стрелок находится вне бронекорпуса и его часто ранят. Вторым умением можно выбрать пожаротушение, если ваш самолет часто горит, мой Ил-2д поджигали достаточно часто.

Третьим умением я планирую взять меткий глаз, т. к. считаю важным, чтобы стрелок именно попадал, а не отпугивал пролетающих птиц. Четвертым навыком лучше выбрать зоркость, тоже отличный навык, который поможет улучшить эффективность бортстрекла.

Будет ли возможно управлять бортстрелком в World of warplanes в будущем?

По имеющейся на сегодняшний день информации, разработчики не планируют добавлять управление бортстрелком. В обозримом будущем этой возможности не будет точно.

И почему вы в конечном итоге проиграли?
Эверт Готфрид (лейтенант, пехота Вермахта):

Потому что блоха укусить слона может, а убить - нет.

Любой, кто пытается изучить историю войны в воздухе в Великой Отечественной войне, сталкивается с рядом очевидных противоречий. С одной стороны, совершенно невероятные личные счета немецких асов, с другой - очевидный результат в виде полного поражения Германии. С одной стороны - общеизвестная ожесточенность войны на советско-германском фронте, с другой - наиболее тяжелые потери люфтваффе понесли на Западе. Можно найти и другие примеры.

Для разрешения этих противоречий историки и публицисты пытаются выстроить различного рода теории. Теория должна быть такой, чтобы увязать все факты в единое целое. У большинства это получается довольно плохо. Для увязки фактов историкам требуется изобретать фантастические, невероятные аргументы. Например, о том, что ВВС РККА задавила противника числом, - оттуда и большие счета асов. Большие потери немцев на Западе объясняются якобы тем, что война в воздухе на Восточном фронте была слишком легкой: советские пилоты были примитивными и несерьезными противниками. И в эти фантазии большинство обывателей верит. Хотя не нужно рыться в архивах, чтобы понять, насколько эти теории абсурдны. Достаточно иметь некоторый жизненный опыт. Если те недостатки, которые приписывают ВВС РККА, были бы в реальности, то никакой победы над фашистской Германией не получилось бы. Не бывает чудес. Победа - это результат тяжелой и, главное, успешной работы.

Начало войны на Востоке и личные счета немецких асов

Предвоенная теория воздушного боя основывалась на требовании достижения решительной победы в воздушном бою. Каждый бой требовалось заканчивать победой - уничтожением самолета противника. Это представлялось главным способом завоевания господства в воздухе. Сбивая самолеты противника, удавалось наносить ему максимальный урон, сводя численность его авиапарка к минимуму. Данная теория была описана в трудах множества предвоенных тактиков как в СССР, так и в Германии.

Нельзя утверждать уверенно, но, судя по всему, именно в соответствии с этой теорией немцы выстраивали тактику применения своих истребителей. Предвоенные взгляды требовали максимального сосредоточения именно на победе в воздушном бою. Ориентация на уничтожение максимального числа самолетов противника отчетливо видна по тем критериям, которые брались за основные, при оценке эффективности боевых действий - личный счет сбитых самолетов противника.

Сами счета немецких асов часто ставятся под сомнение. Кажется невероятным, что немцы умудрились достичь такого числа побед. Почему такой огромный разрыв в числе побед по сравнению с союзниками? Да, в начальный период второй мировой войны немецкие летчики были подготовлены лучше своих американских, британских или советских коллег. Но не в разы! Поэтому велик соблазн обвинить немецких летчиков в банальной фальсификации своих счетов в угоду пропаганде и своему самолюбию.

Однако автор настоящей статьи считает счета немецких асов достаточно правдивыми. Правдивыми - насколько это вообще возможно в военной неразберихе. Потери противника почти всегда завышаются, но это объективный процесс: сложно в боевой обстановке точно установить, сбил ты самолет врага или только повредил. Поэтому, если счета немецких асов и завышены, то не в 5-10 раз, а в 2-2,5 раза, не более. Сути это не меняет. Сбил ли Хартман 352 самолета, или только 200, все равно он слишком оторвался в этом деле от летчиков антигитлеровской коалиции. Почему? Неужели он был каким-то мистическим киборгом-убийцей? Как будет показано ниже, он, как и все немецкие асы, не был намного сильней своих коллег из СССР, США или Великобритании.

Косвенно достаточно высокая точность счетов асов подтверждается статистикой. Так, например 93 лучших аса сбили 2 331 самолет Ил-2. Советское командование считало погибшими от атак истребителей 2 557 самолетов Ил-2. Плюс некоторое количество из числа «неустановленная причина» наверняка было сбито немецкими истребителями. Или другой пример - сто лучших асов сбило на восточном фронте 12 146 самолетов. А советское командование считает сбитыми в воздухе 12 189 самолетов, плюс, как и в случае с Ил-2, какая-то часть из «неустановленных». Цифры как видим сопоставимые, хотя очевидно, что асы свои победы все же завышали.

Если взять победы всех немецких летчиков на Восточном фронте, то окажется, что этих побед больше, чем ВВС РККА потеряли самолетов. Поэтому завышение, конечно, имеется. Но проблема в том, что большинство исследователей уделяют этому вопросу чрезмерно большое внимание. Суть противоречий кроется вовсе не в счетах асов и числе сбитых самолетов. И это будет показано ниже.

Накануне

Германия напала на СССР, имея существенное качественное превосходство в авиации. В первую очередь это касается летчиков, имевших богатый боевой опыт войны в Европе. За плечами немецких летчиков и командиров полномасштабные кампании с массированным применением авиации: Франция, Польша, Скандинавия, Балканы. В активе советских летчиков всего лишь ограниченные по размаху и масштабам локальные конфликты - советско-финская война и… и, пожалуй, все. Остальные довоенные конфликты слишком малы по размаху и массовости применения войск, чтобы их можно было сравнить с войной в Европе в 1939-1941 годах.

Военная техника немцев была превосходной: наиболее массовые советские истребители И-16 и И-153 уступали немецким Bf-109 модели Е по большинству характеристик, а модели F абсолютно. Автор не считает правильным сравнивать технику по табличным данным, но в этом конкретном случае даже нет необходимости влезать в детали воздушных боев, чтобы понять, насколько И-153 далек от Bf-109F.

СССР подошел к началу войны в стадии перевооружения и перехода на новую технику. Только что начавшие поступать образцы еще не успели освоить в совершенстве. Роль перевооружения у нас традиционно недооценивается. Считается, что если самолет покинул ворота завода, он уже идет в зачет общему числу самолетов в ВВС. Хотя ему еще надо прибыть в часть, его должен освоить летный и наземный экипаж, а командиры должны вникнуть в детали боевых качеств новой техники. На все это у считанных советских пилотов было несколько месяцев. ВВС РККА были распределены по обширной территории от границы до Москвы и не смогли слаженно и концентрировано отразить удары в первые дни войны.

Из таблицы видно, что на «новых» типах самолетов реально могли воевать 732 летчика. Но по Як-1 и ЛаГГ-3 для них не хватало самолетов. Так что общее число боеготовых единиц - 657. Ну и наконец, нужно тщательно вдуматься в термин «переучено летчиков». Переучено - это не значит, что они освоили новую технику в совершенстве и сравнялись в умении вести воздушный бой с немецкими оппонентами. Вдумайтесь сами: самолеты типов Як-1 и ЛаГГ-3 начали поступать войска в 1941 году, т.е. за оставшиеся до войны месяцы летчики просто физически не могли успеть набраться достаточного и полноценного опыта ведения боя на новом самолете. Это просто нереально за 3-4 месяца. Для этого нужны хотя бы год-два непрерывных тренировок. С МиГ-3 ситуация чуть лучше, но не в разы. Только самолеты, попавшие в войска в 1940 году, могли быть более-менее качественно освоены экипажами. Но в 1940 году от промышленности было получено всего 100 МиГ-1 и 30 МиГ-3. Причем получено осенью, а зимой, весной и осенью в те годы были известные трудности с полноценной боевой подготовкой. Бетонных ВПП в приграничных округах не было, их только начали строить весной 1941 года. Поэтому не стоит переоценивать качество подготовки летчиков на новых самолетах осенью и зимой 1940-1941 гг. Ведь летчик-истребитель должен не просто уметь летать - он должен уметь выжимать из своей машины все до предела и еще чуть-чуть. Немцы это умели. А наши только получили новые самолеты, ни о каком равенстве и речи быть не может. Зато те наши летчики, что уже долго и прочно «вросли» в кабины своих самолетов, - это пилоты устаревших И-153 и И-16. Получается, там, где есть опыт летчика, нет современной техники, а там, где есть современная техника, еще нет опыта.

Блицкриг в воздухе

Первые сражения принесли советскому командованию тяжелое разочарование. Выяснилось, что уничтожать самолеты противника в воздухе на имеющейся военной технике крайне сложно. Высокий опыт и мастерство немецких летчиков, плюс совершенство техники оставляли мало шансов. Вместе с тем, стало очевидным, что судьба войны решается на земле, сухопутными войсками.

Все это подталкивало вписать действия ВВС в единый, глобальный замысел действий вооружённых сил в целом. Авиация не могла быть вещью в себе, действовать в отрыве от ситуации на переднем крае. Нужно было работать именно в интересах сухопутных войск, которые решали судьбу войны. В связи с этим, резко повышалась роль штурмовой авиации, а Ил-2, по сути, становился главной ударной силой ВВС. Теперь все действия авиации были нацелены на помощь своей пехоте. Характер начавшейся войны быстро принял формы борьбы именно над линией фронта и в ближнем тылу сторон.

Истребители также были переориентированы на решение двух главных задач. Первое - защита своих ударных самолетов. Второе - защита порядков своих наземных войск от ответных ударов авиации противника. В этих условиях ценность и значение понятия «личная победа» и «сбитие» резко стали падать. Критерием эффективности истребителей стал процент потерь защищаемых штурмовиков от истребителей противника. Собьешь ты при этом немецкий истребитель или просто стрельбой по курсу заставишь его уклониться от атаки и уйти в сторону, неважно. Главное - не дать немцам прицельно стрелять по своим Ил-2.

Голодников Николай Герасимович (летчик-истребитель): «У нас правило такое было, что «лучше никого не сбить, и ни одного своего «бомбера» не потерять, чем сбить троих и потерять один бомбардировщик».

С ударными самолетами противника схожая ситуация - главное не дать сбросить бомбы по своим пехотинцам. Для этого не обязательно именно сбить бомбардировщик - можно заставить его избавиться от бомб до подлета к целям.

Из Приказа НКО № 0489 от 17 июня 1942 г. о действиях истребителей по уничтожению бомбардировщиков противника:
«Истребители противника, прикрывающие своих бомбардировщиков, естественно стремятся сковать наших истребителей, не допустить их к бомбардировщикам, а наши истребители идут на эту уловку врага, ввязываются в воздушную дуэль с вражескими истребителями и тем самым дают возможность бомбардировщикам противника безнаказанно сбрасывать бомбы на наши войска или на другие объекты нападения.
Ни летчики, ни командиры полков, ни командиры дивизий, ни командующие ВВС фронтов и воздушных армий не понимают этого и не понимают, что основная и главная задача наших истребителей заключается в том, чтобы в первую очередь уничтожить вражеских бомбардировщиков, не дать им возможности сбросить свой бомбовый груз на наши войска, на наши охраняемые объекты».

Эти изменения в характере боевой работы советской авиации стали причиной послевоенных обвинений со стороны проигравших немцев. Описывая типового советского летчика-истребителя немцы писали об отсутствии инициативы, азарта, желания побеждать.

Вальтер Швабедиссен (генерал люфтваффе): «Нельзя забывать и о том, что русский менталитет, воспитание, специфические черты характера и образование не способствовали развитию у советского летчика индивидуальных борцовских качеств, крайне необходимых в воздушном бою. Примитивное, а часто и тупое следование концепции группового боя делали его безынициативным в индивидуальном поединке и, как следствие, менее агрессивным и настойчивым, чем его немецкие оппоненты».

Из этой высокомерной цитаты, в которой немецкий офицер, проигравший войну, описывает советских летчиков периода 1942-1943 годов, отчетливо видно, что нимб сверхчеловека не дает ему опуститься с высот сказочных «индивидуальных поединков» до бытового, но очень нужного на войне мордобоя. Мы опять видим противоречие - как же тупое коллективное русское начало одержало верх над индивидуально непревзойденным немецким рыцарским началом? Ответ тут прост: ВВС РККА использовали совершенно верную в той войне тактику.

«Если завязался воздушный бой, то по договоренности у нас одна пара выходила из боя и забиралась вверх, откуда наблюдала за происходящим. Как только видели, что на нашего заходит немец, они на них сразу сверху сваливались. Там даже не надо попадать, только перед носом у него показать трассу, и он уже выходит из атаки. Если можно сбить, так сбивали, но главное - выбить его с позиции для атаки».

Судя по всему, немцы так и не поняли, что такое поведение советских летчиков вполне осознанное. Они не стремились сбивать, они стремились не давать сбить своих. Поэтому отогнав немецких перехватчиков от опекаемых Ил-2 на некоторое расстояние, они выходили из боя и возвращались. Ил-2 нельзя было надолго оставлять в одиночестве, ведь их могли атаковать другие группы истребителей противника с других направлений. А за каждый потерянный Ил-2 по прилету жестко спросят. За то, что бросил без прикрытия штурмовиков над линией фронта, можно было легко пойти в штрафбат. А за несбитый мессер - нет. Основная часть боевых вылетов советских истребителей пришлась именно на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков.

В то же время в тактике немцев ничего не менялось. Счета асов по прежнему росли. Где-то кого-то они продолжали сбивать. Но кого? Знаменитый Хартман сбил 352 самолета. Но всего лишь 15 из них - это Ил-2. Еще 10 - бомбардировщики. 25 ударных самолетов, или 7% от общего числа сбитых. Очевидно, господин Хартман очень хотел жить, и очень не хотел идти на оборонительные огневые установки бомбардировщиков и штурмовиков. Лучше вертеться с истребителями, которые может быть за весь бой ни разу не выйдут в позицию для атаки, в то время как атака Ил-2 - это гарантированный веер пуль в лицо.

Аналогичная картина у большинства немецких экспертов. В числе их побед - не более 20% ударных самолетов. Лишь Отто Киттель выделяется на этом фоне - он сбил 94 Ил-2, чем принес своим наземным войскам больше пользы, чем, например, Хартман, Новотны и Баркхорн, вместе взятые. Правда и судьба у Киттеля сложилась соответствующе - он погиб в феврале 1945 года. Во время атаки Ил-2 он был убит в кабине своего самолета бортстрелком советского штурмовика.

А вот советские асы заходить в атаки на «Юнкерсы» не боялись. Кожедуб сбил 24 ударных самолета - почти столько же, сколько Хартман. В среднем, в общем числе побед у первых десяти советских асов ударные самолеты составляют 38%. Вдвое больше, чем у немцев. Что же делал Хартман в реальности, сбив столько истребителей? Отражал их атаки советских истребителей на свои пикировщики? Сомнительно. Судя по всему, сбивал охранение штурмовиков, вместо того, чтобы прорываться через это охранение к главной цели - штурмовикам, убивающим пехотинцев вермахта.

Клименко Виталий Иванович (летчик-истребитель): «С первой атаки надо сбивать ведущего - все по нему ориентируются, да и бомбы часто «по нему» бросают. А если хочешь лично сбить, то надо ловить летчиков, которые летят последними. Те ни хрена не соображают, там обычно - молодежь. Если он отбился - ага, это мой».

Охрану своих бомбардировщиков немцы осуществляли совершенно не так, как советские ВВС. Их действия носили упредительный характер - расчистка неба на пути следования ударных групп. Непосредственного сопровождения они не осуществляли, стараясь не сковывать свой маневр привязанностью к медлительным бомбардировщикам. Успешность такой тактики немцев зависела от умелого противодействия советского командования. Если оно выделяло несколько групп истребителей перехватчиков, то ударные самолеты немцев с высокой степенью вероятности перехватывались. Пока одна группа сковывала немецкие истребители расчистки неба, другая группа нападала на незащищенные бомбардировщики. Вот где стала сказываться многочисленность советских ВВС, пусть даже не с самой совершенной техникой.

«Могли немцы в бой ввязаться, когда это совсем не нужно было. Например, при прикрытии своих бомбардировщиков. Мы этим всю войну пользовались, у нас одна группа в бой с истребителями прикрытия ввязывалась, «на себя» их отвлекала, а другая атаковала бомбардировщики. Немцы и рады, шанс сбить появился. «Бомберы» им сразу побоку и плевать, что другая наша группа эти бомбардировщики бьет насколько сил хватает. …Формально немцы свои ударные самолеты прикрывали очень сильно, но только в бой ввяжутся, и все - прикрытие побоку, довольно легко отвлекались, причем на протяжении всей войны».

Разгром не удался

Итак, сумев перестроить тактику и получив новую технику, ВВС РККА начали добиваться первых успехов. Полученные в достаточно большом количестве истребители «новых типов» уже не уступали немецким самолетам настолько катастрофически, как И-16 и И-153. На этой технике уже можно было воевать. Был налажен процесс ввода в бой новых летчиков. Если в 41-м и начале 42-го года это были, действительно, «зеленые» авиаторы, еле освоившие взлет и посадку, то уже в начале 43-го им стали давать возможность аккуратно и постепенно вникать в тонкости воздушной войны. Новичков перестали бросать сразу в пекло. Освоив в училище основы пилотирования, летчики попадали в ЗАПы, где проходили боевое применение, и лишь потом шли в строевые полки. А в полках их тоже перестали бездумно бросать в бой, давая вникнуть в обстановку и налетать опыт. После Сталинграда такая практика стала нормой.

Клименко Виталий Иванович (летчик-истребитель): «Приходит, допустим, молодой летчик. Школу закончил. Ему дают немножко полетать вокруг аэродрома, потом - облет района, потом в конце концов его можно брать в пару. Сразу в бой его не пускаешь. Постепенно… Постепенно… Потому что мишень за хвостом возить мне не нужно».

ВВС РККА удалось достичь главной цели - это не дать противнику завоевать господство в воздухе. Конечно, немцы по прежнему могли добиваться господства в определенное время, над определенным участком фронта. Это делалось концентрацией усилий и расчисткой неба. Но, в целом, им не удалось полностью парализовать советскую авиацию. Более того, объемы боевой работы нарастали. Промышленность смогла наладить массовое производство пусть не самых лучших в мире самолетов, но в больших количествах. И уступающих по ТТХ немецким весьма незначительно. Первые звонки для люфтваффе прозвучали - продолжая сбивать как можно большее число самолетов и накручивая счетчики личных побед, немцы постепенно вели себя к пропасти. Уничтожать самолетов больше, чем выпускал советский авиапром у них уже не получалось. Рост числа побед не приводил к реальным, ощутимым на практике результатам - советские ВВС не прекращали боевой работы, и даже наращивали ее интенсивность.

1942 год характеризуется всплеском числа боевых вылетов люфтваффе. Если за 1941 год они сделали 37 760 вылетов, то уже в 1942 - 520 082 вылета. Это выглядит как переполох в спокойном и размеренном механизме блицкрига, как попытка затушить полыхнувший пожар. Вся эта боевая работа легла на весьма малочисленные авиационные силы немцев - на начало 1942 годы в люфтваффе числилось 5 178 самолетов всех типов на всех фронтах. Для сравнения, в тот же момент в ВВС РККА уже было более 7000 штурмовиков Ил-2 и более 15000 истребителей. Объемы просто несопоставимы. За 1942 год ВВС РККА сделали 852 000 вылетов - яркое подтверждение тому, что никакого господства немцы не имели. Живучесть Ил-2 повысилась с 13 вылетов на 1 погибший самолет до 26 вылетов.

За всю войну от действий ИА люфтваффе советское командование достоверно подтверждает гибель примерно 2550 Ил-2. Но есть еще графа «неустановленные причины потери». Если сделать большую уступку немецким асам и предположить, что все «неустановленные» самолеты сбиты исключительно ими (а на деле такого быть не могло), то получится, что в 1942 году ими было перехвачено всего около 3% боевых самолето-вылетов Ил-2. И, несмотря на продолжающийся рост личных счетов, этот показатель стремительно падает и далее, до 1,2% в 1943 году и 0,5% в 1944 году. Что это означает на практике? Что в 1942 году до своих целей Ил-2 долетели 41 753 раза. И в 41 753 раза на головы немецких пехотинцев что-то падало. Бомбы, НУРСы, снаряды. Это, конечно, грубая оценка, так как Ил-2 гибли и от зенитной артиллерии, и реально не каждый из 41 753 вылетов завершался попаданием бомб в цель. Важно другое - немецкие истребители никак этому не могли воспрепятствовать. Кого-то они сбивали. Но в масштабах огромного фронта, на котором работали тысячи советских Ил-2, это была капля в море. Немецких истребителей было слишком мало для Восточного фронта. Даже делая по 5-6 вылетов в день, они не могли уничтожить советские ВВС. И ничего, у них все хорошо, счета растут, вручаются кресты со всякими листьями и бриллиантами - все нормально, жизнь прекрасна. И так было до 9 мая 1945 года.

Голодников Николай Герасимович: «Прикрываем штурмовиков. Появляются немецкие истребители, крутятся, но не атакуют, считают что их мало. «Илы» обрабатывают передний край - немцы не нападают, концентрируются, стягивают истребители с других участков. Отходят «илы» от цели, вот тут и начинается атака. Ну, а какой в этой атаке смысл? «Илы»-то уже «отработали». Только на «личный счет». И такое было часто. Да бывало и еще интереснее. Немцы могли вот так «прокрутится» вокруг нас и вообще не атаковать. Они ж не дураки, разведка у них работала. «Красноносые» «кобры» - 2-й ГИАП ВМС КСФ. Ну что они, совсем безголовые, с элитным гвардейским полком связываться? Эти и сбить могут. Лучше дождаться кого-нибудь «попроще».

часть II

1943 год. Перелом в ходе войны

В 1943 году живучесть главной ударной силы ВВС РККА, самолета Ил-2, достигла 50 вылетов. Число боевых самолетов в действующей армии перевалило за 12 тысяч машин. Масштабы стали гигантскими. Численность боевых самолетов люфтваффе на всех фронтах составляла 5400 самолетов. В этом есть еще одно объяснение большим счетам немецких асов.

Дело в том, что абсолютно избежать боевых потерь можно только одним способом - не летать вообще. А советская авиация летала. И летала огромным авиапарком на огромном фронте. А немецкая авиация летала значительно меньшим числом машин. Просто в силу законов математики, у отдельно взятого немецкого истребителя шансы встретить в боевом вылете советский самолет были в разы выше, чем у его коллеги из ВВС РККА. Немцы работали малым числом самолетов, постоянно перебрасывая их с одного участка фронта на другой.

Это подтверждается статистикой. Например, тот же Хартман, совершив 1400 вылетов, встречался с противником и вел бой в 60% вылетов. Ралль - еще больше, в 78% вылетов имел контакт с самолетами противника. А Кожедуб лишь в каждом третьем вылете вел бой, Покрышкин - в каждом четвертом. Немцы добивались победы в среднем в каждом третьем вылете. Наши - в каждом восьмом. Может показаться, что это говорит в пользу немцев - они чаще результативно заканчивали вылет. Но это только если вырвать цифры из контекста. Немцев было реально мало. Штурмовики и прикрывающие их истребители летали, даже когда на их участке фронта почти не оставалось немецкой авиации. Даже от одиночных немецких истребителей ударные самолеты нужно было прикрывать. Вот и летали. Даже не встречая в небе врага - летали, прикрывая своих штурмовиков и бомбардировщиков. Советским истребителям просто не хватало целей для достижения сопоставимого с немецкими числа побед.

С одной стороны, тактика немцев позволяет обойтись малым числом самолетов, что и видно у них в реальности. С другой - это летная работа без передышек, перенапряжение сил. И каким бы асом ни был немецкий летчик - разорваться на части и быть одновременно в нескольких местах он не может. В компактной Франции или Польше это было незаметно. А на просторах России на одном опыте и профессионализме уже выиграть было невозможно. Все это следствие принятой в начале войны стратегии немцев: не перенапрягать промышленность и быстро справляться с противником малым числом, быстротой действий. Когда же блицкриг не удался, выяснилось, что для равноценного противостояния нужны многочисленные ВВС, которых у Германии не было. Сложившееся положение невозможно было исправить моментально: СССР к войне на истощение готовился заранее, и то оказался готов не в полной мере. Все, что оставалось делать, - продолжать воевать по-старому, обходясь малым числом самолетов, вынужденных работать с удвоенной или утроенной интенсивностью. Приходилось оголять одни участки фронта, чтобы на других участках создать превосходство хотя бы на некоторое время.

Советская сторона, в свою очередь, располагая многочисленным авиапарком, имела возможность наращивать концентрацию сил, не оголяя второстепенные участки фронта и даже сохраняя значительный авиапарк в далеком тылу с целью подготовки летчиков. В 1943-1944 годах Красная армия регулярно проводила множество операций одновременно на разных участках фронтов, и практически везде общее численное превосходство в авиации было за нами. Пусть средний уровень советского летчика чуть ниже, пусть советские самолеты не лучше немецких, но их много, и они есть повсюду.

Статистика производства самолетов в Германии показывает, что отчасти немцы осознали свою ошибку. В 1943 и особенно в 1944 годах виден резкий рост производства авиатехники. Однако, мало выпустить такое количество самолетов - надо еще подготовить соответствующее число летчиков. А на это у немцев не было времени - этот многочисленный авиапарк, как оказалось, нужен был еще в 41-м году. Пилоты массовой подготовки 1943-1944 годов уже были совсем не асами. У них не было возможности приобрести превосходный опыт, какой имели летчики люфтваффе образца 1941 года. Эти летчики были ничем не лучше массовых советских летчиков военной подготовки. А ТТХ самолетов, на которых они встречались в боях, не сильно различалась. Эти запоздалые действия уже не могли переломить ситуацию.

Можно сказать, что по сравнению с 1941 годом, ситуация для немцев развернулась ровно на 180 градусов. До сих пор немцы побеждали за счет быстроты своих действий, успевая провести разгром противника до того, как тот успевал мобилизовать свою армию и промышленность. С небольшой Польшей и Францией это легко удалось. Великобританию спас пролив и упорство английских моряков и летчиков. А Россию спасли просторы, стойкость бойцов Красной армии и готовность промышленности работать в войне на истощение. Теперь немцы сами вынуждены были с панической быстротой разворачивать производство дефицитных самолетов и летчиков. Однако такая спешка неизбежно стала сказываться на качестве - как уже говорилось выше, квалифицированный пилот должен тренироваться не один год. А времени катастрофически не хватало.

Голодников Николай Герасимович: «В 1943 году большинство немецких летчиков нам уступало в маневренном бою, немцы стали хуже стрелять, стали нам проигрывать в тактической подготовке, хотя их асы были очень «крепкими орешками». Еще хуже летчики у немцев стали в 1944 году… Могу сказать, что «смотреть назад» эти летчики не умели, часто они откровенно пренебрегали своими обязанностями по прикрытию войск и объектов».

Фронт войны расширяется

В 1943 году шансы встретить в небе немецкий самолет для советских летчиков стали сокращаться еще больше. Немцы вынуждены были усилить ПВО Германии. При этом многими аналитиками делается потрясающий вывод о том, что на Востоке у немцев все было настолько хорошо, что позволило снять с фронта часть сил и без напряга начать серьезную битву на Западе. В основном такая версия опирается на статистику потерь люфтваффе в иностранной (английской, американской) литературе.

О том, насколько все хорошо было у немцев на Восточном фронте, говорит почти трехкратный рост числа боевых вылетов ВВС РККА на ударные задачи в 1943 году. Общее число вылетов советской авиации превысило 885 000, а число вылетов немецкой авиации упало до 471 000 (с 530 000 в 1942). Почему же в таких неблагоприятных условиях немцы начали перебрасывать авиацию на Запад?

Дело в том, что в 1943 году открылся новый фронт войны - воздушный фронт. В этом году из анабиоза вылезли героические союзники СССР - США и Великобритания. Видимо, осознав, что СССР выстоял и наступает переломный момент, союзники решили начать воевать в полную силу. Но подготовка к высадке в Нормандии займет еще целый год. А пока операция готовится, можно нарастить давление с воздуха через стратегические бомбардировки. 1943 год - это год резкого, скачкообразного роста бомбардировок Германии, год, когда эти бомбардировки стали по-настоящему массовыми.

До 1943 года война для немцев была где-то далеко. Речь именно о гражданах Германии. Да, летают иногда самолеты, иногда бомбят. Где-то воюет вермахт. Но дома - тишина и покой. Но вот в 1943 году беда пришла уже почти в каждый немецкий город. Стали массово гибнуть гражданские люди, стали разрушаться заводы и инфраструктура.

Когда рушат твой дом, о захвате чужого уже мало думаешь. А тут еще и заводы, которые делают боевую технику для войны на Востоке. Наступление союзников было воздушным. И бороться с ним можно было только при помощи ПВО и авиации. У немцев не остается выбора. Истребители нужны для защиты Германии. И в этой ситуации мнение пехотинцев вермахта, сидящих под бомбами Ил-2 в окопах, уже мало кого волнует.

Немецкая авиация на Востоке была вынуждена действовать с перенапряжением. Нормой было делать по 4-5 вылетов в сутки (а некоторые немецкие асы вообще утверждают, что делали до 10 вылетов, но это мы оставим на их совести), тогда как средний советский летчик летал 2-3 раза за день. Все это стало следствием недооценки немецким командованием пространственного размаха войны на востоке и реальных сил РККА. В 1941 году в среднем на 1 немецкий самолет на Востоке приходилось 0,06 вылетов в сутки, в 1942 - уже 0,73 вылета. А в авиации РККА аналогичный показатель был в 1941 - 0,09, в 1942 - 0,05 вылетов. В 1942 среднестатистический немецкий летчик делал в 13 раз больше вылетов. Он работал за себя и за 3-4 несуществующих пилотов, которых люфтваффе не удосужилось подготовить заранее, в расчете на быструю и легкую победу над СССР. А дальше ситуация стала только ухудшаться. К 1944 общее валовое число вылетов в Люфтваффе упало - немцы не тянули такую нагрузку. На 1 самолет приходилось 0,3 вылета. Но в ВВС РККА этот же показатель упал до 0,03 вылета. В ВВС РККА средний летчик по прежнему делал в 10 раз меньше боевых вылетов. И это при том, что советская авиация общее количество самолето-вылетов наращивала, а у немцев, наоборот, имело место падение в 2 раза с 1942 по 1944 годы - с 530 тыс. вылетов, до 257 тыс. вылетов. Все это - последствия «блицкрига» - стратегии, не предусматривающей общего численного превосходства, но умения достигать такого превосходства на узком ключевом участке фронта. В ВВС РККА авиация часто была закреплена за фронтом или флотом, маневр между ними был довольно редок. Да и вдоль фронта маневрировали редко - летчики должны знать «свою» местность и свои войска. У немцев же, наоборот - маневрирование происходило постоянно, и на направлениях главных ударов они обычно достигали серьезного численного превосходства, даже в середине войны. Это отлично работало в тесной Европе, где пространственный размах просто не предусматривал возможного существования сразу двух и более «главных направлений». А в 43-45 годах на восточном фронте таких главных направлений могло быть одновременно несколько, и одним маневром сразу все щели закрыть не получалось.

Голодников Николай Герасимович: «Немцы очень хорошо маневрировали авиацией. На направлениях главного удара они сосредотачивали большое количество авиации, на второстепенных же направлениях в этот момент проводили отвлекающие операции. Немцы старались превзойти нас стратегически, в кратчайший срок подавить нас массой, сломить сопротивление. Надо отдать им должное, они очень смело перебрасывали части с фронта на фронт, у них почти не было «закрепленных» за армиями авиационных частей».

1944 год. Всё кончено

По большому счету война была проиграна немцами именно в начале 1944 года. Шансов переломить ситуацию у них уже не оставалось. За дело взялись сразу несколько мировых лидеров - США, Великобритания и СССР. О наращивании усилий против ВВС РККА уже и речи быть не могло. Советские летчики все реже встречали в воздухе немцев. Что, конечно, не способствовало резкому росту их результативности, несмотря на явное превосходство в воздухе. Чаще стали осуществляться вылеты на свободную охоту. Зеркально повторялся 1941 год. Только у 1000 немецких асов в 1941 году было более 10 000 целей в лице многочисленных советских ВВС. А в 1944 году у 5 000 советских истребителей было всего 3-4 тысячи целей. Как видно из этой пропорции, вероятность встречи с самолетом противника у советского летчика-истребителя в 1944 году была заметно ниже, чем у истребителя люфтваффе в 41-м. Ситуация не способствует появлению асов с сотнями побед в ВВС РККА, зато очевиден коренной слом всей системы вооруженной борьбы. И слом этот не в пользу люфтваффе.

Потери Ил-2 в 1944 году остались практически неизменными, но число боевых вылетов удвоилось. Живучесть достигла 85 вылетов на самолет. Лишь 0,5% всех вылетов перехватывалось немецкими истребителями. Капля в море. Не случайно, в мемуарах летчиков Ил-2, воевавших во второй половине войны, самым страшным врагом именуется 20-мм зенитный автомат, а не истребитель. Хотя еще в 1942 году было ровно наоборот. Лишь в 45-м году над Германией опасность истребителей снова повысится, но связано это в первую очередь со схлопыванием фронта до размеров точки на карте. В этой точке вокруг Берлина собралась почти вся оставшаяся немецкая авиация, что даже при дефиците летчиков и топлива вызвало определенный эффект.

А на Западе, тем временем, шло масштабное уничтожение люфтваффе, превзошедшее, по ряду западных источников, общие потери на Востоке. Не будем оспаривать и этот факт (как и число побед немецких асов). Многие исследователи приходят к выводу, что это говорит о высоком мастерстве британских или американских летчиков. Так ли это?

По странному стечению обстоятельств, летчики союзников по числу побед уступают даже советским асам. А немецким - тем более. Как же тогда немцы умудрились потерять столь значительную часть своего авиапарка именно на Западе? Кто их сбивал?

Характер войны в воздухе на Западном фронте был совершенно иным, нежели на Востоке. Здесь не удавалось устраивать «качели» с быстрыми атаками на беззащитные с задней полусферы истребители. Здесь нужно было лезть в хвост ощетинившимся пулеметами бомбардировщикам. Под летящие в лицо пули. Один B-17 мог дать залп в заднюю-верхнюю полусферу, как шестерка Ил-2. Стоит ли говорить, что означала для немецких летчиков атака сотен американских бомбардировщиков в плотном строю - это просто шквал огня! Не случайно в ВВС США четвертый по результативности ас, сбивший 17 истребителей противника, это бортовой стрелок B-17. А всего бортстрелки ВВС США претендуют на более чем 6200 сбитых немецких истребителей и еще около 5000 в числе вероятных побед (повреждены или сбиты - не установлено). И это только американцы, а ведь были еще и англичане! Если добавить к этому победы Спитфайров, Мустангов и прочих истребителей союзников, заявление о «непревзойденных» потерях Люфтваффе на западе выглядит не таким уж неправдоподобным.

Летчики-истребители союзников не превосходили в выучке немецких или советских коллег. Просто характер воздушной войны над Германией был таким, что немцы не имели такой свободы действий как на Востоке. Им надо было либо сбивать стратегические бомбардировщики, неизбежно подставляясь под огонь бортстрелков, либо просто уклоняться от боя, летая просто так, для виду. Неудивительно, что многие из них в мемуарах вспоминают восточный фронт как более легкий. Легкий, но не потому, что советская авиация - безобидный и слабый противник. А потому, что на Востоке можно было заниматься накручиванием личного счета побед и заниматься всякой ерундой, вроде свободной охоты, вместо реальной и опасной боевой работы. А немецкий ас Ганс Филипп в этом вопросе уравнивает Восточный фронт еще и с Битвой за Британию, где тоже можно было весело резвиться со «Спитфайрами».

Ганс Филипп: «Сражаться с двумя десятками русских истребителей или с английскими «Спитфайрами» было в радость. И никто не задумывался при этом над смыслом жизни. Но когда на тебя летят семьдесят огромных «Летающих крепостей», перед глазами встают все твои прежние грехи. И даже если ведущий пилот смог собраться с духом, то сколько надо было боли и нервов, чтобы заставить совладать с собой каждого летчика в эскадрилии, вплоть до самых новичков.
Вы не представляете, как трудно сражаться тут. С одной стороны, мы живем очень удобно, много девочек и всего, чего мы могли желать, но, с другой стороны, - это борьба в воздухе, и она необычайно трудна. Трудна не потому, что враги так сильно вооружены или многочисленны, а потому, что из таких условий и мягкого кресла ты сразу попадаешь на поле боя, где смотришь смерти в лицо».

Превосходные слова, господин Филипп! В них вся ваша суть! И ваше отношение к войне. И признание того, как вы боитесь выполнять свою главную работу, уклоняясь от нее до последней возможности в каруселях с русскими и английскими истребителями. И о том, что вы подрастеряли былую силу и бросаете в бой новичков. И про то, что накрутка личных счетов со Спитфайрами ничуть не сложнее чем с русскими истребителями. То есть, на самом деле, и на Западе у вас тоже была «халява». До тех пор, пока не началась бойня стратегическими бомбардировками. Но почему-то вы не вспоминаете ни о русских Пе-2 или Ил-2, ни об английских Ланкастерах, Галифаксах и Стирлингах. Эти парни, что наводят на вас страх десятками инверсионных следов в небе, вообще-то летят убивать ваших жен и детей, а вы о девочках думаете. Жаль, что ответа не будет, но хочется спросить - вы вправду собирались победить в этой войне на выживание с таким настроем?

На Востоке немцев никто не заставлял постоянно лезть под кормовые пулеметы Ил-2. Не хочешь - не лезь. Командование не требует сбивать именно Ил-2 или Пе-2. Оно требует просто сбивать как можно больше «чего-нибудь». Сбей одинокий ЛаГГ-3 на пикировании! Никакой угрозы. Не факт, что по тебе вообще кто-то будет стрелять в боевом вылете. На такие действия их мотивировало командование, а как задача поставлена - такой и результат. Основной способ действий немцев - «Свободная охота». Счета высокие, а советские штурмовики бомбят пехоту вермахта всё сильней и сильней. А на Западе выбора не стало - цель только одна. И любая атака этой цели - гарантирует плотный ответный огонь.

Голодников Николай Герасимович: «В тех местах, где решается судьба войны, летчику летать не хочется. Его туда посылают приказом, потому что сам летчик туда не полетит, и по-человечески его понять можно - жить всем хочется. А «свобода» дает летчику-истребителю «законную» возможность этих мест избегать. «Лазейка» в «дыру» превращается. «Свободная охота» - это самый выгодный способ ведения войны для летчика и самый невыгодный для его армии. Почему? Потому, что почти всегда интересы рядового летчика-истребителя в корне расходятся с интересами его командования, так и командования войск, которых авиация обеспечивает. Дать полную свободу действий всем летчикам-истребителям - это все равно, что на поле боя дать полную свободу всем рядовым пехотинцам - где хочешь окапывайся, когда хочешь стреляй. Это глупость».

Одновременно у скрупулёзных немцев сократилось и завышение побед. Как говорилось выше, победы всегда завышаются. Пилот может искренне верить в победу, но убедиться в этом он не может. Война на Востоке создавала условия для неизбежных завышений - стрелял по одномоторному самолету, тот задымил. И где-то упал. Или не упал. Где-то на просторах огромной страны. Кто его искать будет? Да и что от него останется после падения? Обгоревший блок цилиндров двигателя? Мало ли их валяется в прифронтовой полосе. Пиши - сбит. А на Западе? B-17 - не маленький истребитель, не иголка, его просто так не потеряешь. И падать ему предстоит на территорию Рейха - в густонаселенную Германию, а не в пустынные Донецкие степи. Тут сильно число побед не завысишь - все как на ладони. Потому число побед на Западе у немцев не такое большое, как на Востоке. Да и продолжительность боевых действий не такая большая.

В середине 1944 неприятности для немцев сыпались одна за другой. К ощетинившимся пулеметами «крепостям» добавились истребители сопровождения - «Тандерболты» и «Мустанги», которые теперь летали с континентальных аэродромов. Замечательные истребители, отлаженные в производстве и отлично оснащенные. Открылся второй фронт. Положение немцев с 1943 года было катастрофическим. В конце 1944-го по совокупности факторов его уже нельзя было обозначить и катастрофой - это был конец. Все что могли сделать немцы в данной ситуации - это капитулировать, чем спасти тысячи жизней немецких, советских и американских людей.

Выводы

Как видим, ничего удивительного в изначально противоречащих друг другу известных фактах нет. Все они стоят в единой стройной цепи истории.

Ключевая ошибка немцев - решение напасть на СССР, никак не меняя отработанную стратегию, тактику и не переводя промышленность на военный режим. Всё, что эффективно работало в Европе, уютной, благоустроенной, компактной, перестало работать в России. Чтобы гарантировать себе успех, немцам надлежало заранее наладить выпуск тысяч самолетов и подготовить тысячи пилотов. Но у них не было на это времени - такая подготовка заняла бы пару лет, за которые СССР успевал закончить перевооружение армии и ВВС на новую технику и нивелировать значительную часть предпосылок к немецкой победе. И главное, у немцев не было желания жертвовать своей размеренной и благополучной жизнью ради войны на истощение. Вера в успех блицкрига и в слабость СССР, дополненная нежеланием менять сытую жизнь Германии, привела немцев к поражению.

Действия немецкой авиации, ориентированные на глубокую качественную подготовку летчиков и отличную технику, оказались недостаточно сбалансированными. В жертву качеству была принесена массовость. Но в компактной Европе массовость была не нужна. Однако, одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, что в России все будет иначе. Здесь недостаточно качественного, но малочисленного воздушного флота. Здесь нужна массовость. А массовость - противоречит качеству. Во всяком случае, задача сделать массовые и одновременно высококлассные ВВС с отличной техникой и пилотами-асами требует невероятных усилий и длительного времени, которого история не отпустила ни Германии, ни СССР. В таких исходных условиях поражение Германии было неизбежно - это был лишь вопрос времени.

Голодников Николай Герасимович: «…когда Мюллера сбили, его к нам привезли. Я его хорошо помню, среднего роста, спортивного телосложения, рыжий. Когда его спросили о Гитлере, заявил, что на «политику» ему наплевать, собственно, к русским он никакой ненависти не испытывает, он «спортсмен», ему важен результат - настрелять побольше. У него «группа прикрытия» бой ведет, а он «спортсмен», захочет - ударит, захочет - не ударит. У меня сложилось такое впечатление, что многие немецкие летчики-истребители были вот такими «спортсменами».
- А чем война была для наших летчиков?
- Для меня лично тем же, чем и для всех. Работа. Тяжелая, кровавая, грязная, страшная и непрерывная работа. Выдержать которую можно было только потому, что Родину защищаешь. Спортом тут и не пахнет».

В заключение хочется добавить, что формат статьи не предусматривает раскрытия множества очень интересных сторон войны в воздухе. Совершенно не затронута тема характеристик боевой техники, промышленного потенциала сторон, не освещена тема ленд-лиза и т.д. Все это требует более обстоятельной работы, чем скромный труд любителя истории. То же можно сказать и о приводимых цитатах. Приходится ограничивать объем приводимых слов непосредственных участников событий, ограничиваясь лишь несколькими свидетелями. Всем интересующимся данной темой необходимо обратиться к первоисточникам, чтобы получить истинно полный объем знаний.

Алексей "Alex_59" Поляков

1943 год. Перелом в ходе войны

В 1943 году живучесть главной ударной силы ВВС РККА, самолета Ил-2, достигла 50 вылетов. Число боевых самолетов в действующей армии перевалило за 12 тысяч машин. Масштабы стали гигантскими. Численность боевых самолетов люфтваффе на всех фронтах составляла 5400 самолетов. В этом есть еще одно объяснение большим счетам немецких асов.

Дело в том, что абсолютно избежать боевых потерь можно только одним способом - не летать вообще. А советская авиация летала. И летала огромным авиапарком на огромном фронте. А немецкая авиация летала значительно меньшим числом машин. Просто в силу законов математики, у отдельно взятого немецкого истребителя шансы встретить в боевом вылете советский самолет были в разы выше, чем у его коллеги из ВВС РККА. Немцы работали малым числом самолетов, постоянно перебрасывая их с одного участка фронта на другой.

Это подтверждается статистикой. Например, тот же Хартман, совершив 1400 вылетов, встречался с противником и вел бой в 60% вылетов. Ралль - еще больше, в 78% вылетов имел контакт с самолетами противника. А Кожедуб лишь в каждом третьем вылете вел бой, Покрышкин - в каждом четвертом. Немцы добивались победы в среднем в каждом третьем вылете. Наши - в каждом восьмом. Может показаться, что это говорит в пользу немцев - они чаще результативно заканчивали вылет. Но это только если вырвать цифры из контекста. Немцев было реально мало. Штурмовики и прикрывающие их истребители летали, даже когда на их участке фронта почти не оставалось немецкой авиации. Даже от одиночных немецких истребителей ударные самолеты нужно было прикрывать. Вот и летали. Даже не встречая в небе врага - летали, прикрывая своих штурмовиков и бомбардировщиков. Советским истребителям просто не хватало целей для достижения сопоставимого с немецкими числа побед.

С одной стороны, тактика немцев позволяет обойтись малым числом самолетов, что и видно у них в реальности. С другой - это летная работа без передышек, перенапряжение сил. И каким бы асом ни был немецкий летчик - разорваться на части и быть одновременно в нескольких местах он не может. В компактной Франции или Польше это было незаметно. А на просторах России на одном опыте и профессионализме уже выиграть было невозможно. Все это следствие принятой в начале войны стратегии немцев: не перенапрягать промышленность и быстро справляться с противником малым числом, быстротой действий. Когда же блицкриг не удался, выяснилось, что для равноценного противостояния нужны многочисленные ВВС, которых у Германии не было. Сложившееся положение невозможно было исправить моментально: СССР к войне на истощение готовился заранее, и то оказался готов не в полной мере. Все, что оставалось делать, - продолжать воевать по старому, обходясь, малым числом самолетов, вынужденных работать с удвоенной или утроенной интенсивностью. Приходилось оголять одни участки фронта, чтобы на других участках создать превосходство хотя бы на некоторое время.

Советская сторона, в свою очередь, располагая многочисленным авиапарком имела возможность наращивать концентрацию сил, не оголяя второстепенные участки фронта, и даже сохраняя значительный авиапарк в далеком тылу с целью подготовки летчиков. В 1943-1944 годах Красная армия регулярно проводила множество операций одновременно на разных участках фронтов, и практически везде общее численное превосходство в авиации было за нами. Пусть средний уровень советского летчика чуть ниже, пусть советские самолеты не лучше немецких, но их много, и они есть повсюду.

Статистика производства самолетов в Германии показывает, что отчасти немцы осознали свою ошибку. В 1943 и особенно в 1944 годах виден резкий рост производства авиатехники. Однако мало выпустить такое количество самолетов - надо еще подготовить соответствующее число летчиков. А на это у немцев не было времени - этот многочисленный авиапарк, как оказалось, нужен был еще в 41-м году. Пилоты массовой подготовки 1943-1944 годов уже были совсем не асами. У них не было возможности приобрести превосходный опыт, какой имели летчики люфтваффе образца 1941 года. Эти летчики были ничем не лучше массовых советских летчиков военной подготовки. А ТТХ самолетов на которых они встречались в боях не сильно различалась. Эти запоздалые действия уже не могли переломить ситуацию.

Можно сказать, что по сравнению с 1941 годом ситуация для немцев развернулась ровно на 180 градусов. До сих пор немцы побеждали за счет быстроты своих действий, успевая провести разгром противника до того, как тот успевал мобилизовать свою армию и промышленность. С небольшой Польшей и Францией это легко удалось. Великобританию спас пролив и упорство английских моряков и летчиков. А Россию спасли просторы, стойкость бойцов Красной армии и готовность промышленности работать в войне на истощение. Теперь немцы сами вынуждены были с панической быстротой разворачивать производство дефицитных самолетов и летчиков. Однако такая спешка неизбежно стала сказываться на качестве - как уже говорилось выше, квалифицированный пилот должен тренироваться не один год. А времени катастрофически не хватало.

Голодников Николай Герасимович: «В 1943 году большинство немецких летчиков нам уступало в маневренном бою, немцы стали хуже стрелять, стали нам проигрывать в тактической подготовке, хотя их асы были очень «крепкими орешками». Еще хуже летчики у немцев стали в 1944 году… Могу сказать, что «смотреть назад» эти летчики не умели, часто они откровенно пренебрегали своими обязанностями по прикрытию войск и объектов».

Фронт войны расширяется

В 1943 году шансы встретить в небе немецкий самолет для советских летчиков стали сокращаться еще больше. Немцы вынуждены были усилить ПВО Германии. При этом многими аналитиками делается потрясающий вывод о том, что на Востоке у немцев все было настолько хорошо, что позволило снять с фронта часть сил и без напряга начать серьезную битву на Западе. В основном такая версия опирается на статистику потерь люфтваффе в иностранной (английской, американской) литературе.

О том, насколько все хорошо было у немцев на Восточном фронте, говорит почти трехкратный рост числа боевых вылетов ВВС РККА на ударные задачи в 1943 году. Общее число вылетов советской авиации превысило 885 000, а число вылетов немецкой авиации упало до 471 000 (с 530 000 в 1942). Почему же в таких неблагоприятных условиях немцы начали перебрасывать авиацию на Запад?

Дело в том, что в 1943 году открылся новый фронт войны - воздушный фронт. В этом году из анабиоза вылезли героические союзники СССР - США и Великобритания. Видимо, осознав, что СССР выстоял и наступает переломный момент, союзники решили начать воевать в полную силу. Но подготовка к высадке в Нормандии займет еще целый год. А пока операция готовится можно нарастить давление с воздуха через стратегические бомбардировки. 1943 год - это год резкого, скачкообразного роста бомбардировок Германии, год, когда эти бомбардировки стали по настоящему массовыми.

До 1943 года война для немцев была где-то далеко. Речь именно о гражданах Германии. Да, летают иногда самолеты, иногда бомбят. Где-то воюет вермахт. Но дома - тишина и покой. Но вот в 1943 году беда пришла уже почти в каждый немецкий город. Стали массово гибнуть гражданские люди, стали разрушаться заводы и инфраструктура.

Когда рушат твой дом, о захвате чужого уже мало думаешь. А тут еще и заводы, которые делают боевую технику для войны на Востоке. Наступление союзников было воздушным. И бороться с ним можно было только при помощи ПВО и авиации. У немцев не остается выбора. Истребители нужны для защиты Германии. И в этой ситуации мнение пехотинцев вермахта, сидящих под бомбами Ил-2 в окопах, уже мало кого волнует.

Немецкая авиация на Востоке была вынуждена действовать с перенапряжением. Нормой было делать по 4-5 вылетов в сутки (а некоторые немецкие асы вообще утверждают, что делали до 10 вылетов, но это мы оставим на их совести), тогда как средний советский летчик летал 2-3 раза за день. Все это стало следствием недооценки немецким командованием пространственного размаха войны на востоке и реальных сил РККА. В 1941 году в среднем на 1 немецкий самолет на Востоке приходилось 0,06 вылетов в сутки, в 1942 - уже 0,73 вылета. А в авиации РККА аналогичный показатель был в 1941 - 0,09, в 1942 - 0,05 вылетов. В 1942 среднестатистический немецкий летчик делал в 13 раз больше вылетов. Он работал за себя и за 3-4 несуществующих пилотов, которых люфтваффе не удосужилось подготовить заранее, в расчете на быструю и легкую победу над СССР. А дальше ситуация стала только ухудшаться. К 1944 общее валовое число вылетов в Люфтваффе упало - немцы не тянули такую нагрузку. На 1 самолет приходилось 0,3 вылета. Но в ВВС РККА этот же показатель упал до 0,03 вылета. В ВВС РККА средний летчик по прежнему делал в 10 раз меньше боевых вылетов. И это при том, что советская авиация общее количество самолето-вылетов наращивала, а у немцев наоборот, имело место падение в 2 раза с 1942 по 1944 годы - с 530 тыс. вылетов, до 257 тыс. вылетов. Все это - последствия «блицкрига» - стратегии, не предусматривающей общего численного превосходства, но умения достигать такого превосходства на узком ключевом участке фронта. В ВВС РККА авиация часто была закреплена за фронтом или флотом, маневр между ними был довольно редок. Да и вдоль фронта маневрировали редко - летчики должны знать «свою» местность и свои войска. У немцев же наоборот - маневрирование происходило постоянно, и на направлениях главных ударов они обычно достигали серьезного численного превосходства, даже в середине войны. Это отлично работало в тесной Европе, где пространственный размах просто не предусматривал возможного существования сразу двух и более «главных направлений». А в 43-45 годах на восточном фронте таких главных направлений могло быть одновременно несколько, и одним маневром сразу все щели закрыть не получалось.

Голодников Николай Герасимович: «Немцы очень хорошо маневрировали авиацией. На направлениях главного удара они сосредотачивали большое количество авиации на второстепенных же направлениях в этот момент проводили отвлекающие операции. Немцы старались превзойти нас стратегически, в кратчайший срок подавить нас массой, сломить сопротивление. Надо отдать им должное, они очень смело перебрасывали части с фронта на фронт, у них почти не было «закрепленных» за армиями авиационных частей».

1944 год. Всё кончено

По большому счету война была проиграна немцами именно в начале 1944 года. Шансов переломить ситуацию у них уже не оставалось. За дело взялись сразу несколько мировых лидеров - США, Великобритания и СССР. О наращивании усилий против ВВС РККА уже и речи быть не могло. Советские летчики все реже встречали в воздухе немцев. Что, конечно, не способствовало резкому росту их результативности, несмотря на явное превосходство в воздухе. Чаще стали осуществляться вылеты на свободную охоту. Зеркально повторялся 1941 год. Только у 1000 немецких асов в 1941 году было более 10 000 целей в лице многочисленных советских ВВС. А в 1944 году у 5 000 советских истребителей было всего 3-4 тысячи целей. Как видно из этой пропорции вероятность встречи с самолетом противника у советского летчика истребителя в 1944 году была заметно ниже, чем у истребителя люфтваффе в 41-м. Ситуация не способствует появлению асов с сотнями побед в ВВС РККА, зато очевиден коренной слом всей системы вооруженной борьбы. И слом этот не в пользу люфтваффе.

Потери Ил-2 в 1944 году остались практически неизменными, но число боевых вылетов удвоилось. Живучесть достигла 85 вылетов на самолет. Лишь 0,5% всех вылетов перехватывалось немецкими истребителями. Капля в море. Не случайно в мемуарах летчиков Ил-2, воевавших во второй половине войны самым страшным врагом именуется 20-мм зенитный автомат, а не истребитель. Хотя еще в 1942 году было ровно наоборот. Лишь в 45-м году, над Германией опасность истребителей снова повысится, но связано это в первую очередь со схлопыванием фронта до размеров точки на карте. В этой точке вокруг Берлина собралась почти вся оставшаяся немецкая авиация, что даже при дефиците летчиков и топлива вызвало определенный эффект.

А на Западе тем временем шло масштабное уничтожение люфтваффе, превзошедшее по ряду западных источников, общие потери на Востоке. Не будем оспаривать и этот факт (как и число побед немецких асов). Многие исследователи приходят к выводу, что это говорит о высоком мастерстве британских или американских летчиков. Так ли это?

По странному стечению обстоятельств, летчики союзников по числу побед уступают даже советским асам. А немецким - тем более. Как же тогда немцы умудрились потерять столь значительную часть своего авиапарка именно на Западе? Кто их сбивал?

Характер войны в воздухе на Западном фронте был совершенно иным, нежели на Востоке. Здесь не удавалось устраивать «качели» с быстрыми атаками на беззащитные с задней полусферы истребители. Здесь нужно было лезть в хвост ощетинившимся пулеметами бомбардировщикам. Под летящие в лицо пули. Один B-17 мог дать залп в заднюю-верхнюю полусферу, как шестерка Ил-2. Стоит ли говорить, что означала для немецких летчиков атака сотен американских бомбардировщиков в плотном строю - это просто шквал огня! Не случайно в ВВС США четвертый по результативности ас, сбивший 17 истребителей противника, это бортовой стрелок B-17. А всего бортстрелки ВВС США претендуют на более чем 6200 сбитых немецких истребителей и еще около 5000 в числе вероятных побед (повреждены или сбиты - не установлено). И это только американцы, а ведь были еще и англичане! Если добавить к этому победы Спитфайров, Мустангов и прочих истребителей союзников, заявление о «непревзойденных» потерях Люфтваффе на западе выглядит не таким уж неправдоподобным.

Летчики-истребители союзников не превосходили в выучке немецких или советских коллег. Просто характер воздушной войны над Германией был таким, что немцы не имели такой свободы действий как на Востоке. Им надо было либо сбивать стратегические бомбардировщики, неизбежно подставляясь под огонь бортстрелков, либо просто уклоняться от боя, летая просто так, для виду. Не удивительно, что многие из них в мемуарах вспоминают восточный фронт как более легкий. Легкий, но не потому, что советская авиация безобидный и слабый противник. А потому, что на Востоке можно было заниматься накручиванием личного счета побед и заниматься всякой ерундой, вроде свободной охоты, вместо реальной и опасной боевой работы. А немецкий ас Ганс Филипп в этом вопросе уравнивает Восточный фронт еще и с Битвой за Британию, где тоже можно было весело резвиться со «Спитфайрами».

Ганс Филипп: «Сражаться с двумя десятками русских истребителей или с английскими «Спитфайрами» было в радость. И никто не задумывался при этом над смыслом жизни. Но когда на тебя летят семьдесят огромных «Летающих крепостей», перед глазами встают все твои прежние грехи. И даже если ведущий пилот смог собраться с духом, то сколько надо было боли и нервов, чтобы заставить совладать с собой каждого летчика в эскадрилии, вплоть до самых новичков.
Вы не представляете, как трудно сражаться тут. С одной стороны, мы живем очень удобно, много девочек и всего, чего мы могли желать, но, с другой стороны, - это борьба в воздухе, и она необычайно трудна. Трудна не потому, что враги так сильно вооружены или многочисленны, а потому, что из таких условий и мягкого кресла, ты сразу попадаешь на поле боя, где смотришь смерти в лицо».

Превосходные слова, господин Филипп! В них вся ваша суть! И ваше отношение к войне. И признание того, как вы боитесь выполнять свою главную работу, уклоняясь от нее до последней возможности в каруселях с русскими и английскими истребителями. И о том, что вы подрастеряли былую силу и бросаете в бой новичков. И про то, что накрутка личных счетов со Спитфайрами ничуть не сложнее чем с русскими истребителями. То есть на самом деле и на Западе у вас тоже была «халява». До тех пор пока не началась бойня стратегическими бомбардировками. Но почему-то вы не вспоминаете ни о русских Пе-2 или Ил-2, ни об английских Ланкастерах, Галифаксах и Стирлингах. Эти парни, что наводят на вас страх десятками инверсионных следов в небе, вообще-то летят убивать ваших жен и детей, а вы о девочках думаете. Жаль, что ответа не будет, но хочется спросить - вы вправду собирались победить в этой войне на выживание с таким настроем?

На Востоке немцев никто не заставлял постоянно лезть под кормовые пулеметы Ил-2. Не хочешь - не лезь. Командование не требует сбивать именно Ил-2 или Пе-2. Оно требует просто сбивать как можно больше «чего-нибудь». Сбей одинокий Лагг-3 на пикировании! Никакой угрозы. Не факт что по тебе вообще кто-то будет стрелять в боевом вылете. На такие действия их мотивировало командование, а как задача поставлена - такой и результат. Основной способ действий немцев - «Свободная охота». Счета высокие, а советские штурмовики бомбят пехоту вермахта всё сильней и сильней. А на Западе выбора не стало - цель только одна. И любая атака этой цели - гарантирует плотный ответный огонь.

Голодников Николай Герасимович: «В тех местах, где решается судьба войны, летчику летать не хочется. Его туда посылают приказом, потому что сам летчик туда не полетит, и по-человечески его понять можно - жить всем хочется. А «свобода» дает летчику-истребителю «законную» возможность этих мест избегать. «Лазейка» в «дыру» превращается. «Свободная охота» - это самый выгодный способ ведения войны для летчика и самый невыгодный для его армии. Почему? Потому, что почти всегда интересы рядового летчика-истребителя в корне расходятся с интересами его командования, так и командования войск, которых авиация обеспечивает. Дать полную свободу действий всем летчикам-истребителям - это все равно, что на поле боя дать полную свободу всем рядовым пехотинцам - где хочешь окапывайся, когда хочешь стреляй. Это глупость».

Одновременно у скрупулёзных немцев сократилось и завышение побед. Как говорилось выше, победы всегда завышаются. Пилот может искренне верить в победу, но убедиться в этом он не может. Война на Востоке создавала условия для неизбежных завышений - стрелял по одномоторному самолету, тот задымил. И где-то упал. Или не упал. Где-то на просторах огромной страны. Кто его искать будет? Да и что от него останется после падения? Обгоревший блок цилиндров двигателя? Мало ли их валяется в прифронтовой полосе. Пиши - сбит. А на Западе? B-17 - не маленький истребитель, не иголка, его просто так не потеряешь. И падать ему предстоит на территорию Рейха - в густонаселенную Германию, а не в пустынные Донецкие степи. Тут сильно число побед не завысишь - все как на ладони. Потому число побед на Западе у немцев не такое большое, как на Востоке. Да и продолжительность боевых действий не такая большая.

В середине 1944 неприятности для немцев сыпались одна за другой. К ощетинившимся пулеметами «крепостям» добавились истребители сопровождения - «Тандерболты» и «Мустанги», которые теперь летали с континентальных аэродромов. Замечательные истребители, отлаженные в производстве и отлично оснащенные. Открылся второй фронт. Положение немцев с 1943 года было катастрофическим. В конце 1944-го по совокупности факторов его уже нельзя было обозначить и катастрофой - это был конец. Все что могли сделать немцы в данной ситуации - это капитулировать, чем спасти тысячи жизней немецких, советских и американских людей.

Выводы

Как видим, ничего удивительного в изначально противоречащих друг другу известных фактах нет. Все они стоят в единой стройной цепи истории.

Ключевая ошибка немцев - решение напасть на СССР, никак не меняя отработанную стратегию, тактику и не переводя промышленность на военный режим. Всё, что эффективно работало в Европе, уютной, благоустроенной, компактной, перестало работать в России. Чтобы гарантировать себе успех, немцам надлежало заранее наладить выпуск тысяч самолетов и подготовить тысячи пилотов. Но у них не было на это времени - такая подготовка заняла бы пару лет, за которые СССР успевал закончить перевооружение армии и ВВС на новую технику и нивелировать значительную часть предпосылок к немецкой победе. И главное, у немцев не было желания жертвовать своей размеренной и благополучной жизнью ради войны на истощение. Вера в успех блицкрига и в слабость СССР, дополненная нежеланием менять сытую жизнь Германии, привела немцев к поражению.

Действия немецкой авиации, ориентированные на глубокую качественную подготовку летчиков и отличную технику оказались недостаточно сбалансированными. В жертву качеству была принесена массовость. Но в компактной Европе массовость была не нужна. Однако, одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, что в России все будет иначе. Здесь недостаточно качественного, но малочисленного воздушного флота. Здесь нужна массовость. А массовость - противоречит качеству. Во всяком случае, задача сделать массовые и одновременно высококлассные ВВС с отличной техникой и пилотами-асами требует невероятных усилий и длительного времени, которого история не отпустила ни Германии, ни СССР. В таких исходных условиях поражение Германии было неизбежно - это был лишь вопрос времени.

Голодников Николай Герасимович: «…когда Мюллера сбили, его к нам привезли. Я его хорошо помню, среднего роста, спортивного телосложения, рыжий. Когда его спросили о Гителере, заявил, что на «политику» ему наплевать, собственно к русским он никакой ненависти не испытывает, он «спортсмен», ему важен результат - настрелять побольше. У него «группа прикрытия» бой ведет, а он «спортсмен», захочет - ударит, захочет - не ударит. У меня сложилось такое впечатление, что многие немецкие летчики-истребители были вот такими «спортсменами».
- А чем война была для наших летчиков?
- Для меня лично тем же, чем и для всех. Работа. Тяжелая, кровавая, грязная, страшная и непрерывная работа. Выдержать которую можно было только потому, что Родину защищаешь. Спортом тут и не пахнет».

В заключение хочется добавить, что формат статьи не предусматривает раскрытия множества очень интересных сторон войны в воздухе. Совершенно не затронута тема характеристик боевой техники, промышленного потенциала сторон, не освещена тема ленд-лиза и т.д. Все это требует более обстоятельной работы, чем скромный труд любителя истории. То же можно сказать и о приводимых цитатах. Приходится ограничивать объем приводимых слов непосредственных участников событий, ограничиваясь лишь несколькими свидетелями. Всем интересующимся данной темой необходимо обратиться к первоисточникам, чтобы получить истинно полный объем знаний.

Использованные источники и литература:
1. Драбкин А. Я дрался на истребителе.
2. Драбкин А. Я дрался на Ил-2.
3. Драбкин А. Я дрался в СС и Вермахте.
4. Исаев А.В. 10 мифов о Великой Отечественной войне.
5. Кривошеев Г.Ф. Россия и СССР в войнах XX века: потери вооруженных сил.
6. Боевые операции Люфтваффе: взлет и падение гитлеровской авиации» (пер. П. Смирнов).
7. Швабедиссен В. Сталинские соколы: анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг.
8. Анохин В.А., Быков М.Ю. Все истребительные авиаполки Сталина.
9. Штурмовик Ил-2 // Авиация и космонавтика. 2001. №№5-6.
10. www.airwar.ru.
11. //bdsa.ru.

Когда смотришь на асов Второй мировой войны, возникает ряд вопросов, и главный из них: почему летчики-истребители Германии и Японии сбили больше самолётов, чем летчики стран-победителей, СССР и США. Так, 23-летний «ариец» Эрих Хартманн официально сбил 352 вражеских самолета - из них 345 (по другим источникам - 348) советских. Его товарищи по 52-й истребительной эскадре люфтваффе Герхард Баркхорн – 301 победа, Гюнтер Ралль – 275 побед. Для сравнения, наши лучшие асы: Иван Кожедуб сбил 64 самолёта противника, Александр Покрышкин – 59.

Эрих Хартманн.

Кроме того, асами у Рейха было более 3 тысяч пилотов – те, кто сбил более 5 самолетов врага, ещё 13 пилотов сбили 200-275 самолетов, 92 аса – 100-200 самолетов, 360 человек – 40-100. Выходит, немецкие асы-истребители наших пачками валили? На Тихом океане было так же, японские асы сбили больше, чем американские: Тэцудзо Ивамото – 202 победы (по другим данным - 80), Хироёси Нисидзава - 147-150 (по другим – 87), Сёити Сугита – 120 (по другим - 70). Лучшие американские летчики-истребители: Ричард Айра Бонг – 40 самолетов, Томас Бьюкенен МакГуайр – 38, Дэвид МакКэмпбелл – 34.

Ричард Айра Бонг

Во время войны на Халкин-Голе велись очень интенсивные воздушные бои: лучший советский лётчик (по показателю сбитых врагов) Сергей Грицевец – 12 японских самолетов, японский ас Хиромити Синохара с мая и до своей гибели 27 августа сбил 58 самолетов, 27 июня 1939 года он за день сбил 11 советских самолётов.

Разные авторы поднимали этот вопрос, но к единому мнению не пришли, кто-то считает, что вражеские летчики врали, в реальности было сбито примерно столько же, сколько и лучшими советскими асами; другие считают, что немецкие пилоты просто были лучше и десятками сбивали неопытных летчиков противника. Третьи считают, что проблема в методике подсчётов. Но интересно то, что Япония и Германия проиграли войну, в том числе и воздушную.

Гю́нтер Ралль

Методики подсчётов

Обвинить японцев и немцев в серьёзных ошибках, возможно сознательных, при методике подсчёта, не выходит. Если изучить воздушные бои, выходит, что серьезные ошибки есть у всех сторон, а не только у немецкой или японской.

Так, после боёв на Халкин-Голе СССР заявил, что было сбито 588 японских самолетов и ещё 58 уничтожили на земле, японцы заявили об уничтожении 1162 самолетов в воздухе и 98 на земле. Но в реальности Советский Союз потерял 207 самолетов в бою и ещё 42 - не боевые потери, японцы сообщили о потере 88 самолетов в бою, и 74 были списаны из-за боевых повреждений. То есть советские данные о потерях врага были завышены в 4 раза, японские в 6 раз. Этот коэффициент, 1 к 4 примерно, сохранился в Военно-воздушных силах Красной Армии и Великой Отечественной войне.

Основная причина расхождения реальности и сообщений пилотов - не их ложь, а сама сложность боя и неизвестность судьбы «подбитого» самолета. Многие самолеты бывали буквально изрешечены, но возвращались на аэродромы. Часто самолет уклонялся от боя, например: топливо заканчивалось, боеприпасы, уходил из схватки, падал в штопор, уходя от огня врага, но затем мог выровняться – его также могли посчитать сбитым. Отсюда и фантастические счета стрелков «летающих крепостей»: немецкие «Мессершмитты», когда выходили из атаки, в силу особенностей двигателя, всегда дымили, их тоже записывали в «сбитые».

Так, за июль 1941 года самолеты ПВО Москвы совершили 89 боёв, отражая 9 налетов вражеских бомбардировщиков, в августе - 81 бой при 16 налетах. Они заявили, что сбили 59 самолетов в июле, 30 в августе. По данным немцев: в июле потеряно 20-22 самолета, в августе – 10-12, то есть расхождение примерно в три раза. Так же ошибались у немцев: 30 июня 1941 года состоялось воздушное сражение над Двинском, наши бомбардировщики, всего 99 единиц, бомбили мосты, их атаковали немецкие истребители. Они заявили о 64-65 сбитых самолетах, по нашим данным было потеряно 34 самолета, ещё 18 подбитыми смогли успешно вернуться на аэродромы, то есть расхождение примерно в 2 раза.

Ещё один пример, уже Западный фронт, 6 марта 1944 года налёт на Берлин: американцы (пилоты истребителей, стрелки бомбардировщиков) заявили, что уничтожили 179 самолетов противника (83% отражавших налет немецких самолетов), немцы же потеряли 66 истребителей. Немецкие летчики заявили, что сбили 128 бомбардировщиков и истребителей, ещё 12 самолетов предположительно сбили, в реальности американцы потеряли 69 бомбардировщиков и 11 истребителей.

Бой под Харьковом 13 мая 1942 года, немцы заявили, что сбили 65 самолетов, наши потери в этот день – 20 самолетов. 14 мая немцы докладывают о 47 самолетах, из них Герман Граф сбил 6, Адольф Дикфельд – 9 самолетов. Наши реальные потери – 14 самолетов.

Причём попытка объяснить разницу «баллами» и «победами» ничего не решает – эти системы существовали в люфтваффе параллельно – «баллы» (двухмоторный самолет – 2 балла, четырехмоторный – 4) учитывались для награждения и для присвоения званий. Также и в советских ВВС параллельно учёту «побед» существовала система денежных премий из учёта ценности сбитого самолета.

Гюнтер Ралль (второй слева) после своей 200-й воздушной победы. Второй справа - Вальтер Крупински.

Помощь фотопулеметов, посты ВНОС

Фотопулеметы улучшали возможности правильного подсчёта, но также не решали проблемы. На наших самолетах фотопулемет «ПАУ-22» начали ставить ещё до войны. Фотопулемет снимал с меньшей скоростью, чем кинокамера – примерно 8-10 кадров в секунду, и, самое главное, он прекращал работу после отпускания гашетки управления огнём, поэтому поражение цели последним снарядом он не фиксировал, не фиксировал он и поведение самолета противника после попадания. Фактически он мог зафиксировать гибель самолета врага только при его гибели в процессе стрельбы. Их массовое использование ничего не изменило, проблема осталась.

Посты воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) также не могли дать правильной картины, обычно бой шел далеко, и трудно было определить тип сбитого и упавшего самолета визуально. Всего один пример: 19 апреля 1943 года, бой под Мурманском, ВНОС зафиксировала 4 сбитых самолета, их записали в «победы». Позднее поисковые группы нашли 4 самолета: один вражеский «мессер» и три наших.

Какой итог можно сделать по этим данным: число побед завышалось в несколько раз с каждой стороны, и, если уменьшить победы немецких асов в несколько раз, как они реально сбили, надо также уменьшать и победы летчиков антигитлеровской коалиции. Разрыв всё равно остается. Так в чём же причина? Немцы и японцы были лучшими пилотами, чем русские и американцы?

Мессершмитт Bf.109.

Главная причина разницы в сбитых самолетах

Германия более интенсивно использовала свои ВВС, примерно 6 вылетов в день на пилота во время крупных операций. Кроме того, учитывая, что у врагов было больше самолетов, их можно было чаще встретить немецким пилотам. Так, Эрих Хартманн совершил 1525 боевых вылетов, Герхард Баркхорн более 1104 боевылетов, Вальтер Крупински одержал 197 воздушных побед в 1100 боевых вылетах. Для сравнения: у И. Кожедуба всего 330 боевых вылетов. В итоге, если разделить число вылетов у немецких асов и лучшего лётчика СССР, то выходит, что на 4-5 вылетов – 1 победа. Если бы Кожедуб совершил столько же вылетов, сколко и немецкие асы, число его побед также могло было бы насчитывать двумя-тремя сотнями.

Но командованию ВВС Советского Союза не надо было использовать пилотов на «износ», у нас хватало и машин, и пилотов, поэтому они и совершали меньшее число вылетов. Немецкие лётчики воевали почти беспрерывно, у Третьего рейха просто не хватало ресурсов для создания необходимого числа самолетов и подготовки большого количества пилотов. Кроме того, подразделения люфтваффе были вынуждены постоянно перебрасывать с участка на участок. Так, перевооруженную на «Фокке-Вульфы» первую группу 51-й истребительной эскадры бросили в бой под Ленинградом в сентябре-октябре 1942 года; затем участвовали в операции «Марс», по её завершению до января 1943 года воевали в районе Великих Лук; затем операция «Баффель» - отвод 9-й армии Моделя с ржевского выступа. Или первая и вторая группы 54-й истребительной эскадры «Зеленые сердца»: с начала войны и до 1943 года воевали в группе армий «Север», с мая 1943 года переведены в группу армий «Центр» - бои в районе Орла, операция «Цитадель», после поражения - отход на «линию Хаген». С августа 1943 года первая группа воюет в полосе армий «Юг», под Полтавой остаются до октября; затем переброшены опять в группу армий «Центр» - бои под Витебском, Оршей; летом 1944 года перебросили в группу армий "Север». Вторую группу перебрасывают на Украину, после «Цитадели», в марте 1944 года возвращается в группу армий «Север». Также перебрасывали и другие истребительные подразделения.

Советские авиационные подразделения использовали в основном только на «своем» фронте, не тасовали, ещё и каждые 1-2 месяца выводили в тыл на переформирование – пополнение матчасти, перевооружение. Только с середины 1943 года стали пополнять часть сразу на фронте, как немцы. Так, 16-й гвардейский авиаполк А. Покрышкина убыл на переобучение для «Аэрокобр» в конце декабря 1942 года, а вернулся на фронт только 9 апреля 1943 года. 434-й полк майора Клещеева (380 боевылетов, воздушных побед 16 индивидуальных и 15 в группе) с мая по сентябрь 1942 года трижды переформировывали. Естественно - это уменьшало возможности пополнить личный счёт.

Такие же проблемы были у японцев на Халкин-Голе – 4-6 вылетов в день, поэтому пилоты немцев и японцев были «самыми усталыми людьми войны». Они имели больше возможностей стать асами, но войну проигрывали, включая и воздушную.

Белл P-39 «Аэрокобра» - самолёт Покрышкина в 1943-1944 годах.

Иван Иванович Клещев

Источники :
Исаев А. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. М., 2006.
Мухин Ю. Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе. М., 2006.
http://alexgbolnych.narod.ru/toliver_constable/index.htm
http://www.airforce.ru/history/khalkin-gol/index.htm
http://allaces.ru/p/people.php?id=13284
http://ru.wikipedia.org/wiki/Список_лётчиков-асов_Второй_мировой_войны#.D0.AF.D0.BF.D0.BE.D0.BD.D0.B8.D1.8F

Игра Бакуган, созданная по мотивам одноименного японского мультфильма Bakugan, полностью воспроизводит различные сюжеты и декорации, предлагая самому стать режиссером событий. Настольная игра Bakugan состоит из арены для битв, пластиковых шариков, превращающихся в монстров, разнообразных карточек, наборов для битв и многое другое. Купить можно в интернет магазине игрушек toy.ru .

Несколько лет тому назад настоящим потрясением для любителей военной истории стало появление информации о количестве самолетов, сбитых немецкими асами в годы Великой Отечественной войны. Чего стоит один Эрих Хартман с 352 официальными воздушными победами. Как же так - у многих немецких асов количество воздушных побед измеряется сотнями, а у советских - десятками? Самый результативный советский летчик-истребитель - трижды Герой Советского Союза сбил 62 самолета противника, а трижды Герой Советского Союза - всего 59.

После некоторого замешательства в отечественной исторической литературе и публицистике начались поиски объяснения этому. Основные тезисы заключались в следующем:

Количество сбитых немцами самолетов завышено более чем в 6 раз из-за того, что у них была система баллов за количество моторов на самолете, и факт сбитого самолета противника подтверждался лишь фотографиями того, что стрельба в самолет была;

Победы лучших немецких асов сознательно раздуты немецкой пропагандой, что в результате привело к краху люфтваффе;

Немецкие асы не принимали воздушные бои с нашими асами и занимались в основном добиванием «подранков»; победы советских летчиков занижены в несколько раз, в силу сложности подтверждения фактов сбитая самолетов, установленных в Красной армии.

Вот как пишет А. Пекарш во вступительной статье к сборнику - интервью с ветеранами-летчиками (составленному А Драбкиным): «Я дрался на истребителе» сформулировал сложность подсчета сбитых самолетов: «Следует понять, что установление числа побед, реально одержанных летчиком-истребителем, является достаточно трудной задачей.

Для начала необходимо четко представлять разницу между термином «подтвержденная победа» и реально сбитым самолетом - боевой потерей противника, что во многих случаях (если не в большинстве) далеко не одно и то же. Во все времена и во всех ВВС мира под термином «воздушная победа» понимается засчитанный по тем или иным правилам и утвержденный командованием факт уничтожения вражеского самолета. Как правило, для подтверждения было достаточно заявки летчика и доклада непосредственных участников боя, иногда подкрепленных свидетельством наземных наблюдателей. Естественно, что на объективность донесений летчиков в не лучшую сторону влияли сами условия динамичного группового воздушного боя, проходившего, как правило , срезкими изменениями скоростей и высот - в такой обстановке следить за судьбой поверженного противника было практически невозможно, а зачастую и небезопасно, так как шансы самому тут же превратиться из победителя в побежденного были очень высоки. Доклады же наземных наблюдателей зачастую вообще были лишены практической ценности, так как, даже если бой и происходил непосредственно над наблюдателем, определить, кем конкретно сбит самолет, какого типа и даже установить его принадлежность было достаточно проблематично. Что уж говорить о крупных воздушных битвах, которые неоднократно разыгрывались в небе над Сталинградом, Кубанью или Курской дугой, когда десятки и сот г и самолетов вели затяжные бои весь световой день от рассвета и до заката! Вполне понятно, что множество засчитанных по всем правилам на счета летчиков «сбитых» вражеских самолетов благополучно возвращались на свои аэродромы. В среднем соотношение записанных на счета летчиков и реально уничтоженных самолетов для всех ВВС воюющих сторон колебалось в пределах 1:3–1:5, доходя в периоды грандиозных воздушных сражений до 1:10 и более.

Хотелось бы отметить, что нередки были случаи, когда воздушная победа заносилась на счет не ее автора, а другого летчика. Мотивы при этом могли быть совершенно различные - поощрение ведомого, обеспечившего ведущему успешные результаты боя, пополнение счета товарища, которому не хватало одного-двух сбитых до получения награды (которые, как известно, у летчиков-истребителей достаточно жестко были привязаны к количеству одержанных побед), и даже, если так можно выразиться, «право сильного», когда командиру засчитывали на боевой счет достижения подчиненных (было и такое).

Еще одним фактором, вносящим путаницу в определение окончательного счета конкретного летчика, являются нюансы, присущие классификации воздушных побед, принятой в советских ВВС. Как известно, на протяжении всей войны здесь существовало разделение воздушных побед на две категории - личные и групповые. Однако предпочтения, к какой категории отнести заявку на сбитый самолет, с ходом войны существенно менялись. В начальный период войны, когда удачно проведенных воздушных боев было гораздо меньше, чем поражений, а неумение взаимодействовать в воздушном бою было одной из главных проблем, всячески поощрялся коллективизм. Вследствие этого, а также для поднятия боевого духа все заявленные сбитыми в воздушном бою самолеты противника нередко заносились как групповые победы на счет всех участников боя, вне зависимости о г их количества. Кроме того, такая традиция действовала в ВВС РККА со времен боев в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии. Позже, с накоплением опыта и появлением успехов, а также с появлением четко привязанной к количеству побед на счету летчика системы награждении и денежных поощрении, предпочтение стало отдаваться личным победам. Однако к тому времени в советских ВВС было уже достаточно большое количество летчиков истребителей, имевших на счету по десятку и более групповых побед при двух трех лично сбитых самолетах противника. Решение было простым и парадоксальным одновременно: в некоторых полках был произведен пересчет части групповых побед в личные. Чаще всего из соотношения 1:2, т. е. летчик с 5 личными победами и 25 групповыми превращался в аса с 15 личными и 5 групповыми, что во второй половине войны автоматически делало его кандидатом на присвоение звания Героя Советского Союза. В ряде случаев в штабах частей и соединений, не утруждая себя пересчета - ми, поступали еще проще: победы, необходимые летчику для получения той или и ной награды, «добирались» из числа групповых, одержаны х в предыдущие периоды боевой работы, при этом разделение сбитых на «лично» и «в группе» в наградных документах попросту опускалось» .

О том, что количество официально признанных и реально сбитых летчиком самолетов противника совсем не одно и то же, постоянно вспоминают ветераны. Вот, например, отрывок из интервью с Николаем Герасимовичем Голодниковым:

«Что касается его личного счета, то, я думаю, он (знаменитый ас Борис Сафонов, погибший в 1942 году) сбил больше, чем 22 немецких самолета. Сафонов великолепно стрелял и, бывало, в одном бою сбивал по два, по три немецких самолета. Но у Сафонова было правило - «больше одного сбитого за бой себе не писать». Всех остальных он «раздаривал» ведомым. Хорошо помню один бой, он сбил три немецких самолета и тут же приказ, что один ему один - Семененко (Петр Семененко летал ведомым у Сафонова) и один еще кому-то. Петя встает и говорит: «Товарищ командир, да я и не стрелял. У меня даже перкаль не прострелен». А Сафонов ему и говорит: «Ты не стрелял, зато я стрелял, а ты мне стрельбу обеспечил!» И такие случаи у Сафонова были не единожды».

«У немцев довольно легко победы подтверждались, часто было достаточно только подтверждения ведомого или фотоконтроля. Собственно, падение самолета их не интересовало, особенно к концу войны. А у нас тяжело. Причем с каждым годом войны тяжелее и тяжелее. Со второй половины 1943 года сбитый стал засчитываться только при подтверждении падения постами ВНОС, фотоконтролем, агентурными и другими источниками. Лучше всего - все это вместе взятое. Свидетельства ведомых и других летчиков у нас в расчет не принимались, сколько бы их ни было. У нас случай был, когда наш летчик Гредюшко Женя одним снарядом немца сбил. Они шли четверкой и сошлись с четверкой немцев. Поскольку Гредюшко шел первым, то «пальнул» он разок из пушки, так сказать, «для завязки боя». Был у нас такой «гвардейский шик» - если мы видели, что внезапной атаки не получается, то обычно ведущий группы стрелял одиночным из пушки в сторону противника. Такой «огненный мячик» вызова - «Дерись или смывайся!» Вот таким одиночным и пальнул Женя издалека, а ведущий «мессер» возьми да и взорвись. Попадание одним снарядом Остальные «мессера», конечно в врассыпную. В общем, уклонились от боя. Поскольку летали над тундрой, в немецком тыпу подтвердить победу никто не мог. Ни постов ВНОС, ни точного места падения немца (ориентиров никаких). Да и как искать упали одни обломки. Фотоконтроль тоже ничего не отметил, издалека стрелял. Расход боекомплекта - один 37-мм а/арад на четыре самолета. Так эту победу ему и не зачли, хотя три других петчика прекрасно видели как он немца разнес.

Вот так. «Постороннего» подтверждения нет - сбитого нет. Только потом, неожиданно, пришло подтверждение сбитого от пехотинцев. Оказывается, этот бои видела их разведгруппа в немецком тылу (возвращались к своим, тащили «языка»). По возвращении они этот воздушный бой и сбитого немца отметили в рапорте. Бывало и так!

И у меня есть неподтвержденные. Сколько? Ну их. Это как после драки кулаками махать».

Еще один летчик-ветеран, Александр Ефимович Шварев, тоже подтверждает чрезвычайную придирчивость командования в подсчетах сбитых самолетов:

«- Как засчитывались победы?

- Это очень сложный вопрос. Я вам говорил, что, сколько я сбивал, практически никогда не было возможности до конца досмотреть, упал враг или нет. Надо было смотреть за теми, кто в воздухе остался, чтобы тебя не сбили; или за теми кого ты прикрываешь. Я просто докладывал, что я стрелял А сбил или нет - это уже ведомые говорят, им было виднее С их слов говоришь, когда именно враг упал.

Туда посылают человека. И если кто-то там из пехотинцев дает подтверждение, то самолет тебе засчитывают.

Конечно, самолет, упавший на немецкой территории, засчитывать таким способом не было возможности Здесь уже верили словам летчиков. И то у нас был командир Головня, так его прозвали Фомой Неверующим. Базанов сбил три самолета в одном бою, Головня говорит: «Не верю». Мол, раз сбил над территорией противника, то как угодно можно сказать. Но Базанов не сдается: «Полетели, я вам покажу, где упали». И вот они полетели. Головня увидел, тогда только засчитали.

- Как вы полагаете, приписки были?

- Черт его знает. В нашем полку не было. Почему? Потому что у нас была дружеская спайка. Если кто задумал щегольнуть или прихвастнуть, сразу сажали его на место» .

А Борис Николаевич Еремин вспоминает о необычайной сложности подсчетов сбитых вражеских самолетов, не говоря уже о всевозможных комбинациях с ними, или. наоборот, «подарках» товарищам от широты души.

«…У меня к Сталинграду считалось только 9 сбитых, хотя фактически было 15–16 самолетов. Я их раздавал тем, кто со мной летит. У немцев подход был другой. Попал в кинофотопулемет - пишет себе сбитие. А у нас, чтобы подтвердить, что ты сбил, - напарники должны подтвердить наземные службы подтвердить; если стоит кинофотопулемет, то и его данные нужны. И все это оформляется. Достаточно было верить кинофотопулемегу. А то пока соберут запросы, подтверждения, падал ли такой-то самолет такого-то числа?.. А иногда ведь и не падал. Его подобьешь, а он жить хочет, тянет к себе. У меня был такой случаи, под Луганском мы с летчиком Глазовым (Iлазов Николаи Елизарович, старший лейтенант. Воевал в составе 11 ИАМ и 31 ГИАП Всего за время участия в боевых действиях выполнил 537 боевых вылетов, в 80 воздушных боях сбил 17 самолетов лично и 7 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина (дважды), Отечественной войны 1-й ст., медалями. Погиб при таране самолета противника 30.07.43. - прим. М. Быкова), возвращаясь с разведки, увидели немецкого корректировщика FW-189. Машина для немцев хорошая, для нас - плохая, сбить трудно. Я скомандовал: «Прикрой, атакую!» Отчетливо помню - попал по балкам; он тем не менее продолжает делать крутые развороты, а я все время выскакиваю, никак не могу замкнуться на него. Говорю: «Глазов, выходи, бей». Он очередь дал, и самолет ушел. Сбит или не сбит? Уже после войны я выступал перед летчиками в Луганске; после выступления подходит ко мне полковник: «Товарищ генерал! Вы сказали, что встречались с ФВ-189?..» - «Да». Он рассказал, что когда мальчишкой был, видел: этот самолет сел в балку, на фюзеляж вышел один летчик, а второй не выходил. Потом его вытащили… Вот как, только после войны узнал, что мы сбили самолет! Конечно, это сбитие нам не засчитали.

С моей точки зрения, и ребята со мной согласны, дело с учетом сбитых у нас было поставлено плохо. Первые дни мы не особенно и считали. Никто не думал, что за эти самолеты будут давать ордена и звезды. Только к концу Сталинградской битвы этот вопрос немного стал упорядочиваться. Во всяком случае, нам стало известно, что за десять сбитых самолетов присваивают звание Героя, за 3 сбитых самолета над Сталинградом дают орден. Я получил орден Красного Знамени (вручал Еременко, тогда еще не маршал) за сбитые самолеты под Сталинградом.

Часто, чтобы поддержать молодых, мы отдавали им участие в сбитии. Самолеты себе не брали, а писали на группу. А ведь и Покрышкин, и Кожедуб сразу стали писать на себя, поскольку начали воевать позднее. А мы, те, кто был на фронте с первых дней, отдавали на группу ».

Похоже, что сложности, связанные с тем, чтобы летчику засчитали сбитый им самолет, действительно сказались на признании результативности советских асов. Будь правила подсчета сбитых вражеских самолетов менее жесткими, количество признанных побед наших летчиков увеличилось бы неоднократно.

Тайна полковой казны (часть 4)