Донской казак Степан Тимофеевич Разин: биография, история, основные даты и интересные факты

Атаман, предводитель "чорных людей", почти боготоворил царя, утверждая, что он справедлив и милосерден. Но проявить свои качества и защитить народ ему мешают бояре. Устранить их, расчистив путь делам и помыслам царя-батюшки, по-своему пытался Степан Разин. Вот только Алексей Михайлович этого не оценил и судил атамана строго…

Предводитель крестьянской войны донской атаман Степан Разин был казнен 6 июня 1671 года в Москве, на Лобном месте. Казнь была чудовищной. На глазах у толпы палач сначала отрубил ему часть правой руки, потом - часть левой ноги…

Легенды о казацкой вольнице

Экономические и социальные условия, сложившиеся в XVII веке в России, ставили крестьян и простой люд в крайне сложное положение. Они страдали от бесчисленных повинностей и пошлин.

В 1649 году было введено Соборное уложение, и после этого положение крестьян еще больше ухудшилось: наравне с холопами они полностью стали зависеть от владельцев. Как пишут историки, в народных массах росло недовольство. Им необходим был лидер, который бы сплотил их и выражал их позицию.

"Весь порядок тогдашней Руси, управление, отношение сословий, права их, финансовый быт, - пишет историк Костомаров, - все давало казачеству пищу в движении народного недовольства, и вся половина XVII века была приготовлением эпохи Стеньки Разина".

По Руси тогда ходили слухи о казацких вольницах на Дону. Порядки там были свободные, но справедливые. Якобы там нет помещиков и воевод, все казаки равны, а важные вопросы решаются на кругах - общих сходках. Должностных лиц - атаманов и есаулов, а также их помощников - выбирают всей вольницей.

Поэтому крестьяне все чаще убегали на Дон, в казацкие вольницы. Особенно массовым такое бегство стало после отмены Юрьева дня. Хотя побеги жестоко карались, недовольство среди крепостных было настолько сильным, что никакие наказания не могли их остановить. Количество беглецов стремительно увеличивалось.

"Голутва" и "домовитые"

Постепенно среди казаков произошло расслоение на бедных (голутва) и богатых (домовитых). Те беглые, которые приходили на Дон в то время, были разочарованы: не имея средств к существованию, они вынуждены были идти в кабалу к "домовитым" казакам.

Среди осевших на хуторах и в станицах беглых людей начало нарастать недовольство подневольной жизнью. Как следствие произошел социальный взрыв: в царствование Алексея Михайловича в 1667 году на Дону поднялся стихийный крестьянский бунт, вскоре превратившийся в настоящую войну. Ее предводителем стал Степан Разин. Заметьте: он защищал интересы именно бедных казаков! Богатые затаили за это зло на атамана и припомнят потом ему это.

Поход в Персию "за зипунами"

В народе Степан Разин, или Стенька, как его по-простому называли крестьяне, был известен как смелый атаман с непреклонной волей к победе. Такую репутацию он снискал, совершив два успешных похода: под Перекоп против крымских татар и в Персию "за зипунами".

Под Перекоп против крымских татар Разин пошел в 1663 году с казачьим отрядом, поддерживаемый запорожцами и калмыками. Он хорошо знал татарский и калмыцкий языки, неоднократно участвовал в переговорах с калмыцкими тайшами (предводителями).

В знаменитый поход "за зипунами" по Волге на берега Каспийского моря в Персию Степан Разин отправился в 1667-1669 годах. Взяв крупную добычу, он вернулся из похода и обосновался в Кагальницком городке на Дону. Но слухи о нем, как об опасном вольнодумце, дошли до Московского государства. Ведь царь запрещал совершать грабительские походы "за море".

"Итти з Дону на Волгу, а с Волги итти в Русь…"

В мае 1670 года на "большем круге" Разин объявил, что намерен "итти з Дону на Волгу, а с Волги итти в Русь… чтоб… из Московского государства вывесть изменников бояр и думных людей и в городах воевод и приказных людей", "за великого государя стоять" и дать свободу "чорным людем".

Речь Разина была встречена с большим воодушевлением, в представлении крестьян все зло в государстве шло именно от бояр - "государевых неприятелей и изменников". Царь же добр, справедлив и милосерден, но не может проявить к народу свою государеву милость из-за препятствий, чинимых боярским окружением. Рассылаемые "прелестные письма" Разина, говоря современным языком - листовки с обращением атамана к простому люду, увеличивали количество его сторонников. Стихийный бунт превратился в масштабное крестьянское восстание, охватившее большую часть страны.

"Войска" восставших казаков, двинувшиеся на Москву, были разбиты под Симбирском. Раненого в голову атамана сотоварищи успели отвезти в Кагальницкий городок.

Зажиточные казачьи старейшины затаили злобу на Разина за то, что он поддержал бедных казаков во время бунта на Дону. В отместку так называемые домовитые казаки в апреле 1671 года захватили и сожгли Кагальницкий городок, а самого Разина и его младшего брата Фрола взяли в плен и выдали московским властям.

Конвой для "бережения" Разина и его брата

По царскому указу в Москву братьев Разиных сопровождал конвой из 76 человек. Возглавлял его отличившийся при разгроме Кагальницкого городка войсковой атаман Яковлев. В грамоте из Разрядного приказа, которую получил в конце мая Яковлев, оговаривался порядок следования братьев Разиных.

Надлежало особо позаботиться, чтоб у них "сторожа была самая крепкая, чтоб… в дороге и на станех сами они над собою какова дурна не учинили и до Москвы б довесть их вцеле". К пленникам строжайше запрещалось кого-либо "припускать".

21 мая 1671 года пленников привезли в Курск. По распоряжению боярина и городового воеводы Ромодановского для их охраны были приняты дополнительные меры предосторожности: выделены "для береженья воров и изменников" подводы с провожатыми под началом некоего дворянина. Этот усиленный конвой сопровождал братьев Разиных до Серпухова. В Серпухове к станице Яковлева "для береженья" пленников по предписанию из Разрядного приказа присоединился отряд московских стрельцов из 100 человек во главе со стрелецким сотником Терпигоревым.

Допрос атамана в "судилще"

2 июня 1671 года братьев Разиных привезли в Москву. Весь их путь по столице был превращен в дорогу позора для побежденных. "В миле от Москвы,- пишет оставшийся неизвестным англичанин, который, возможно, был очевидцем событий,- Стеньку ожидала заготовленная для сего случая телега…"

В задней части телеги была воздвигнута виселица, с мятежника сорвали бывший на нем до того шелковый кафтан, обрядили в лохмотья и поставили под виселицу, приковав железной цепью за шею к верхней перекладине. Обе руки его были прикованы к столбам виселицы, ноги разведены. Брат его Фролка привязан был железной цепью к телеге и шел сбоку ее. Эту картину наблюдало "великое множество народа высокого и низкого звания".

Братьев Разных, по свидетельству иностранных хроникеров, "тотчас же доставили прямо в судилище, где был разведен огонь. Как только они туда прибыли, главаря мятежников вздернули на дыбу и дали ему 18 - 20 ударов кнутом, но он не обратил на это особого внимания".

Он держался очень мужественно также и в то время, когда его положили спиной в огонь и стали жечь, а боярин Долгоруков и некоторые другие спрашивали его при этом о различных вещах. На одни вопросы он отвечал очень дерзко, на другие же совсем не давал ответа. А именно речь шла о том, чтобы он выдал неких знатных людей, имевших с ним связь. Но все это осталось тайной.

В застенке в здании Земского приказа в Кремле Степана Разина и его брата Фрола четыре дня практически круглосуточно подвергали самым жестоким пыткам: били плетьми (каждому по 30 ударов), поднимали на дыбу, жгли раскаленным железом, лили по капле холодную воду на их обритые головы.

"Был обольщаем надеждой, что будет говорить с самим великим государем"

В государственных архивах сохранились стенограммы допроса Разина с собственноручными пометками государя Алексея Михайловича. Он не чурался самостоятельно формулировать вопросы для атамана и просил тщательно фиксировать ответы, а затем показывать их. На сами допросы царь не приходил.

Верный своим монархическим взглядам, Разин с того момента, как попал в руки палачей, ожидал, что его поведут к царю. Оставшийся неизвестным английский автор пишет, что весь долгий путь до Москвы Разин "был обольщаем надеждой, что будет говорить с самим великим государем и перед ним изустно защитит свое дело". Однако ожидание Разина было безрезультатным.

В первую очередь государь интересовался отношениями Разина и астраханского воеводы. Были сведения, будто воевода выпросил у атамана дорогую шубу ("О княз Иване Прозоровском и о дьяках, за што побил и какая шюба?").

Кроме того, царь хотел побольше узнать о возможной связи повстанцев с опальным патриархом Никоном ("За что Никона хвалил, а нынешнева [патриарха] бесчестил?", "Старец Сергей от Никона по зиме нынешней прешедшей приезжал ли?").

Но особенно трогательно и трагично одновременно прозвучал сформулированный Алексеем Михайловичем вопрос: "На Синбир жену видел ли?". Иначе говоря, государь интересовался, встречался ли Разин перед разгромным для него сражением под Симбирском с женой.

Фрол на допросе о связи с опальным патриархом Никоном дал те же показания, что и Степан. "Да и брат Стеньки Фролко,- говорится в наказной памяти по делу о патриархе Никоне, - с пыток говорил те же речи…". Возможно, братья заранее согласовали свои показания.

На допросах Разин настолько мужественно и твердо переносил пытки, что, несмотря на множество изобличавших его улик и свидетельств, не мог рассматриваться как изобличенный и осужденный на основании своих собственных показаний. С точки зрения судопроизводства того времени Разин своей стойкостью и молчанием при пытках сорвал основной довод доказательности - признание вины подсудимым, даже если это признание получено в результате пытки.

"Казнить злою смертью - четвертовать"

Из документа в документ с небольшими вариациями переходит одна и та же формула обвинения, выдвигаемая против Степана Разина и его брата Фрола: "В прошлом во 177-м (1669 году) году изменщики воры донские казаки Стенька да Фролко Разины с товарыши своими, с такими ж ворами, забыв православную христианскую веру… великому государю и всему Московскому государству изменили…".

В сказке, или обвинительном заключении, объявленном Степану и Фролу Разиным перед казнью, персонально Фролу ставится в вину то, что он, "пристав к воровству брата своего и соединясь с такими ж ворами, ходил, собрався, к украинным городам и в иные места и многое разоренье чинил и людей побивал".

Обоим братьям царь и бояре вынесли общий обвинительный приговор и назначили одинаковую меру наказания: "казнить злою смертью - четвертовать".

6 июня Степана Разина вместе с братом Фролом вывели на Лобное место. Во время мучительной казни мятежный атаман до конца сохранял самообладание и не показал, что чувствует боль. Палач отрубил ему конечности, голову, затем рассек его туловище на части и насадил их на копья, а внутренности скормил собакам.

В поисках клада, "ухороненного" Разиным в землю

Страшная участь Стеньки сломила волю младшего брата Фрола, и он пошел на сотрудничество со следствием.

Уже через два дня Фрола жестоко пытали в Константино-Еленинской башне Кремля, и его показания были сообщены царю Алексею Михайловичу: "…и про письма сказал, которые-де воровские письма брата его были к нему присланы откуда ни есть и всякие, что у него были, то все брат его, Стенька, ухоронил в землю… поклал в кувшин и засмоля закопал в землю на острове по реке Дону, на урочище, на прорве, под вербою. А та-де верба крива посередке, а около нее густые вербы".

О показаниях Фрола Разина без промедлений докладывали царю, который проявил большой интерес к историям о несметных кладах Стеньки, ибо, по "отпискам" воевод, у бояр и богатого люда "разбойник награбил зело много добра всякого".

В пыточной, на дыбе, орущий от нестерпимой боли в вывороченных суставах Фрол показал, что после разгрома восстания при бежавшем в Кагальник атамане был "сундук с рухлядью" и драгоценностями. Однако предпринятые по наказу царя поиски закопанного кувшина не дали. По сведениям иностранных хроникеров, Фрол был осужден на вечное тюремное заключение. По другим сведениям, его казнили шесть лет спустя.

После смерти Степана Разина казачья война продолжилась под предводительством атаманов Василия Уса и Федора Шелудяка. Лишь 27 ноября 1671 года правительственные войска с трудом овладели столицей повстанцев Астраханью - восстание потерпело поражение. Победители беспощадно расправлялись с бунтовщиками, было убито около 140 тысяч восставших. До этого времени Россия не знала настолько жестоких массовых расправ.

Степан Тимофеевич Разин был рожден в 1630-м году, о чем мы знаем, читая труды Стрейса, путешественника из Нидерландов. У них было несколько встреч. В 1670-м году писатель отметил в своем произведении, что собеседнику его начал идти пятый десяток. Много интересного узнаем об этой далее из статьи.

Домыслы относительно его рождения

Побережье Дона стало первым домом, который имел Степан Тимофеевич Разин. Биографическая справка не дает более точных данных. Есть версия, которая является наиболее достоверной и гласит, что он появился на свет в Зимовейской станице. Теперь этой земле присвоено название Пугачёвской.

Некоторые исследователи опровергали данную версию. Множество домыслов до сих пор есть вокруг места появления на свет Степана Тимофеевича Разина. Биография его может меняться у разных авторов. Так, некоторые утверждают, что он родился в Черкасске, что сейчас находится в Ростовской области. Так был ли действительно Разин Степан Тимофеевич из рода черкесских султанов? Народные предания отличаются друг от друга.

Его местом рождения зовется и ряд других населенных пунктов, таких как Есауловский или Кагальницкий. Однако называют его родиной именно Черкасск.

Жизнь

Степан Тимофеевич Разин долгое время привлекал к себе внимание многих людей. Вокруг его личности формировался фольклор и зачатки русского кинематографа. На Западе Стенька стал первым русским, о ком защитили диссертацию всего через несколько лет после его смерти.

Умер, не дожив до старости Разин Степан Тимофеевич. Около 1630-1671 гг. жил и вершил свои подвиги. Он и его семейство стали предметом для народных сочинений, в которые превносились новые детали, сделавшие из него практически сказочного персонажа.

Перед тем как произошло восстание

Довольно интересной является Тимофеевича. Основные даты его жизни начинаются с 1652-го года. На тот момент он был атаманом и в силу своих полномочий представлял донских воинов. Разин Степан Тимофеевич - козак, уже тогда имевший богатый опыт военного дела и пользовавшийся уважением своих собратьев по оружию. Даже в свои ранние годы он уже обладал лидерскими задатками.

Степан Тимофеевич Разин воевал в компании своего старшего брата Ивана в составе Донского войска. 1661-й год знаменателен тем, что тогда велись переговоры с калмыками. Спутником воителя был Федор Будан, а также казаки с Дона и Запорожья. Обсуждалось установление мира и общие шаги по изгнанию татар и ногайцев из Крыма.

1663-й год записан в летописях как момент, когда Разин Степан Тимофеевич вел за собой донских и калмыков на воителей из Крыма, которые находились под Перекопом.

В 1665-м г. Долгоруковым был казнен брат атамана. Это случилось, когда разгорелся конфликт, в ходе которого солдаты желали пойти на Дон, несмотря на царскую службу. Степан Тимофеевич Разин исполнился желанием отомстить князю, а также всему окружению царя. Также он хотел получить вольную и спокойную жизнь для своих собратьев, которые шли за ним. Великие идеи стал вынашивать Разин Степан Тимофеевич. должна была стать образцом военного и демократического устройства для всего Российского государства.

Во время восстания

Он поднял свое движение. Причиной этому можно назвать обострившуюся обстановку в социальном плане, которая царила на землях казаков. Эпицентром данных процессов был Дон. В его окрестностях появлялось все больше беглых крестьян. Такой наплыв можно объяснить 1647-го года. Народ находился в полной неволе, был связан по рукам и ногам знатью.

Почему этот человек вошел в список "Великие люди России"? Разин Степан Тимофеевич давал людям возможность вздохнуть свободнее, стать казаками, вольными воинами. В то время каждому хотелось перестать чувствовать себя тягловой силой. И такую возможность давал Степан Тимофеевич Разин. Биография донского казака не припоминает у него большого имущества или родовых связей, которые имели многие другие воеводы. На территории края он жил на равных с другими. К нему применяли термин «голутвенный» казак. Он стоял отдельно от старожилов, испытывал привязанность к простому народу, не имел значительного имущества, не бахвалился титулами.

Кто такой Степан Тимофеевич Разин? Это одновременно и герой, и разбойник. Он был спасителем для своих близких и стихийным бедствием для тех, на кого нападал. Вместе с голытьбой в целях грабежа ходил на Волгу. Ему в тот период нужна была известность и материальные ресурсы. Более богатые и именитые казаки спонсировали эти походы с условием последующего дележа награбленного. Все воинства - яицкое, донское и терское - были вовлечены в данные операции.

Разин Степан Тимофеевич из рода египетских султанов стал тем центром, вокруг которого собирались бедняки, благодаря которому они могли ощущать себя важными и нужными людьми, являясь неотъемлемой частью казачьего войска.

Народная масса стремительно разрасталась и становилась все более заметной благодаря беглым крепостным, желавшим присоединиться к восстанию.

1667-й год стал тем моментом, когда Разин возглавил казаков. Весной собралось около 700 воинов на Волго-Донскую переволоку. Добавились и новые повстанцы, так что их стало уже две тысячи человек. Прошли они близ Волги и Яика. Целью было выражение несогласия с политикой правления Москвы и блокада торгового пути, проходившего через реку. Царские воеводы ответили на вызов и произошло столкновение.

Рост силы казачества

Степан Тимофеевич Разин годы жизни своей посвятил множеству походов, и данный был одним из самых важных. Начался он в мае 1667-го. Его войско отправилось к Волге. Близ Царицына располагался флот Шорина, гостя страны, а также прочих деятелей купечества. Несколько своих кораблей здесь расположил и патриарх Иосаф, о чем впоследствии пожалел. Стенька с разбойниками напали на суда, разграбили их, учинили кровавую расправу над приказчиками и главами судов.

По большому счету казачество часто занималось грабежами. Однако позже простое воровство переросло в восстание, они выступили против правительства, разгромили стрельцов и взяли Яицкий городок. Зима была проведена на территории Яика. Когда начался 1668-й год, новым полем боя стала акватория Каспийского моря. Все больше пребывало донских казаков, черкасцев и жителей из прочих уездов России. Имел место бой против шахских сил возле Решты, города персов.

Это была тяжелая схватка, которая закончилась переговорами. Во время этого процесса шаха Сулеймана посетил вестник царя России и сообщил, что воровские отряды выходят в море. Персов призывали разбить разинцев. Тогда-то переговоры и прервались. Казаки были закованы в цепи. Один из них умер от травли собаками. Повстанцам не оставалось ничего, кроме как взять Фарабат и остаться там на зимовку, отгородившись от войск неприятеля.

Легендарные события

Настал 1669-й год, проведено несколько схваток на территории «Трухменских земель». Там прервалась жизнь друга Разина, казака по прозвищу Кривой. Когда войско попало на Скиной остров, на них осуществили нападение шахские матросы, которыми командовал Мамед-хан. Они сражались не на жизнь, а на смерть.

Противник сцепил свой флот цепью и окружал донское войско, однако стратегия себя не оправдала. Корабль-флагман соперника пошел ко дну. Затем разинцы расправились и с остальным флотом. Им удалось заключить в плен дочь и сына командующего персидских морских сил.

Война крестьян

Наступило новое десятилетие. Как всегда, военные действия начались весной 1670-го. Снова совершен поход к Волге. Теперь был не просто грабеж, а самое настоящее восстание, которое именно под таким статусом и позиционировалось. Все, кому хотелось воли и свободы, призывались Разиным на службу.

В целях атамана не было свержения царя, но он хотел побороть тогдашнюю систему, делавшую из крестьян скот. Планировалось устранение высших чинов, которые олицетворяли дьяки, воеводы и церковники, которые якобы изменяли царской власти. Был распущен слух о нахождении у разинцев царевича Алексея, которой на самом деле был мертв еще с января.

Также они претендовали на то, что имеют власть над жизнью На деле же тот просто отправился в ссылку. Разинцы занимали крепости и города, вводили там свое устройство, расправлялись с местными властителями, уничтожали документы. Если на Волге им попадался купец, его хватали и грабили.

«Грамота от Степана Тимофеевича, от Разина» - так озаглавливали в то время документ, который рассылался черни. Предлагалось служить Богу и государству, а также поддержать войско и его предводителя, выдать всех изменников и людей, кто пьет из народа кровь. Нужно было прийти в совет к казакам.

Массово восставали крестьяне и сопровождали атамана во время его волжского похода. Здешние области были закрепощены недавно и простые люди не соглашались мириться с лишением свободы. Битвы проводились под руководством казачьих воевод этих мест. Боевые действия начинали марийцы, татары, чуваши и мордвы.

Были захвачены Царицын, а также Самара, взяли Астрахань, подчинили себе Саратов и прочие крепости. Осенью 1670-го года провалом завершилась осадная операция под Симбирском. Царем в эти места было отправлено войско в размере 60-ти тысяч человек с целью подавить народный всплеск. Разинцы потерпели поражение в результате схватки у Симбирска.

Воеводой тогда был Юрий Барятинский. Самому Разину нанесли тяжкое ранение, его вывезли к Дону доверенные люди. Некоторое время его пристанищем был Кагалицкий городок. Именно оттуда он выдвинулся с походом годом ранее. Атаман все еще лелеял планы о сборе нового войска. Обстановка обострялась, и гнев царя был уже отнюдь не иллюзорной угрозой. Войсковой атаман Яковлев Корнила и прочие казаки предали своего лидера, сдав его в плен 13-го апреля 1671-го года при штурме Кагалицкого. Разин был отдан русским войскам.

Плен и смерть

Апрель месяц 1671-го года запомнился тем, что атаман и брат Фролка, который был младше его, очутились в руках царских ставленников. Они попали в плен. Приняли их Косогов Григорий - стольник и Богданов Андрей - дьяк.

Повстанцы были доставлены в Москву в разгар июня, их жестоко пытали. В том же месяце Степана привели на эшафот и четвертовали. Вся площадь была тому свидетелем. Приговор был долог. Повстанец слушал со спокойствием. Его прощальным жестом был поклон перед церковью. Палачом сперва была отрублена правая рука до локтя. Затем была отсечена левая нога по колено, и в конце концов голова. Перед тем как Степана обезглавили, его брат Фрол пытался вымолить себе помилование, но ему досталась лишь небольшая отсрочка смерти. Его казнили там же и тем же способом.

На этом военные действия на Поволжье не закончились. Предводителями казаков стали Василий Ус и Федор Шелудяка. Астрахань была отнята у разинцев правительственными войсками только в ноябре 1671-го. Это была особенно жестокая схватка, которая положила конец противостоянию.

Внимание из-за рубежа

Европейские политические деятели внимательно наблюдали за действиями Разина. Важнейшие торговые пути были поставлены на кон в этой схватке. Ими Европа связывалась с Персией и Россией. В то время параллельно проходили повстанческие схватки на территории Германии, Англии и Нидерландов. В этих странах издавали статьи и книги о похождениях атамана. В некоторых были фантастические подробности наряду с важными данными.

Иностранцы наблюдали за тем, как казака привезли в столицу в качестве пленника и казнили. Для царя было особенно выгодно показать, что власть полностью находится в его руках, и никто не может ее пошатнуть. Тем более какой-то бандит, выходец из бедноты.

Хотя победа была еще не окончательной, все-таки смерть предводителя казаков выглядела весьма внушительно. Одним из литературных произведений на эту тему является «Три путешествия», которую написал Ян Стрейс. Он стал свидетелем восстания, побывал на территории, которую контролировал Разин. Для создания данного рассказа использовались собственные наблюдения и материалы, которые писатель почерпнул из информации, изложенной другими авторами.

Научные и литературные труды

В 1674 в стенах Виттенбергского института историки защищали работу, в которой рассказывалось о подвигах атамана. Работу много раз переиздавали в 17-18 веках, Пушкин проявлял к ней большой интерес.

Впоследствии о герое-повстанце стали слагать множество легенд. Например, о нем мы можем прочесть в произведении «Как Степан Тимофеевич Разин ушел из острога».

Об атамане сочинялись в России народные песни. В некоторых его идеализировали как героя, побеждающего в эпических схватках. Порой образ отождествлялся с Ермаком Тимофеевичем, еще одним известным казаком, который завоевал Сибирь. Бывают более точные произведения, сухо излагающие документальные факты, биографию и исторические события.

Александр Сергеевич Пушкин посвятил Разину три свои произведения. Также о нем писал Д.М. Садовников. В 1908-м году появляется первый художественный фильм российского производства. Его назвали «Понизовая вольница». Гиляровский В.А. написал поэму “Стенька Разин”.

Любым революционным движениям нужен сильный лидер, который может откинуть страх и вести за собой большие массы. На фоне общего закрепощения людям нужен был человек, который смог бы собрать и организовать их с целью достижения общей свободы. Степан Разин сделал казаков настоящей семьей, единой силой, которая боролась за свои права. Именно таким, бесстрашным и целеустремленным, он приходит к нам со страниц истории. Даже на смертном одре он не выказал ни единого признака страха и до последнего вздоха придерживался своих взглядов. Именно эти черты и поступки сделали его значимой исторической личностью и героем народного фольклора.

Степан Тимофеевич Разин - атаман донского казачества, организовавший крупнейшее народное восстание допетровского периода, которое было названо Крестьянской войной.

Будущий предводитель мятежных казаков родился в станице Зимовейская в 1630 году. Некоторые источники указывают на другое место рождения Степана – город Черкасск. Отец будущего атамана Тимофей Разя был родом из Воронежского края, но переселился оттуда по неясным причинам на берега Дона.

Молодой человек прижился среди вольных поселенцев и вскоре стал домовитым казаком. Тимофей отличался в военных походах отвагой и смелостью. Из одной кампании казак привел в дом плененную турчанку и женился на ней. В семье родилось три сына – Иван, Степан и Фрол. Крестным отцом среднего брата стал сам атаман войска Корнила Яковлев.

Смутное время

В 1649 году «Соборным посланием», подписанным царем , на Руси окончательно закрепилось крепостное право. Документ провозглашал наследственное состояние крепостничества и позволял увеличивать срок поиска беглых до 15 лет. После принятия закона по стране начали вспыхивать восстания и мятежи, многие крестьяне пускались в бега в поиске вольных земель и поселений.

Наступило смутное время. Казацкие поселения все чаще становились пристанищем «голытьбы», бедных или нищих крестьян, которые примыкали к зажиточному казачеству. По негласной договоренности с «домовитыми» казаками из беглых создавались отряды, которые занимались грабежом и воровством. Теркские, донские, яицкие казачества увеличивались за счет «голутвенных» казаков, их военная мощь росла.

Молодые годы

В 1665 году произошло событие, которое повлияло на дальнейшую судьбу Степана Разина. Старший брат Иван, принимавший участие в русско-польской войне, решил самовольно покинуть позиции и удалиться с армией на родину. По обычаю вольное казачество не обязано было подчиняться правительству. Но войска воеводы догнали разинцев и, объявив их дезертирами, казнили на месте. После смерти брата Степан воспылал яростью к русскому дворянству и решил идти войной на Москву, дабы освободить Русь от боярщины. Нестабильное положение крестьянства также стало причиной восстания Разина.

С юности Степан отличался удалью и смекалкой. Он никогда не шел напролом, а использовал дипломатию и хитрость, поэтому уже в молодом возрасте он входит в состав важных делегаций от казачества в Москву и Астрахань. Дипломатическими уловками Степан мог уладить любое провальное дело. Так знаменитый поход «за зипунами», который закончился для Разинского отряда плачевно, мог привести к аресту и наказанию всех его участников. Но Степан Тимофеевич так убедительно пообщался с царским воеводой Львовым, что тот отпустил все войско домой, снарядив новым оружием, и одарил Степана иконой Богородицы.

Проявлял себя Разин и как миротворец среди южных народов. В Астрахани он выступил посредником в споре между нагайбакскими татарами и калмыками и не допустил кровопролития.

Восстание

В 1667 году в марте Степан начал собирать войско. С 2000 воинами атаман отправился в поход по впадающим в Волгу рекам грабить суда купцов и бояр. Грабежи не воспринимались властью как бунт, так как воровство было неотъемлемой частью существования казачества. Но Разин пошел дальше привычного разбоя. В селе Черный Яр атаман устроил расправу над стрелецким войсками, а затем отпустил всех ссыльных, находящихся под стражей. После чего отправился на Яик. Войска мятежника хитростью проникли в крепость к уральским казакам и подчинили себе слободу.

Карта восстания Степана Разина

В 1669 году пополнившаяся беглыми крестьянами армия под предводительством Степана Разина отправилась на Каспий, где учинила ряд нападений на персов. В схватке с флотилией Мамед-хана русский атаман перехитрил восточного полководца. Струги Разина имитировали побег от персидского флота, после чего перс отдал приказ объединить 50 кораблей и окружить войско казаков. Но Разин неожиданно развернулся и подверг мощному обстрелу главное судно противника, после чего оно начало тонуть и потянуло за собой весь флот. Так малыми силами Степан Разин вышел из боя у Свиного острова победителем. Понимая, что после такого поражения сефивиды соберут большее войско против разинцев, казаки отправились через Астрахань на Дон.

Крестьянская война

1670 год начался подготовкой войска Степана Разина к походу на Москву. Атаман пошел вверх по Волге, захватывая прибрежные селения и города. Для привлечения местного населения на свою сторону Разин использовал «прелестные письма» – особые грамоты, которые он распространял среди городского люда. В письмах говорилось о том, что гнет боярщины можно скинуть, если примкнуть к армии мятежников.

На сторону казаков переходили не только угнетенные слои, но и старообрядцы, ремесленники, марийцы, чуваши, татары, мордвины, а также русские солдаты правительственных войск. После повального дезертирства царские войска вынужденны были начать привлечение наемников из Польши и Прибалтики. Но с такими воинами казаки поступали жестоко, подвергая всех военнопленных иностранцев казни.

Степан Разин распространял слух, что в стане казаков скрывается пропавший царевич Алексей Алексеевич, а также ссыльный . Тем самым атаман привлекал на свою сторону все больше недовольных действующей властью. За год на сторону разинцев перешли жители Царицына, Астрахани, Саратова, Самары, Алатыря, Саранска, Козмодемьянска. Но в бою под Симбирском флотилия казаков была разбита войсками князя Ю. Н. Барятинского, а сам Степан Разин после ранения вынужден был отступить к Дону.

Полгода Степан укрывался с приближенными в Кагальницком городке, но местные зажиточные казаки тайно приняли решение о сдаче атамана правительству. Старейшины опасались гнева царя, который мог лечь на все русское казачество. В апреле 1671 года после короткого штурма крепости Степан Разин попал в плен и был вывезен в Москву вместе с близким окружением.

Личная жизнь

О частной жизни атамана в исторических документах сведений не сохранилось, но известно только то, что в Кагальницком городке проживала супруга Разина и его сын Афанасий. Мальчик пошел по стопам отца и стал воином. Во время стычки с азовскими татарами юноша попал в плен к противнику, но вскоре вернулся на родину.

В легенде о Степане Разине упоминается персидская княжна. Предполагается, что девушка попала в плен к казакам после знаменитого боя на Каспийском море. Она стала второй женой Разина и даже успела родить казаку детей, но от ревности атаман утопил ее в пучине Волги.

Смерть

В начале лета 1671 года охраняемые воеводами стольником Григорием Косаговым и дьяком Андреем Богдановым Степан и его брат Фрол были доставлены в Москву для суда. Во время следствия Разиных подвергали жестоким пыткам, а через 4 дня повели на казнь, которая состоялась на Болотной площади. После оглашения приговора Степана Разина четвертовали, но его брат не выдержал увиденного и попросил пощады в обмен на тайные сведения. Спустя 5 лет, не найдя обещанных Фролом награбленных сокровищ, решено было казнить и младшего брата атамана.

После смерти лидера освободительного движения война продолжалась еще полгода. Казачество возглавили атаманы Василий Ус и Федор Шелудяк. Новым предводителям не хватило харизмы и мудрости, поэтому восстание было подавлено. Народная борьба привела к неутешительным итогам: крепостничество было ужесточено, отменены дни перехода крестьян от хозяев, разрешено проявлять крайнюю степень жестокости в отношении к неповинующимся крепостным.

Память

История о восстании Степана Разина надолго осталась в памяти народа. Национальному герою посвящено 15 народных песен, в том числе «Из-за острова на стрежень», «Есть на Волге утес», «Ой, то не вечер». Биография Стеньки Разина вызывала творческий интерес у многих литераторов и историков, таких как , А. А. Соколов, В. А. Гиляровский, .

Сюжет о подвигах героя Крестьянской войны использовался при создании первого российского фильма в 1908 году. Кинолента называлась «Понизовая вольница». В честь Разина названы улицы Санкт-Петербурга, Твери, Саратова, Екатеринбурга, Ульяновска и других населенных пунктов.

События XVII столетия легли в основу опер и симфонических поэм русских композиторов Н. Я. Афанасьева, А. К. Глазунова, .

КАЗНЬ

Ранним утром 4 июня 1671 года по дороге из Серпухова на Москву продвигалось необычное шествие. Несколько десятков вооруженных ружьями и саблями конных казаков сопровождали простую крестьянскую телегу, в которой на устланных рогожей досках сидели два человека. Оба были закованы в тяжелые ручные и ножные кандалы, шеи схвачены рогатками. Стоило одному из них сделать движение, повернуться, как охрана сразу же начинала суету: начальник отряда, грузный пожилой казак, понукал своего коня, подъезжал вплотную к телеге и в который уже раз наказывал казакам не спускать с узников глаз.

Проходил час за часом. Солнце припекало все сильнее, но шествие двигалось хоть и неторопливо, но безостановочно. Около полудня впереди в далекой дымке стали проглядываться купола московских церквей.

За несколько верст до города навстречу стали кучками выходить люди. Сначала их было немного, а потом народ повалил гуще. Люди стояли вдоль дороги плотными рядами, теснились, всматривались в лица узников. Слышались возгласы: «Да который Стенька-то?», «В кафтане, што ли?»

Узники угрюмо оглядывались по сторонам, вслушивались в отрывочные фразы, молчали.

Они были примерно одного возраста и одного роста, в их облике просматривалось что-то неуловимо близкое, и все же они резко отличались друг от друга. Один из них был одет в роскошный шелковый кафтан, под кафтаном виднелась рубаха тонкого, дорогого полотна, ноги обуты в сапоги красного сафьяна. Это был человек лет сорока, широкий в плечах, с могучей шеей, гордо посаженной головой. Его темные негустые волосы, постриженные по казачьему обычаю в кружок, свободно падали на высокий лоб. Небольшая курчавая борода и густые усы обрамляли бледное рябоватое неподвижное лицо, обыкновенное русское крестьянское лицо, каких десятки в каждой деревне, если бы не глаза: они смотрели, казалось, каждый по-своему. Взгляд левого - спокойный, твердый, уверенный, открытый; правый - со злым прищуром, с ядом, издевкой. И все же был этот взгляд единым, и обращался он к людям - страстный, горячий, пристальный, и угрожал он, и молил, и требовал. И не ответить на этот взгляд было невозможно. Люди как завороженные тянулись к нему, а потом, отведя глаза, стояли потупившись… Одних этот взгляд пугал, вызывал смятение, других притягивал, завлекал чем-то необъяснимым. И долго еще после того, как пыль от тележных колес рассеивалась и оседала на дороге, московские жители крестились, говорили шепотом: «А Стенька-то как зыркает, мороз по коже…»

Другой узник одет попроще, но тоже в одежду не дешевую. Все в нем было вроде бы измельчено, размыто - посветлее волосы, помягче бородка, пожиже усы, и во взгляде не было такой страсти, такой муки.

Версты за три до Земляного города конных ждали. На дороге четырехугольником были выстроены две тысячи стрельцов, вооруженных бердышами. В центре четырехугольника стояла запряженная тройкой лошадей повозка с установленной на ней виселицей - двумя столбами, перехваченными вверху перекладиной.

Ну приехали, атаман, выходи, - обратился начальник казацкого отряда к узнику в шелковом кафтане. - Погуляй теперь на другой телеге, батюшка Степан Тимофеевич.

Благодарствую, отец, - ответил неторопливо тот. - Что-то больно разговорчивый ты стал, Корнило.

Ну ты! - прикрикнул Корнило. - Говори, да не заговаривайся! - И замахнулся плетью.

Узник спокойно выдержал гневный взгляд всадника и проговорил:

Одно не могу понять, Корнило, как я с тобой на Дону не покончил. С тебя и начинать-то надо было, крестный ты мой батя.

Корнило было вскинулся, но замялся и отъехал в сторону. А народ валил, шумел: «Вон он, Стенька-то, в кафтане, с глазищами, а этот Фролка, братан его…»

Отряд въехал в четырехугольник, образованный стрельцами.

Узников стащили с телеги и повели к новой повозке. Их руки свешивались под тяжестью кандалов, ноги еле-еле переступали, отягощенные железами. Тяжелые цепи волочились по дороге, взметая облачка пыли.

Эх, брат, это ты виной всем нашим бедам, - проговорил тихо Фрол.

Не дури, Фрол, - отвечал Степан. - Никакой беды еще нет. Вот увидишь, примут нас с почестями, как бояр да воевод, выйдут навстречу посмотреть на нас. - И он насмешливо повел глазами по сторонам.

Но слова эти не взбодрили Фрола. Он шел, опустив голову, не поднимая глаз от земли, и шептал изредка: «Эх, брат, брат…»

Около повозки их ждал кузнец. Стрельцы схватили старшего с двух сторон и разом, по-привычному заломили ему руки за спину. Кузнец ловкими, проворными движениями сбил кандалы с рук. Узника втащили на повозку и поставили под виселицей. Один из стрельцов сорвал с его плеч дорогой кафтан, стянул сапоги, одним рывком разодрал до пояса дорогую рубаху. Кто-то бросил на повозку лохмотья, и узник не торопясь надел их. Кузнец так же сноровисто, быстро приковал его руки к столбам виселицы; на голову накинули петлю из тонкой железной цепи и привязали конец цепи к верхней перекладине. По обеим сторонам встали два стрельца.

Скованного по рукам и ногам Фрола привязали длинной тонкой цепью к телеге. Начальник стрелецкого отряда махнул рукой, и телега с виселицей, окруженная стрельцами, медленно двинулась к городским воротам.

Едва повозка вкатилась в городские ворота, как в окрестных церквах ударили в колокола. Разина везут! Разина везут! Тревожно и радостно плыл над городом гул московского набата. Стенька Разин, бунтовщик, вор и богоотступник, враг царя, отечества и святой православной церкви, должен теперь принять кару за все его злодейства и прегрешения. Народ стремглав бежал с соседних улиц, люди заполняли окна домов, висели гроздьями на высоких крылечках.

Из домов степенно и чинно выходили разодетые в богатое платье бояре, дворяне, дьяки. Сзади, одетые попроще, теснились купцы, подьячие. Многие грозили вслед повозке: «Вор! Злодей! Убийца! Ирод! Антихрист!» А колокольный звон плыл и плыл над городом. Боярская Москва торжествовала победу над своим страшным врагом. Стенька Разин, за которым еще полгода назад шли в огонь и в воду тысячи восставших крестьян, казаков, холопов, работных людей, посадской голи перекатной; Стенька Разин, который похвалялся дойти до Москвы и сжечь у государя все дела, истребить бояр и воевод, теперь стоял распятый под виселицей с цепью на шее. Колокольный звон радостно и тревожно звал людей московских на небывалое торжество. Словно и не было этих пяти долгих лет, когда при каждом известии с юга замирало сердце у тихого тучного царя Алексея Михайловича и ближние бояре в тот день боялись попадаться ему на глаза. Теперь все это позади. Вот он, народный батюшка, отец родной, позванивает кандалами, крутит шеей в железном ожерелье. Победа! Победа! Теперь и окрестные страны могут вздохнуть поспокойней. Из далекой Англии дражайший брат король Карлус Вторый прислал грамоту с поздравлением. Прибыл и гонец от кызылбашей; его величество друг вечный и брат шах Сулейман радовался окончанию злого Стенькиного дела. В свейском городе Риге и французском стольном городе Париже куранты печатные возвестили о славной победе царя всея Руси. Из Польши и Великого княжества Литовского пришли торговые люди и сказали, что паны радные коруны польской и Великого княжества Литовского благословляют победу князей Долгорукого, Юрия и Данилы Борятинских. Отныне в безопасности стоит их панская воля.

Будь ты проклят, нечестивец!

Окаянный! Изверг рода человеческого! Хулитель веры Христовой!

Под этим потоком брани Фрол, бредущий за телегой, лишь съеживался, а Степан, напротив, стоял, гордо подняв голову, поглядывал по сторонам пристально и грозно.

Шествие остановилось около Земского приказа. Здесь уже все было готово для допроса. Внизу в подвале горел огонь, а в нем лежали раскаленные щипцы, прутья железные. Рядом палач налаживал веревку для дыбы.

Степана допрашивали первого.

Ну, расскажи, злодей, как начал ты свое воровство, когда появился у тебя умысел поднять твою воровскую руку на царя-батюшку, на честной православный народ? - начал ласково спрашивать земский дьяк.

Разин молчал.

А ну-ка кнута ему для начала.

Палач сорвал с плеч Разина лохмотья, оголил спину, деловито осмотрел ее. Потом сделал знак своим помощникам. Те бросились к узнику, связали ему руки и подняли на ремне за руки вверх. Тут же палач обвил ремнем ноги Степана и налег на конец ремня, вытягивая и вытягивая тело в струну. Вывернулись вверх руки, вытянулись над головой. Послышался хруст. Но Разин и стона не издал.

Бей! - крикнул дьяк, и на обнаженную спину посыпались удары толстого кожаного кнута.

После первых же ударов спина Степана вздулась, посипела, кожа начала лопаться, как от порезов ножа.

Говори, злодей, кто сподвигнул тебя на воровство, кто помогал, кто был в сообщниках.

А вы у брата моего Ивана спросите, - только и сказал Разин и замолчал.

Повешен твой брат, злодей, не богохульствуй, говори все, как было воистину.

Свистел кнут, брызгала кровь на земляной пол подпила. Уже полсотни ударов отвалил палач, а Разин все еще молчал.

На огонь его, - приказал дьяк.

Степана отвязали, облили холодной водой, чтобы немного ожил, потом повалили связанного на землю, продели между рук и ног бревно и потащили к полыхающей жаровне. Четверо дюжих молодцов подняли бревно и поднесли висящее тело к огню. В душном подвале запахло паленым мясом. Зарыдал, забился в углу Фрол.

Ой, брат, брат, расскажи ты им все, покайся!

Молчи, - проскрипел Степан.

Прутьями его, - молвил дьяк.

Палач схватил щипцами раскаленный железный прут и начал им водить по избитому, обожженному телу, но Разин по-прежнему молчал. Сидящие по лавкам бояре государевы подивились на такое злобное упорство, пошептались, подозвали к себе дьяка. Тут же Степана оттащили в сторону и принялись за Фрола. И едва раскаленный прут прикоснулся к его обнаженной спине, как Фрол закорчился, закричал, заплакал. Степан поднял голову:

Экая ты баба, Фрол. Вспомни, как жили мы с тобой. А теперь надо и несчастья перенесть. Что, разве больно? - И он вызывающе улыбнулся в сторону бояр.

Те снова пошептались, и палач поднял Разина с пола. Ему обрили макушку и начали лить на оголенное место воду капля за каплей. Против этой пытки не могли устоять злодеи самые закоренелые и упорные, в изумление входили, молили о пощаде. Степан Разин вытерпел и эту муку и не произнес ни единого слова. Только когда его уже полумертвого бросили на пол, он поднял голову и, еле шевеля запекшимися от крови губами, сказал брату:

Слыхал я, что в попы ученых людей ставят, а мы, брат, с тобой простаки, а и нас постригли.

Бей его! Бей сукина сына! - завизжал в яростном бессилии земский дьяк. Палач и его подручные бросились к Степану и начали, дико вскрикивая, топтать его сапожищами, бить железными прутьями.

Ох, хватит, хватит, убьете вы его, хватит, - чуть не рыдал дьяк, - а нужен он нам, нужен еще…

Бездыханного Степана снова окатили водой и, едва он очнулся, потащили к выходу.

Наутро его снова привели в подвал Земского приказа.

Ну, скажешь, злодей, как замышлял злодейства свои? - спросил дьяк.

Разин молчал.

На дыбу его!

Около полудня допрос вдруг прекратили. В подвал пожаловал сам великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, и многих государств и земель восточных, и западных, и северных отчич, и дедич, и наследник, и обладатель. Осторожный, тихий, тучный, он вошел в подвал, сел, впился глазами в Разина.

Великий государь перед тобой, покайся, злодей, принеси свои вины.

Разин поднял голову, пристально посмотрел на царя, но продолжал молчать.

Царь сделал знак рукой, мигом подскочил окольничий, вынул из шкатулки свиток, развернул его.

Приказал тебя великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович спрашивать: писал ли ты, злодей, письма Никону, лишенному священным собором сана своего патриаршего, слал ли гонцов своих в Ферапонтов Белозерский монастырь?

Письма писал и гонцов слал, но не ответил нам святой отец.

Разин прикрыл глаза.

Царь снова махнул рукой в сторону окольничего. Тот заторопился, вчитываясь в статьи царского допроса:

Посылал ли ты гонцов своих тайком в Москву с грамотами к боярам Черкасским и давали ли тебе ответ те бояре?

Ничего про бояр Черкасских не знаю.

Кто был с твоими злодейскими прелестными письмами на Ижоре и в Корелах, у свейской границы и не было ли у тебя, злодея, ссылки письмами со свеями?

Разин молчал.

Медленно и хмуро поднялся Алексей Михайлович, вслед за царем двинулись бояре. Земский дьяк дал знак палачу продолжать пытку. Через некоторое время окольничий вернулся.

Царский приказ, дьяк: что хочешь делай, а злодей должен заговорить, царь приказал принести ему вины…

А по Москве ползли небывалые слухи, будто Стенька заколдован - ни огонь его не берет, ни дыба, ни железо. Смеется Стенька над боярами, потешается. В те дни некий Акинфей Горяинов отправил своему другу в Вологду письмо: «Бояре ныне беспрестанно за тем сидят. С двора съеждяют на первом часу дни, а разъезждятотся часу в тринадцатом дни. По два дни пытали. На Красной площади изготовлены ямы и колы вострены».

Всю ночь с 5 на 6 июня Разин пролежал в мрачном, сыром подземелье. Близ окованных железом дубовых дверей, около маленького зарешеченного оконца всю ночь дежурил наряд стрельцов. Стрелецкий сотник по нескольку раз за ночь проверял посты, спрашивал: «Как там злодей?»

Поет что-то, - испуганно отвечали стрельцы. Рассказывали потом стрельцы, будто пел Степан такую песню:

Схороните меня, братцы, между трех дорог:

Меж Московской, Астраханской, славной Киевской.

В головах моих поставьте животворный крест,

Во ногах мне положите саблю вострую.

Кто пройдет или проедет - остановится,

Моему ли животворному кресту помолится,

Моей сабли, моей вострой, испужается.

Наступило 6 июня. С раннего утра к Лобному месту потянулись сотни людей. Вся Москва уже знала, что ныне будет казнен Стенька Разин. Из жалких лачуг в подмосковных слободах повылезли работные, тянулись к Красной площади тяглые посадские люди. Пришло в движение и купеческое Замоскворечье. Из каменных домов Белого города выходили большие московские люди - вершители судеб государственных. С английского и немецкого подворья прибыли иноземные гости, стрельцы расчищали дорогу чужеземным послам, посланникам и гонцам. Три ряда отборных рейтар окружили со всех сторон Лобное место. За этот кордон пропускали лишь иноземцев да самых больших людей. Чернь и простонародье стрелецкие заставы останавливали уже вдалеке от площади: несколько стрелецких полков заняли основные улицы города, площади. Посадские плевали в стрельцов подсолнуховой шелухой, кричали: «Чтой-то мы уже стали вязнями у себя дома!» Стрельцы отмалчивались, оттирали бердышами тех, кто понахальнее.

Степана и Фрола вывели из подвала и под усиленной стрелецкой стражей доставили к месту казни. В лохмотьях, истерзанный, Степан стоял перед глазами тысяч людей в самом центре государства Российского, которое он еще недавно обещал очистить от всех лихоимцев и кровопийц, от всех врагов и изменников государевых. Теперь же бояре, дворяне, дьяки, купцы, духовные спесиво поглядывали на своего врага.

На край помоста вышел дьяк и, подняв к глазам свиток, начал медленно читать сказку**, которую надлежало выслушать Разину перед казнью:

- «Вор и богоотступник и изменник донской казак Степка Разин! В прошлом во 175-м году (1667 г.), забыв страх божий и великого государя и великого князя Алексея Михайловича крестное целование и ево государскую милость ему, великому государю, изменил, и собрався, пошел з Дону для воровства на Волгу. И на Волге многие пакости починил…» - Дьяк перевел дух и строго посмотрел на Разина.

Степан безучастно слушал дьяка и внимательно вглядывался в доски помоста.

А народ все прибывал. Неизвестно, какими путями через стрелецкие заставы тянулись посадские по Никольской улице, взбирались на холм с берега Москвы-реки, пробирались вдоль Неглинки. Рейтары с трудом сдерживали натиск толпы. Кое-где уже потеснили дворян и купцов. Те молча отходили в сторону, не ввязывались в разговоры и перебранки.

А дьяк все перечислял разинские злодейства на Волге, Яике, в Персии.

Около помоста послышались крики:

Клятвопреступник!

Изверг лютый!

Дьяк снова внушительно взглянул на Разина, развернул далее свиток и продолжал громко выкрикивать:

- «А во 178-м году (1670 г.) ты ж вор Стенька с товарыщи, забыв и страх божий, отступя от святые соборные и апостольские церкви, будучи на Дону, и говорил про спасителя нашего Иисуса Христа всякие хульные слова и на Дону церквей божих ставить и никакова пения петь не велел, и священников з Дону збил, и велел венчатца около вербы».

Каков злодей! - зашумели духовные. - На самого спасителя нашего руку поднял, антихрист.

Посадский люд молчал.

Вдруг откуда-то из-под ног вынырнул юродивый горбун из Козицкой патриаршей слободы, слабоумный Миша, завертелся волчком, запричитал:

Ах, спаситель наш, ты спаси-ка нас, ах, спаситель наш…

Кинулись к нему стрельцы, поволокли в сторону, чтобы не рушил благочинного обряда. А над площадью гремел голос дьяка:

- «Ды ты ж, вор, забыв великого государя милостивую пощаду как тебе и товарыщем твоим вместо смерти живот дан; и изменил ему, великому государю, и всему Московскому государству, пошел на Волгу для сваего воровства. И старых донских казаков, самых добрых людей, переграбил и многих побил до смерти и в воду посажал…» - Читал дьяк про Царицын и Черный Яр, Астрахань и Саратов, и все страшнее и ужаснее виделись дела Стенькины собравшимся на площади людям.

- «Ив той своей дьявольской надежде вы, воры и крестопреступники Стенька и Фролка, со единомышленники своими похотели святую церковь обругать, не ведая милости великого бога и заступления пречистыя богородицы… И в том своем воровстве были со 175-го году по нынешний по 179 год апреля по 14 число (1667–1671 гг.), и невинную кровь християнскую проливали, не щадя и самых младенцев».

Дьяк поднял вверх руку и погрозил в воздухе пальцем. Ближние обыватели испуганно закрестились. И вдруг откуда-то донесся голос:

Извет все это! Неправдою правду попрать хочете!

- «А ныне по должности и великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу службою и радением войска Донского атамана Корнея Яковлева и всево войска и сами вы паиманы и привезены к великому государю к Москве, в расспросе и с пыток в том своем воровстве винились».

В первый раз за все время чтения сказки Разин шевельнулся, поднял голову, исподлобья посмотрел на дьяка. Тот совсем заторопился:

- «И за такие ваши злые и мерские перед господом богом дела и к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу за измену и ко всему Московскому государству за разоренье по указу великого государя бояре приговорили казнить злою смертию - четвертовать».

Дьяк аккуратно свернул свиток, перевязал его шелковым шнурком и дал знак палачу начать дело. Палач подошел к Разину и тронул за плечо. Степан отвел его руку, перекрестился на веселые купола храма Покрова, поклонился собравшейся толпе на все четыре стороны по русскому обычаю, проговорил:

Простите… Простите, православные… - Исповеди перед смертью Разину, как бунтовщику, преданному анафеме, не полагалось. Он лег на плаху, раскинул в стороны руки и ноги и приготовился к четвертованию. Замерла толпа, и вдруг слышно стало, как хрястнул топор по дереву, с надсадом прошел сквозь мясо и кость. Вздрогнули люди и снова замерли.

Сначала палач отсек Разину правую руку по локоть, затем левую ногу по колено. Но и в эти минуты Разин не проронил ни слова, не издал ни одного стона. Не выдержав вида казни брата, Фрол забился, закричал:

Я знаю слово государево…

Молчи, собака, - проговорил истекающий кровью Степан.

Это были его последние слова.

В толпе раздался плач. Кто-то крикнул:

Батюшка, родимец!

Дьяк крикнул палачу:

В нарушение порядка палач с размаху опустил свой топор на шею Разина, а потом уже мертвому поспешно отрубил правую ногу и левую руку. Затем туловище рассекли на части и воткнули их вместе с головой на деревянные спицы, расставленные вокруг места казни. Внутренности выбросили собакам.

Несколько дней Москва содрогалась от этой ужасной казни. Стрельцы днем и ночью прочищали город. По ночам окликивали каждого прохожего - что за человек, откуда, с чем идет. А уже на исходе второй недели по Москве поползли слухи, что то был вовсе и не Стенька, а простой казак. А Стенька чудесно спасся и обитает где-то в донских станицах, скрывается до поры до времени. Болтунов хватали и приводили к пытке, казнили торговой казнью - били на площади плетьми нещадно в назидание остальным. Дважды в те дни горела Москва. А с юга приходили грозные вести - крестьянский бунт продолжался с неутихающей силой. Помещичьи крестьяне, казаки и разные вольные люди осаждали Шацк, воевали под Тамбовом. Федор Шелудяк грозил новым походом из Астрахани. Воеводы слали в Москву письма, били челом великому государю, просили помощи. Смутно было в столице…

Казнь Фрола Разина в ту пору была отложена. На очередном расспросе он поведал государево дело, сказал, что знает, где его брат закопал кувшин со своими прелестными письмами, разными грамотами. Фрол указал и место клада: «На острове реки Дону, на урочище, на Прорве, под вербою. А та верба крива посередке».

Шесть лет царские стрельцы искали кувшин с разинскими грамотами, но так и не нашли его. За эти годы Фрола не раз пытали и наконец казнили 26 мая 1676 года.

Из книги Тирадентис автора Игнатьев Олег Константинович

14. КАЗНЬ В ночь с 16 на 17 апреля 1792 года содержавшихся в разных тюрьмах заключенных перевезли в так называемую общественную тюрьму. Зал заседания тюрьмы специально оборудовали для предстоящей церемонии зачтения приговора.Еще 17 апреля утром принц Резенде и канцлер

Из книги Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы автора Левицкий Геннадий Михайлович

За казнью казнь Из трех сыновей Пармениона двое погибли в сражениях на глазах у отца, а вместе с третьим сыном погиб он сам. Плутарх. Александр Новая фаланга из персов подрастала очень медленно, и македонскому царю приходилось воевать с тем войском, которое имелось. Но вот

Из книги Степан Разин автора Сахаров Андрей Николаевич

КАЗНЬ Ранним утром 4 июня 1671 года по дороге из Серпухова на Москву продвигалось необычное шествие. Несколько десятков вооруженных ружьями и саблями конных казаков сопровождали простую крестьянскую телегу, в которой на устланных рогожей досках сидели два человека. Оба

Из книги Армия теней автора Кессель Жозеф

Казнь Инструкция, полученная от организации, в которую он входил, приказывала Полю Дуна (чье имя теперь было Винсан Анри) прибыть в Марсель к середине второй половины дня и ждать перед Реформистской церковью одного товарища, которого Дуна хорошо знал. Дуна простоял на

Из книги Достоверное описание жизни и превращений NAUTILUSa из POMPILIUSa автора Кормильцев Илья Валерьевич

2. «Казнь тишины» «Забивали в цифру» его прямо в общежитии, забивали Хоменко и Елизаров, у них в комнате и клавиши стояли, и секвенсор, который Славе финны подарили. Здесь следует подробнее остановиться на «гуманитарных» результатах кадровых перестановок: потому что к

Из книги Сколько стоит человек. Тетрадь двенадцатая: Возвращение автора Керсновская Евфросиния Антоновна

«Гражданская казнь» Яркий, солнечный апрельский день. Время - 17.15. Пять минут до открытия собрания. Обычно собрать людей нелегко. В ход пускаются приманки: буфет с пивом, даровое кино и прочее. И то люди тянутся, тянутся… И открывается собрание, если ему вообще суждено

Казнь Меня пугает ваше возмущенье; Вы требуете казни, как врагу! Казнюсь, что не прошу у вас прощенья, Казнюсь, что сам простить вас не

Из книги Гаршин автора Порудоминский Владимир Ильич

Казнь «Сидеть у себя в комнате сложа руки… и знать, что возле льется кровь, режутся, колют, что возле умирают, - от этого можно умереть, сойти с ума». А.

Из книги Шолохов автора Осипов Валентин Осипович

Казнь ожиданием В начале года Шолохов писал с отчаянием, что почти начал гнуться. И все же, как видим, держался. К концу лета враги писателя активизировались, решив свести затянувшиеся счеты (кроили, кроили - шить начали); явно воспользовались выводами Шкирятова и

Из книги Приметы и религия в жизни А. С. Пушкина автора Владмели Владимир

Казнь После разгрома мятежных войск 14 декабря Николай I создал Тайный Комитет для расследования заговора. В него вошли сановники государства, которые прекрасно знали, что император хотел примерно наказать виновных. Николая не могли остановить самые жестокие меры. «Если

Из книги Мария Медичи автора Кармона Мишель

Суд и казнь Равальяка Д’Эпернон приказал не убивать Равальяка, а арестовать и препроводить в особняк Реца. Но пленник оказался слишком болтлив, и его перевели в Консьержери. Во время следствия допросы чередовались с пытками испанским сапогом. Собственно, все было ясно,

Из книги Желябов автора Воронский Александр Константинович

Из книги Рихард Зорге. Джеймс Бонд советской разведки автора Соколов Борис Вадимович

Казнь Одзаки написал историю своего сотрудничества с советской разведкой, но совсем в другом ключе - как историю падения. "Сейчас я ожидаю окончательного приговора. Я достаточно хорошо осведомлен о важности законов, которые я нарушил… Выйти на улицу, жить среди друзей,

(продолжение)

В апреле казаки поплыли из Черкасска к Кагальницкому городку; 14 апреля сожгли его до основания и, по войсковому суду, перевешали всех до единого сообщников Стеньки, исключая самого атамана и брата его Фролки. Вероятно, в числе умерщвленных были и их семейства, которые тогда находились в Кагальнике. Неизвестны подробности взятия Стеньки. В государевых грамотах говорится о нем розно; в одной – что Кагальник взят приступом; в другой, что Стенька был связан ужем железным от донских казаков, которые обратились от злоб своих. Современные иностранцы и малороссийская летопись говорят, что Стенька взят был обманом. Корнило Яковлев был его крестный отец, и Стенька имел к нему уважение: это объясняет несколько, почему Стенька щадил этого старика во время своей силы, когда, как кажется, мог его низвергнуть. Корнило подступил к Кагальнику и вступил с ним в переговоры.

– Ты в опасности, – говорил он, – тебя или убьют, или выдадут. Дело твое пропало. Ты уже не в силах противостать могуществу царя. Принеси-ка лучше повинную и проси помилования. Я получил от великого государя грамоту о том, что он прощает тебя и желает тебя видеть в Москве. Поедем вместе; там ты расскажешь, какие обиды тебя искусили на воровство.

Стенька мало верил таким убеждениям, но повиновался из отчаяния, потому что дело его было окончательно проиграно, а жизнью он не дорожил. Корнило сначала оставил его на свободе, но потом заковал в кандалы вместе с братом. Стенька, говорит современник, не надеялся подобного поступка от лица, ему столь близкого; но тот, кто был вероломным против своего законного государя, не заслуживал ничего лучшего.

Стенька и Фролка были привезены в Черкасск. Предание говорит, что казаки очень боялись, чтоб Стенька не ушел из неволи: на то он был чернокнижник, никакая тюрьма не удержала бы его, никакое железо не устояло бы против его ведовства.

Поэтому его сковали освященною цепью и содержали в церковном притворе, надеясь, что только сила святыни уничтожит его волшебство. (Рассказывают, будто в Черкасске до сих пор сохраняется эта освященная цепь в кладовой при соборе.) В конце апреля обоих удалых братьев повезли в Москву. Сам Кормило Яковлев провожал их с другим значным казаком, Михаилом Самарениным и с конвоем. В их обозе отправляли трех драгоценных персидских аргамаков, которых везли некогда на бусе, ограбленной Стенькою во время его возвращения из персидского похода. Вместе с ними казаки возвращали царю три золотые ковра, взятые на той же бусе и принадлежавшие, поэтому, царской казне.

Фролка был от природы тихого нрава и затосковал.

– Вот, брат, это ты виною нашим бедам, – говорил он с огорчением.

Стенька отвечал:

– Никакой беды нет. Нас примут почестно: самые большие господа выйдут на встречу посмотреть на нас.

4-го июня распространилась в Москве весть, что казаки везут Стеньку. Толпы народа посыпали за город смотреть на чудовище, которого имя столько времени не сходило с уст всего русского люда. За несколько верст от столицы поезд остановился. Стенька был еще одет в свое богатое платье; с него сняли его и одели в лохмотья. Из Москвы привезли большую телегу с виселицею. Тогда Стеньку поставили на телегу и привязали цепью за шею к перекладине виселицы, а руки и ноги прикрепили цепями к телеге. За телегою должен был бежать, как собака, Фролка, привязанный цепью за шею к окраине телеги.

В такой триумфальной колеснице въехал атаман воровских казаков в столицу московского государя, у которого он грозил сжечь дела. Он следовал с хладнокровным видом, опустив глаза, как бы стараясь, чтоб никто не прочитал, что у него было на душе. Одни смотрели на него с ненавистью, другие – с состраданием. Без сомнения, были еще такие, что желали бы иного въезда этому человеку, бывшему столько времени идолом черни.

Их привезли прямо в земский Приказ, и тотчас начали допрос. Стенька молчал.

Его повели к пытке. Первая пытка была кнут – толстая ременная полоса в палец толщиною и в пять локтей длиною. Преступнику связывали назад руки и поднимали вверх, потом связывали ремнем ноги; палач садился на ремень и вытягивал тело так, что руки выходили из суставов и становились вровень с головою, а другой палач бил по спине кнутом. Тело вздувалось, лопалось, открывались язвы, как от ножа. Уже Стенька получил таких ударов около сотни, и уж, конечно, палач не оказывал сострадания к такому подсудному. Но Стенька не испустил стона. Все стоявшие около него дивились.

Тогда ему связали руки и ноги, продели сквозь них бревно и положили на горящие уголья. Стенька молчал.

Тогда по избитому, обожженному телу начали водить раскаленным железом. Стенька молчал.

Ему дали роздых. Принялись за Фролку. Более слабый, он начал испускать крики и вопли от боли.

– Экая ты баба! – сказал Стенька. – Вспомни наше прежнее житье; долго мы прожили со славою; повелевали тысячами людей: надобно ж теперь бодро переносить й несчастие. Что, это разве больно? Словно баба уколола!

Стеньку принялись пытать еще одним родом мучений. Ему обрили макушку и оставили виски.

– Вот как! – сказал Стенька брату: – слыхали мы, что в попы ученых людей ставят, а мы, брат, с тобой простаки, а и нас постригли.

Ему начали лить на макушку по капле холодной воды. Это было мучение, против которого никто не мог устоять; самые твердые натуры теряли присутствие духа. Стенька вытерпел и эту муку, и не произнес ни одного стона.

Все тело его представляло безобразную багровую массу волдырей. С досады, что его ничто не донимает, начали Стеньку колотить со всего размаху по ногам. Молчал Стенька.

Перенесши все страдания, не высказав ни одного слова, Стенька не мог быть обвинен собственным сознанием (говорит современник); только очевидное и гласное преступление не затруднило приговорить его к смерти.

Предание говорит, что, сидя в темнице и дожидаясь последних смертных мучений, Стенька сложил песню и теперь повсюду известную, где он как бы в знамение своей славы, завещает похоронить себя на распутии трех дорог Земли русской.

Схороните меня, братцы, между трех дорог:
Меж московской, астраханской, славной киевской;
В головах моих поставьте животворный крест,
В ногах мне положите саблю вострую.
Кто пройдет или проедет – остановится,
Моему ли животворному кресту помолится,
Моей сабли, моей вострой испужается:
Что лежит тут вор удалый добрый молодец,
Стенька Разин, Тимофеев по прозванию!

6 июня его вывели на лобное место вместе с братом. Множество народа стеклось на кровавое зрелище. Прочитали длинный приговор, где изложены были все преступления обвиненных. Стенька слушал спокойно, с гордым видом. По окончании чтения палач взял его под руки. Стенька обратился к церкви Покрова Пресвятые Богородицы (Василия Блаженного), перекрестился, потом поклонился на все четыре стороны и сказал: «простите!»

Казнь Степана Разина. Картина С. Кириллова , 1985–1988

Его положили между двух досок. Палач отрубил ему сначала правую руку по локоть, потом левую ногу по колено, Стенька при этих страданиях не издал ни одного стона, не показал знака, что чувствует боль. Он (говорит современник) как будто хотел показать народу, что мстит гордым молчанием за свои муки, за которые не в силах уже отмстить оружием. Ужасное зрелище истязаний над братом окончательно лишило последнего мужества Фролку, видевшего то, что ожидало его самого через несколько минут.

– Я знаю слово государево! – закричал он.

– Молчи, собака! – сказал ему Стенька.

То были последние его слова. Палач отрубил ему голову. Его туловище рассекли на части и воткнули на колья, как и голову, а внутренности бросили собакам на съедение.

Для Фролки казнь была отсрочена. Его подвергли снова допросу. Он сказал:

– От большой пытки я не пришел в память и не высказал всего, а теперь опамятовался и скажу все, что у меня в памяти. Были у моего брата воровские письма, присланные откуда ни на есть, и эти всякие бумаги он зарыл в землю для того, что как в доме у него никого не было, то он собрал их в денежный кувшин, засмолил и зарыл в землю на острове, на реке Дону, на урочище Прорве, под вербою, а эта верба посередине крива, а около ней густые вербы; а около острова будет версты две или три. Да еще за два дня до прихода Корнилы Яковлева Степан, брат, посылал меня в Царицын взять его рухлядь у посадского человека Дружинки Потапова; говорил он, что у него есть костяной город, образцом сделан будто Цареград... Подлинно не знаю, у кого взял он его: у князя ли Семена, либо у Кизил-баша, только Стенька велел взять этот город, да сундук с платьем.

Впоследствии, в сентябре того же года, казацкий атаман с выборными казаками ездили искать этих писем на острове, пробовали землю щупами и ничего не нашли. Современные иностранцы говорят, что Фрол получил жизнь и осужден на вечное тюремное заточение.

Как бывало мне, ясну соколу, да времечко:
Я летал млад-ясен сокол по поднебесью,
Я бил-побивал гусей-лебедей,
Еще бил-побивал мелку пташечку.
Как, бывало, мелкой пташечке пролету нет.
А нонеча мне, ясну-соколу, время нет.
Сижу я, млад-ясен сокол, во поимане,
Я во той ли во золотой во клеточке,
Во клеточке на жестяной на шесточке.
У сокола ножки спутаны,
На ноженьках путочки шелковые,
Занавесочки на глазыньках жемчужные!
Как бывало мне, добру-молодцу, да времечко:
Я ходил, гулял, добрый молодец, по синю морю,
Уж я бил-разбивал суда-корабли,
Я татарские, персидские, армянские.
Еще бил-разбивал легки лодочки:
Как бывало легким лодочкам проходу нет;
А нонеча мне, добру-молодцу, время нет!
Сижу я, добрый молодец, во поимане,
Я во той ли во злодейке земляной тюрьме.
У добра-молодца ноженьки сокованы,
На ноженьках оковушки немецкия,
На рученьках у молодца замки затюремные,
А на шеюшке у молодца рогатки железныя.

Корнило Яковлев и Михайло Самаренин возвратились на Дон, вместе с стольником Косаговым, который вез казакам милостивую грамоту, хлебные и пушечные запасы и денежное жалованье. Очень обрадовались казаки хлебным запасам, потому что у них был тогда неурожай, а недавние смуты вовсе не благоприятствовали успехам земледелия. Казачество встретило послов за пять верст от Черкасска. Войсковым атаманом был тогда Логин Семенов. Когда, по обычаю, был собран круг, Косагов сообщил, что атаманы Корнило Яковлев и Михайло Самаренин в Москве дали за все казачество обещание принести присягу на верность государю. Только домовитые и значные казаки согласились без отговорок; люди молодые и незнатные, большею частью прежние приверженники Стеньки, приняли такое требование неохотно.

– Мы (они говорили) рады служить великому государю и без крестного целования, а креста целовать нечего.

Молодцы еще считали себя не подданными, а вольными людьми, служащими царю не по обязанности, а по охоте. Но партия старейших взяла верх. Три круга собирались один за другим. На третьем круге старшие проговорили:

– Даем великому государю обещание учинить пред святым евангелием, целым войском, а кто из нас на обещание не пойдет, того казнить смертью по воинскому праву нашему, и пограбить его животы; а пока не принесут все обещания, положим крепкий заказ во всех куренях не продавать ни вина, ни другого питья, и кто к обещанию пойдет пьян, такому человеку, как и продавцу вина, учиним жестокое наказание.

29 августа черный священник Боголеп привел к присяге атаманов и прочих казаков по чиновной книге, перед стольником и дьяком.

– Теперь, – сказал после того стольник, – атаманы и казаки! сослужите великому государю верную службу: идите со всем войском под Астрахань против оставшихся там единомышленников Стеньки.

– Радостными сердцами пойдем под Астрахань и будем служить великому государю! – отвечали казаки.

А между тем остатки приверженцев казненного Стеньки, спасшиеся от бойни их братья в Кагальнике, под знаменем Алешки Каторжного, в отчаянии бежали в Астрахань, грустно запевая:

Помутился славный-тихий
Дон от Черкасска до Черного моря!
Помешался весь казачий круг!
Атамана боле нет у нас,
Нет Степана Тимофеевича,
По прозванию Стеньки Разина!
Поимали добра-молодца,
Завязали руки белыя,
Повезли во каменну Москву,
И на славной Красной-площади
Отрубили буйну голову!