Как долго правил петр 3. Правление Петра III (кратко)

(начало)

Петр Федорович и Екатерина Алексеевна . В 1742 г. Елизавета объявила наследником своего племянника, родного внука Петра Великого (и внука сестры Карла XII шведского) герцога Шлезвиг-Голштинского Карла-Петра-Ульриха. Для русских людей он был таким же немецким принцем, как и те, от которых в 1741 г. освободилось русское общество и которые ему были так постылы. Этот свой выбор или, лучше сказать, необходимость этого выбора Елизавета скоро стала считать серьезным несчастьем. Четырнадцатилетний осиротелый герцог был перевезен из Голштинии в Россию, нашел в Елизавете вторую мать, принял православие и вместо немецкого воспитания стал получать русское. В 1745 г. его поспешили женить. Вопрос о невесте очень долго обсуждался при дворе, потому что браку придавали политическое значение и боялись ошибиться. Наконец Елизавета остановилась на том лице, на которое указала, в противность Бестужеву, французско-прусская партия, на которое указал и Фридрих прусский, – на принцессе Софии-Августе-Фредерике Ангальт-Цербстской. Ее отец был только генералом прусской службы, комендантом Штетина; мать в заботах о довольно бедном хозяйстве успела потерять чувство такта и хороший характер, приобретя наклонность к стяжаниям и пересудам. Невеста с матерью приехала в Россию, приняла православие и была названа Екатериной Алексеевной; 25 августа 1745 г. произошла свадьба 17-летнего Петра с 16-летней Екатериной . Но все замечали, что жених был холоден к невесте и прямо ссорился с будущей тещей. Впрочем, мать Екатерины проявила свой неуживчивый характер по отношению ко всем и потому была отправлена из России в том же 1745 г. Молодая чета осталась как бы одинокой в большом елизаветинском дворце, будучи оторвана от немецкой среды, от обстановки своего детства. И мужу, и жене приходилось самим определять свою личность и свои отношения при дворе.

Великий князь Петр Федорович (будущий Петр III) и великая княгиня Екатерина Алексеевна (будущая Екатерина II)

Петр Федорович был человеком слабоодаренным и физическими силами, и умственными, рано лишился матери и отца и остался на руках гофмаршала Брюммера, который был более солдат, чем образованный человек, более конюх, чем педагог. Детство Петра прошло так, что ничем добрым его нельзя было вспомнить. Его воспитание было запушено, как и его образование. Брюммер установил такой порядок жизни для своего воспитанника, который не мог не расстраивать его здоровья, и без того слабого: например, при продолжительных занятиях мальчик не имел моциона и не ел до двух часов дня. А в час обеда владетельный герцог часто лишь смотрел из угла, как его дворня ела обед, в котором ему самом было отказано педагогами. Плохо питая мальчика, ему не позволяли развиться, почему он и стал вялым и слабым. Нравственное воспитание было пренебрежено: стояние на коленях на горохе, украшение ослиными ушами, удары хлыста и даже битье чем попало были обыкновенным средством педагогического убеждения. Ряд нравственных унижений перед придворными, грубых окриков Брюммера и его наглых выходок не мог, конечно, выработать в принце ни здравых нравственных понятий, ни чувства человеческого достоинства. Умственное воспитание тоже было плохо. Петр изучал много языков, много предметов, но учили его через силу, не сообразуясь с его слабыми способностями, и он мало усвоил и получил отвращение к учению. Латынь же, которая в то время была обязательна для каждого образованного человека, ему надоела до того, что он запретил помещать в свою библиотеку в Петербурге латинские книги. Когда он явился в Россию и Елизавета познакомилась с ним, она удивилась скудости его познаний. Его принялись снова учить, уже на православный русский лад. Но науке помешали болезни Петра (в 1743–1745 гг. он три раза был серьезно болен), а затем женитьба. Выучив православный катехизис наскоро, Петр остался с воззрениями немца-протестанта. Знакомясь с Россией из уроков академика Штелина, Петр не интересовался ею, скучал уроками и оставался весьма невежественным и неразвитым человеком с немецкими взглядами и привычками. Россию он не любил и думал суеверно, что ему в России несдобровать. Его интересовали одни "увеселения": он любил танцевать, по-детски шалить и играть в солдаты. Военное дело его интересовало в высшей степени, но он не изучал его, а забавлялся им и, как немец, благоговел перед королем Фридрихом, которому хотел подражать всегда и во всем и не умел никогда ни в чем.

Женитьба не образумила его и не могла образумить потому, что он не чувствовал своих странностей и был очень хорошего мнения о самом себе. На жену, которая была неизмеримо выше его, он смотрел свысока. Так как учить его перестали, то он считал себя взрослым человеком и, разумеется, не хотел поучиться у жены ни ее такту, ни ее сдержанности, ни, наконец, ее деловитости. Дел он не хотел знать, напротив, расширил репертуар забав и странных выходок: то по целым часам хлопал по комнатам кучерским кнутом, то безуспешно упражнялся на скрипке, то собирал дворцовых лакеев и играл с ними в солдаты, то производил смотры игрушечным солдатикам, устраивал игрушечные крепости, разводил караулы и проделывал игрушечные военные упражнения; а раз, на восьмом году своей женитьбы, судил по военным законам и повесил крысу, съевшую его крахмального солдатика. Все это проделывалось с серьезным интересом, и по всему было видно, что эти игры в солдатики чрезвычайно его занимали. Жену свою он будил по ночам для того, чтобы она ела с ним устрицы или становилась на часы у его кабинета. Ей он подробно описывал красоту увлекшей его женщины и требовал внимания к такой оскорбительной для нее беседе. Бестактно относясь к Екатерине и оскорбляя ее, он не имел такта и в отношении посторонних лиц и позволял себе разные пошлости: например, в церкви во время службы, за спиной тетки, он передразнивал священников, а когда на него смотрели фрейлины, он показывал им язык, но так, чтобы тетка этого не видела: своей тетки он все-таки очень боялся. Сидя за столом, он издевался над прислугой, обливал ей платья, подталкивал блюда на соседей и старался поскорее напиться. Так вел себя наследник престола, взрослый человек и отец семейства (в 1754 г. у него родился сын Павел). "Петр обнаруживал все признаки остановившегося духовного развития, – говорит С. М. Соловьев, – он являлся взрослым ребенком". Императрица Елизавета понимала свойства Петра и часто плакала, беспокоясь за будущее, но изменить порядок престолонаследия не решалась, потому что Петр III был прямым потомком Петра Великого.

Не теряли, однако, надежды приохотить и приучить Петра к делам. Штелин продолжал его знакомить с государственными делами теоретически, а в 1756 г. Петра назначили членом Конференции, учрежденной, как мы видели, для особо важных дел. В то же время в качестве герцога голштинского Петр каждую неделю "в понедельник и пятницу со своими голштинскими министрами совет держал и дела своего герцогства управлял". Все эти заботы имели кое-какой результат. Петр заинтересовался делами, но не России, а Голштинии. Вряд ли он хорошо их узнал, но он усвоил голштинские взгляды, желая отвоевать у Дании голштинские земли и очень возился с голштинскими солдатами и офицерами, которых ему дозволено было с 1755 г. привезти в Россию. С ними летом он жил в лагерях в Ораниенбауме, усвоил себе их солдатские манеры и фатовство, у них выучился курить, пить по-солдатски и мечтать о голштинских завоеваниях.

Российская императрица Елизавета Петровна. Портрет работы В. Эриксена

Определилось с течением времени и отношение Петра к России и русским делам. Он говорил своей жене, что "не рожден для России, что он непригоден русским и русские непригодны ему и убежден он, что погибнет в России". Когда освободился шведский престол и Петр не мог его занять, хотя имел право, он со злобой говорил вслух: "Затащили меня в эту проклятую Россию, где я должен считать себя государственным арестантом, тогда как, если бы оставили меня на воле, то теперь я сидел бы на престоле цивилизованного народа". Когда Петр присутствовал на Конференции, он подавал свои мнения и в них обнаруживал полное незнакомство с политическим положением России; о русских интересах рассуждал он с точки зрения своей любви к прусскому королю. Так, незнание России, презрение к ней, стремление уйти из нее, голштинские симпатии и отсутствие зрелой личности отличали будущего русского императора. Канцлер Бестужев серьезно думал о том, чтобы или совсем устранить Петра от власти, или оградить иным путем от его влияния интересы России.

Совсем иного рода человек была жена Петра, великая княгиня Екатерина Алексеевна. Выросши в скромной семье незначительного принца, строгого протестанта и отца, Екатерина получила некоторое образование, увеличенное собственной ее наблюдательностью и восприимчивостью. В детстве она много путешествовала по Германии, много видела и слышала. Уже тогда она своей живостью и способностями обращала на себя внимание наблюдательных лиц: в Брауншвейге один каноник, занимавшийся предсказаниями, заметил ее матери: "На лбу вашей дочери я вижу по крайней мере три короны". Когда Екатерину с матерью вызвали в Россию, для нее не была секретом цель поездки, и бойкая девочка сумела с большим тактом сделать свои первые шаги при русском дворе. Отец ее написал ей в руководство ряд правил благоразумной сдержанности и скромности. Екатерина к этим правилам присоединила свой собственный такт и замечательное практическое чутье и обворожила Елизавету, завоевала симпатии двора, а затем и народа. Не старше 15-ти лет, она вела себя лучше и умнее, чем ее руководительница мать. Когда мать ссорилась и сплетничала, дочь старалась приобрести общее расположение. Она усердно занялась русским языком и православным вероучением. Блестящие способности позволили ей оказать в короткое время большие успехи, и при церемонии крещения она так твердо прочла символ веры, что всех этим удивила. Но сохранились известия, что перемена религии для Екатерины была не так легка и радостна, как она показывала императрице и двору. В благочестивом смущении перед этим шагом Екатерина много плакала и, говорят, искала утешения у лютеранского пастора. Однако уроки православного законоучителя от этого не прекращались. "Честолюбие берет свое", – замечал по этому поводу один дипломат. И сама Екатерина признавалась, что она была честолюбива.

Екатерина II после приезда в Россию. Портрет работы Л. Каравака, 1745

Не любя ни мужа, ни Елизаветы, Екатерина тем не менее держала себя в отношении их очень хорошо. Она старалась исправлять и покрывать все выходки мужа и не жаловалась на него никому. К Елизавете же она относилась почтительно и как бы искала ее одобрения. В придворной среде она искала популярности, находя для каждого ласковое слово, стараясь примениться к нравам двора, стараясь казаться чисто русской набожной женщиной. В то время, когда ее муж оставался голштинцем и презирал русских, Екатерина желала перестать быть немкой и отказалась после смерти родителей от всяких прав на свой Ангальт-Цербст. Ее ум и практическая осмотрительность заставляли окружающих видеть в ней большую силу, предугадывать за ней большое придворное влияние. И действительно, с годами Екатерина заняла при дворе видное положение; ее знали с хорошей стороны даже в народной массе. Для всех она стала виднее и симпатичнее своего мужа.

Но личная жизнь Екатерины была незавидна. Поставленная далеко от дел и оставляемая на целые дни мужем, Екатерина не знала, что делать, потому что совсем не имела общества: она не могла сближаться с придворными дамами, потому что "смела видеть перед собою только горничных", по ее собственным словам; она не могла сближаться с кругом придворных мужчин, потому что это было неудобно. Оставалось читать, и "чтение" Екатерины продолжалось восемь первых лет ее супружеской жизни. Сперва она читала романы: случайный разговор с знакомым ей еще в Германии шведским графом Гилленборгом направил ее внимание на серьезные книги. Она перечитала много исторических сочинений, путешествий, классиков и, наконец, замечательных писателей французской философии и публицистической литературы XVIII в. В эта годы она и получила ту массу сведений, которой удивляла современников, тот философский либеральный образ мыслей, который принесла с собой на престол. Она считала себя ученицей Вольтера , поклонялась Монтескье , изучала Энциклопедию и благодаря постоянному напряжению мысли стала исключительным человеком в русском обществе своего времени. Степень ее теоретического развития и образования напоминает нам силу практического развития Петра Великого. И оба они были самоучками.

Во второй половине царствования Елизаветы великая княгиня Екатерина уже была вполне сложившимся и очень заметным человеком при дворе. На нее обращено было большое внимание дипломатов, потому что, как они находят, "ни у кого нет столько твердости и решительности" – качеств, которые ей дают много возможностей в будущем. Екатерина независимее держится, явно не в ладах со своим мужем, навлекает на себя недовольство Елизаветы. Но самые видные "припадочные" люди Елизаветы, Бестужев, Шувалов, Разумовский , теперь не обходят великой княгини вниманием, а стараются, напротив, установить с нею добрые, но осторожные отношения. Сама Екатерина входит в сношения с дипломатами и русскими государственными людьми, следит за ходом дел и даже желает на них влиять. Причиной этого была болезненность Елизаветы: можно было ждать скорой перемены на престоле. Все понимали, что Петр не может быть нормальным правителем и что его жена должна играть при нем большую роль. Понимала это и Елизавета: опасаясь со стороны Екатерины какого-либо шага в свою пользу против Петра, она стала к ней относиться дурно и даже прямо враждебно; с течением времени так же относится к жене сам Петр. Окруженная подозрительностью и враждой и побуждаемая честолюбием, Екатерина понимала опасность своего положения и возможность громадного политического успеха. Об этой возможности говорили ей и другие: один из посланников (прусский) ручался ей, что она будет императрицей; Шуваловы и Разумовские считали Екатерину претенденткой на престол; Бестужев вместе с ней строил планы о перемене престолонаследия. Екатерина сама должна была готовиться действовать и для своей личной защиты, и для достижения власти после смерти Елизаветы. Она знала, что муж привязан к другой женщине (Елиз. Ром. Воронцовой) и желал заменить ею свою жену, в которой видел опасного для себя человека. И вот, чтобы смерть Елизаветы не застала ее врасплох, не отдала в руки Петра беззащитной, Екатерина стремится приобрести себе политических друзей, образовать свою партию. Она тайно вмешивается в политические и придворные дела, ведет переписку с очень многими видными лицами. Дело Бестужева и Апраксина (1757–1758 гг.) показало Елизавете, как велико было при дворе значение великой княгини Екатерины. Бестужева обвиняли в излишнем почтении перед Екатериной. Апраксин был постоянно под влиянием ее писем. Падение Бестужева было обусловлено его близостью к Екатерине, и самое Екатерину постигла в ту минуту опала императрицы. Она боялась, что ее вышлют из России, и с замечательной ловкостью достигла примирения с Елизаветой. Она стала просить у Елизаветы аудиенции, чтобы выяснить ей дело. И Екатерине была дана эта аудиенция ночью. Во время беседы Екатерины с Елизаветой за ширмами в той же комнате тайно были муж Екатерины Петр и Иван Ив. Шувалов, и Екатерина догадалась об этом. Беседа имела для нее решающее значение. При Елизавете Екатерина стала утверждать, что она ни в чем не виновата, и, чтобы доказать, что ничего не хочет, просила императрицу, чтобы ее отпустили в Германию. Она просила об этом, будучи уверена, что поступят как раз наоборот. Результатом аудиенции было то, что Екатерина осталась в России, хотя была окружена надзором. Теперь ей приходилось вести игру уже без союзников и помощников, но она продолжала ее вести еще с большей энергией. Если бы Елизавета не умерла так неожиданно скоро, то, вероятно, Петру III не пришлось бы вступить на престол, ибо заговор уже существовал и за Екатериной стояла уже очень сильная партия. С мужем Екатерина примириться не могла, она не могла его выносить; он же видел в ней злую, слишком независимую и враждебную ему женщину. "Нужно раздавить змею", – говорили окружавшие Петра голштинцы, передавая этим выражением мысли его о жене. Во время болезни Екатерины он даже прямо мечтал о ее смерти.

Так, в последние годы Елизаветы обнаружилась полная неспособность ее наследника и большое значение и ум его жены. Вопрос о судьбе престола очень занимал Елизавету; по словам Екатерины, государыня "с трепетом смотрела на смертный час и на то, что после ея происходить может". Но она не решалась отстранить племянника прямо. Придворная среда также понимала, что Петр не может быть правителем государства. Многие задумывались, как устранить Петра, и приходили к различным комбинациям. Устранить было можно, передав права малолетнему Павлу Петровичу, причем мать его Екатерина получила бы большую роль. Можно было бы поставить у власти и прямо Екатерину. Без нее же вопрос не мог быть решен ни в каком случае (о бывшем императоре Иоанне тогда никто и не думал). Поэтому Екатерина и помимо своих личных качеств и стремлений получила большое значение и являлась центром политических комбинаций и знаменем движения против Петра. Можно сказать, что еще до смерти Елизаветы Екатерина стала соперницей своему мужу, и между ними начался спор о русской короне.

У каждого из российских правителей было множество неразгаданных до сих пор тайн, однако, одним из самых загадочных российских императоров был Петр III Федорович.

Молодые годы немецкого принца

Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский (именно так звали Петра с рождения), родился в семье немецкого герцога Карла Фридриха и дочери Петра I цесаревны Анны.

С рождения Петр являлся претендентом сразу на два европейских трона – он мог стать королем Швеции, как внучатый племянник бездетного Карла XII и, будучи внуком Петра I претендовал на российский трон. Принц рано осиротел и воспитывался своим дядей епископом Эйтинским, который ненавидел всё русское и воспитывал племянника по протестантским обычаям.

Об образовании ребенка заботились мало, поэтому Петр владел только немецким языком и немного говорил по-французски. Мальчик рос очень нервным и трусливым, увлекался музыкой и живописью и обожал все, что связано с военным делом (при этом жутко боялся пушечных выстрелов).

В 1741 году по приказу императрицы Елизаветы тринадцатилетний наследник приезжает в Россию, которую на тот момент уже ненавидит всем сердцем. Через год Петр по приказу императрицы переходит в православие под именем Петра Федоровича.

Супружеская жизнь

В 1745 году Петр женится на Софье Августе Фредерике Ангальт-Цербстской, будущей Екатерине II. Их брак с первых дней был обречен на неудачу – слишком уж разные были молодые супруги. Екатерина была более образованной и интеллектуальной, а Петра кроме игр в солдатики ничего не интересовало. У супругов не заладились и интимные отношения, долгое время их не было вовсе, а в дальнейшем Екатерине приходилось одевать военную немецкую форму для того чтобы возбудить мужа.

В тоже время, несмотря на холод в отношениях Петр очень доверял своей жене, и в трудных ситуациях часто обращался к ней за помощью, за что даже придумал ей прозвище «Госпожа Подмога».

Над увлечением Великого князя игрой в солдатике посмеивалась императрица Елизавета и вся российская знать, поэтому князь играл тайно, а днем игрушки прятались в супружескую кровать, ночью, когда супруги оставались наедине он до двух часов ночи играл.

Супружеская измена Петра

Не обращая внимания на свою красавицу-жену, Петр на удивление всем придворным завел себе любовницу – Елизавету Воронцову , дочь графа Романа Воронцова. Девушка была некрасивой – толстой, с немного обрюзглым и широким лицом. Хоть Петр и заявлял, что любит и уважает Воронцову, но называл ее в обществе просто «Романовна». На удивление Екатерина совершенно не обижалась на супруга и называла его любовницу «русская Помпадур».

Петр, не стесняясь, появлялся в обществе фаворитки, а став императором сразу же произвел ее в камер-фрейлины и вручил ей Екатерининскую ленту. Более того Петр почти открыто заявлял, что разведется с Екатериной, отправит ее в монастырь, а сам женится на Воронцовой. Именно эти заявления и стали толчком к будущему дворцовому перевороту.

Шпионская деятельность наследника

Ненавидя Россию, Петр Федорович обожал Пруссию и считал короля Фридриха своим кумиром, поэтому в ходе Семилетней войны наследник передавал королю Фридриху секретную документацию, в которой говорилось о числе и местоположении русских полков.

Когда императрица Елизавета Петровна узнала об этом, то была в ярости, однако в память о покойной сестре Анне и, понимая, что другого наследника у нее нет, простила своего племянника. Дело замяли, а самого Петра убедили, что король Фридрих ищет дружбы с Великим князем.

Дети Петра

У Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны было двое детей – Великий князь Павел и Великая княгиня Анна. Первый сын родился через девять лет брака, что породило множество слухов о том, что Петр не является отцом новорожденного Павла. При дворе ходили слухи, что отцом ребенка является Сергей Салтыков, хотя Павел был очень похож на Великого князя Петра Федоровича.

Великая княгиня Анна прожила меньше двух лет, и хотя была признана дочерью Великого князя, была ли таковой неизвестно. Сам Петр заявлял, что не знает, откуда берутся беременности его жены, он к ним никакого отношения не имеет.

Воспитанием своего сына Павла Великий князь не занимался, так как тот был сразу же отобран императрицей Елизаветой, да и сам Петр не интересовался развитием сына.

Император Петр III

Императором Петр пробыл всего 186 дней , однако за эти дни смог показать себя неглупым и энергичным правителем. Так он упразднил Тайную канцелярию, начал секуляризацию земель, создал Государственный банк, прекратил преследование старообрядцев, провел довольно широкую амнистию для политических заключенных.

Большинство его документов стали фундаментом для Екатерининской эпохи. Повод, который был выбран для государственного переворота – фантазии Петра о крещении России по протестантскому обряду, историками документально подтвержден не был, и скорее всего, был специально придуман окружением Екатерины II.

Загадка смерти

Согласно официальной версии император Петр умер от болезни, что в принципе может быть правдой, так как события дворцового переворота подорвали и без того слабое здоровье императора. Так же существует легенда, что Петра убил фаворит Екатерины Алексей Орлов.

Столь скоропостижная смерть породила массу легенд, о том, что Петр спасся, поэтому на протяжении длительного времени в России и заграницей возникали фигуры самозванцев лже-Петров, один из которых даже стал царем Черногории, а второй стал известным разбойником Емельяном Пугачевым. Последний из самозванцев был арестован в 1802 году, уже при внуке Петра императоре Александре.

Коронация после смерти

Так как царствование Петра длилось, полгода официальной церемонии коронации провести не успели, именно из-за этого он был похоронен не в усыпальнице императорской семьи в Петропавловском соборе, а в Александро-Невской лавре без всяких почестей. Только спустя 34 года его сын император Павел, взойдя на престол, перенес прах отца в Петропавловский собор и лично провел коронационный обряд над прахом мертвого отца.

В 1762 году в России произошел очередной дворцовый переворот, на которые был так богат XVIII век. За 37 лет после смерти Петра Великого до воцарения Екатерины II трон занимали шесть монархов. Все они пришли к власти после дворцовых интриг или переворотов, а двое из них - Иван Антонович (Иван VI) и Петр III были свергнуты и убиты..

Мало кто из российских самодержцев заслужил в историографии столько негативных и нелепых оценок - от «самодура» и «холуя Фридриха II» до «ненавистника всего русского» - как Петр III. Отечественные историки в своих трудах не удостоили его ни одной похвалы. Авторитетный профессор Василий Ключевский писал: «Развитие его остановилось раньше роста, в лета мужества он оставался таким же, чем был в детстве, вырос, не созрев».

В курсах русской истории сложилась парадоксальная вещь, реформы Петра III - Манифест о вольности дворянства и ликвидацию зловещей Тайной канцелярии, занимавшейся политическим сыском - все называли прогрессивными и своевременными, а их автора - слабоумным и недалеким. В народной же памяти он остался жертвой своей царственной жены — Екатерины Великой, а его именем назвался самый грозный бунтовщик, нагонявший страх на дом Романовых - Емельян Пугачев.

Родственник трех монархов

До принятия православия в России имя Петра III звучало как Карл Петр Ульрих. Волею судьбы он был наследником сразу трех монарших домов: шведского, русского и голштинского. Его мать, старшая дочь Петра I цесаревна Анна Петровна, умерла через три месяца после рождения сына, и мальчик до 11 лет воспитывался отцом, герцогом голштейн-готторпским Карлом-Фридрихом.

Отец воспитывал сына по-военному, на прусский лад и любовь к военной инженерии осталась у юноши на всю жизнь. Первое время мальчика готовили к шведскому престолу, но в 1741 году к власти в России пришла Елизавета Петровна, у которой своих детей не было, и в качестве будущего наследника русского престола она выбрала племянника.

После переезда в Россию и принятия православной веры его нарекли Петром Федоровичем, а чтобы подчеркнуть преемственность власти на престоле в его официальный титул включили слова: «Внук Петра Великого».

Пётр Фёдорович в бытность Великим князем. Портрет работы Г. Х. Гроота Фото: Commons.wikimedia.org

Наследник Елизаветы Петровны

В 1742 году в дни торжественной коронации Елизавета Петровна объявила его своим наследником. Вскоре нашлась и невеста - дочь обедневшего немецкого князя - София-Фридерика-Августа Ангальт-Цербстская. Брак состоялся 21 августа 1745 году. Жениху было 17 лет, а невесте - 16. Молодым во владение были пожалованы дворцы в Ораниенбауме под Петербургом и Люберцы под Москвой. Но их семейная жизнь не заладилась с первых же дней. Вскоре у обоих появились увлечения на стороне. И даже то, что первое время оба находились в России в одинаковом положении, на чужбине, вынужденные менять язык (Екатерина и Петр так и не смогли избавиться от сильного немецкого акцента) и религию, привыкать к порядкам русского двора - все это их не сблизило.

Супруга Петра Федоровича, получившая при крещении имя Екатерины Алексеевны, охотнее учила русский, много занималась самообразованием, и, что самое ценное - она воспринимала свой переезд в Россию как невероятную фортуну, уникальный шанс, упускать который была не намерена. Природная хитрость, смекалка, тонкая интуиция и целеустремленность помогли ей обретать союзников, привлекать симпатии людей гораздо чаще, чем это удавалось супругу.

Короткое царствование

Пётр и Екатерина: совместный портрет работы Г. К. Гроота Фото: Commons.wikimedia.org

В 1762 году Елизавета умирает и на престол вступил Петр III Фёдорович. Своего царствования Петр Федорович дожидался почти 20 лет, а продержался на нем всего 186 дней.

Сразу же после восшествия он развил кипучую законодательную деятельность. За его короткое царствование было принято почти 200 законодательных актов!

Он помиловал многих преступников и политических ссыльных (среди них Миниха и Бирона), упразднил Тайную канцелярию, действовавшую со времен Петра I и занимавшуюся тайным сыском и пытками, объявил прощение раскаявшимся крестьянам, которые ранее оказывали неповиновение своим помещикам, запретил преследование раскольников. При нем был создан Государственный банк, поощрявший торгово-промышленную деятельность. А в марте 1762 году издал указ, который, по идее, должен был привлечь на его сторону дворянское сословие в России - отменил обязательную воинскую службу для дворян.

В реформах он пытался подражать своему великому деду - Петру Алексеевичу. Сегодня историки отмечают, что во многом, реформы Петра III стали фундаментом будущих преобразований Екатерины Второй. Но именно супруга и стала первым источником для нелестной характеристики личности российского императора Петра III. В её записках, и в мемуарах её ближайшей подруги княгини Екатерины Дашковой Петр Федорович впервые предстает как глупый и взбалмошный прусак, ненавидевший Россию.

Заговор

Несмотря на активное законотворчество, гораздо больше, чем законы, императора интересовала война. И здесь для него идеалом была прусская армия.

После воцарения Петр ввел в русской армии прусский мундир, строжайшую дисциплину и ежедневные тренировки по прусскому образцу. К тому же, в апреле 1762 года он заключил с Пруссией невыгодный Петербургский мирный договор, по которому Россия выходила из Семилетней войны и добровольно отдавала Пруссии территорию, занятую русскими войсками, включая Восточную Пруссию. Но русскую гвардию возмущали не только непривычные прусские порядки, но и неуважительное отношение к офицерам самого императора, который не скрывал своего намерения расформировать гвардейские полки, считая их главными виновниками всех заговоров. И в этом император Петр был прав.

Портрет Петра III работы художника А. П. Антропова, 1762 Фото: Commons.wikimedia.org

Скорее всего, заговор против Петра Федоровича начал складываться еще задолго до смерти Елизаветы Петровны. Неприязненные отношения между супругами уже не были не для кого тайной. Пётр III открыто заявлял, что собирается развестись с супругой, чтобы жениться на своей фаворитке Елизавете Воронцовой.

Накануне Петрова дня 28 июня Петр III отправился Петергоф для участия в больших празднествах, в резиденции его не встретила Екатерина Алексеевна, главный организатор этого торжества. Императору доложили о ее побеге ранним утром в Петербург с гвардейским офицером Алексеем Орловым. Стало ясно, что события приняли критический оборот, и подозрения в измене подтвердились.

В Петербурге Екатерине присягнули главные правительственные учреждения - Сенат и Синод. Гвардия также поддержала Екатерину. В этот же день Петр III, так и не решившийся ни на какие ответные действия, подписывает отречение от российского престола. Его арестовали и отправили в Ропшу, где через несколько дней он погиб. Обстоятельства его смерти до сих пор остаются до конца неясными.

По официальной версии, причиной смерти был приступ «геморроидических колик». Эту версию подвергали сомнению еще при жизни Екатерины, предполагая, что императора просто задушили. Некоторые ученые считают, что смерть наступила в результате обширного инфаркта. Не вызывает сомнения лишь то, что живым император Петр III был не нужен ни гвардии, ни Екатерине Алексеевне, его супруге. По словам современников Екатерины, известие о смерти супруга повергло ее в шок. Несмотря на стальной характер, она оставалась обычным человеком и опасалась возмездия. Но народ, гвардия и потомство простили ей это преступление. В истории она осталась, прежде всего, как выдающийся государственный деятель, в отличие от своего несчастного мужа. Ведь историю, как известно, пишут победители.

21 февраля 1728 года граф Генрих Фридрих Бассевич , первый министр голштинского двора, оставил запись: «Родился между полуднем и первым часом дня, здоровым и крепким. Его решено было назвать Карл Петер ». Новорождённому, о котором шла речь, суждено будет стать русским императором Петром III .

Об этой фигуре мы имеем представление превратное. Настолько, что диву даёшься: как «национальный предатель и откровенно слабоумный пьяница» вообще продержался на российском престоле даже такое краткое время? У многих создаётся впечатление, что основная и даже единственная историческая роль Петра III — это вовремя жениться на будущей Екатерине Великой , а потом умереть, чтобы расчистить дорогу блистательной «матушке-императрице».

1. Труды и дни

Некоторые признают наиболее убедительным язык цифр. Кое в чём они правы: именно так можно навскидку определить если не результативность, то работоспособность и активность правителя. Если посмотреть на Петра III с этой точки зрения, то получится интересная пропорция. На престоле он провёл 186 дней. За это время им подписано 192 закона и указа: это не считая всякой мелочи вроде представлений к наградам. В среднем выходит примерно 30 указов в месяц, даже чуть больше. Таким образом, он уверенно входит в топ-3 правителей XVIII столетия. И даже занимает в нём почётное второе место после своего сына Павла I . Тот в среднем издавал по 42 законодательных акта в месяц. Для сравнения: Екатерина Великая издавала по 12 законов в месяц, а Пётр Великий — по 8. Особо следует отметить любопытный факт: некоторые из этих законов приписывают «человеколюбию и просвещённости» Екатерины II, его вдовы. В частности, «Манифест о вольности дворянской», прида ние убийству крепостных хозяевами статуса «тиранского мучения» и упразднение зловещей Тайной канцелярии. Хотя на самом деле вся заслуга Екатерины состоит только в том, что она не отменила распоряжения своего покойного супруга.

2. Не из родни, а в родню

Одна из хуковых фраз Булгакова — слова Воланда из «Мастера и Маргариты»: «Да, как причудливо тасуется колода! Кровь!» Она в полной мере применима к Петру III. В его случае, правда, колоду тасовали вручную. Несколько показавшихся перспективными династических браков — и вот, извольте, родился наш герой. Кстати, помните имя, данное ему при рождении? Оно тоже из этой серии. Карл Петер. Петер — в честь родного деда по материнской линии, русского императора Петра I. А Карл — по той причине, что по отцовской линии малыш приходился внучатым племянником шведскому королю Карлу XII . Два великих деда, сражавшихся между собой без малого четверть века и перекроивших карту Европы. Пётр III отлично это осознавал. Более того, вёл себя так, что его сходство одновременно и с Петром I, и с Карлом XII замечали многие. Например, французский дипломат в России Жан-Луи Фавье: «Он подражает обоим в простоте своих вкусов и в одежде... Погруженные в роскошь и бездействие придворные страшатся времени, когда ими будет управлять государь, одинаково суровый к самому себе и к другим».

3. Коронация после смерти: поздно или никогда?

С теми, кто говорит, что Пётр III был неполноценным, можно согласиться. Но только в одном. Он, пожалуй, действительно не был при жизни полноценным императором. Поскольку до коронации, которая знаменует всю полноту власти, так и не дожил. В июне 1762 г. отречение от престола подписал провозглашённый, но не коронованный император.

Ситуацию исправил Павел I, его сын. Он совершил уникальный, беспрецедентный поступок. Спустя 34 года после смерти Петра III новый император вскрыл его гроб и короновал останки покойного батюшки по всем правилам. Изящный штрих: Большую Императорскую корону при этом заставили держать Алексея Орлова , одного из предполагаемых убийц Петра III. По воспоминаниям современников, граф Орлов после этого «зашёл в тёмный угол и взрыд плакал, руки его трепетали». Коронация покойного и одновременно месть его убийцам — такого русская история ещё не знала. Пётр III — единственный русский царь, по-настоящему ставший таковым уже после смерти.

Эксгумация Петра III. Аллегорическая гравюра Николая Анселена. Источник: Public Domain

4. Выигранная Семилетняя

Больше всего нареканий вызывает прекращение войны с Пруссией. Той самой Семилетней войны, где проявился гений будущих блистательных полководцев «золотого века Екатерины»: Петра Румянцева и Александра Суворова . Претензии примерно такие: «Наши годом раньше взяли Берлин, и вся Пруссия была у нас в кармане. Даже Кёнигсберг уже четыре года был русским городом, и в его университете учились русские студенты. А тут явился Пётр III, раболепствующий перед прусскими порядками и лично прусским королём Фридрихом . И всё пустил псу под хвост: наши обязывались вывести войска и отдать всё завоёванное».

На самом деле всё обстояло почти наоборот. На момент смерти Петра III русские войска по-прежнему занимали всю эту территорию. Более того, склады провианта и боезапас их были пополнены, а к Кенигсбергу была отправлена русская эскадра.

Кроме этого, согласно договору, Фридрих обязывался отвоевать у Дании и передать России провинцию Шлезвиг. А вот Пётр сохранял за собой право остановить вывод русских войск «ввиду продолжающихся в Европе беспокойств».

И выведение войск из Восточной Пруссии, и то, что России так и не досталось то, что ей обещал Фридрих, — это целиком дело рук Екатерины II. Вернее, последствия её бездействия. Она настолько была занята сначала переворотом и устранением мужа, а потом — укреплением собственной власти, что за соблюдением условий договора не следила.

5. Несостоявшийся русский прорыв

В статусе наследника русского престола Пётр пребывал без малого двадцать лет. И, говоря откровенно, не проявил себя за это время ничем, кроме склонности к пьянству, игре в солдатики и муштре по прусскому образцу. Во всяком случае, так принято считать. Как правило, без подробностей обходятся и при описании недолгого временного промежутка: с февраля 1759 г. по январь 1762 г.

Между тем это был, пожалуй, самый светлый этап в жизни наследника. Его наконец-то допустили до настоящего дела. Да, с большим скрипом и до дела вроде бы невеликого. Но всё же. В феврале 1759 г. Петра назначили генерал-директором Сухопутного шляхетского корпуса.

Документы, связанные с этим учебным заведением и подписанные наследником престола, ясно показывают, что это был разумный, трезвый, здравомыслящий человек, способный мыслить в государственном масштабе. То, что он прежде всего озабочен материальной базой корпуса, само собой разумеется. Расширение и реконструкция казармы-общежития, налаживание работы корпусной типографии, «дабы печатать все нужные книги на русском, немецком и французском языках», внимательное отношение к питанию и обмундированию... И, кроме этого, далеко идущие замыслы. В частности, масштабный проект по созданию «полнейшего географического и исторического описания России, дабы воспитываемые в оном корпусе молодые люди не токмо иностранных земель географию, которой их действительно обучают, основательно знали, но и о состоянии отечества своего ясное имели понимание».

Российский император Петр III прожил всего 34 года и имел два имени — немецкое и русское. Редко какому государю современники и потомки давали столь противоречивые оценки. Одни говорили: "тупоумный солдафон", "холуй Фридриха II", "хронический пьяница". Но о нем есть и положительные отзывы видных деятелей русской культуры и государственных мужей.

Его именем воспользовался вождь крестьянского движения Емельян Пугачев. Но в народной памяти он так и остался жертвой своей царственной жены — Екатерины Великой.

Великий государь и император Всероссийский Петр III Федорович удостоился не только звания "идиота" и "неспособного супруга", сиречь "импотента", Екатерины II, но и, как заметил один из дореволюционных русских историков, этому царю была присвоена "какая-то исключительная привилегия на бессмысленность и глупость".

Дамы и господа, смею вас уверить, не бывает ни ангелов, ни демонов. Все мы человеки, и Петр Федорович, урожденный в лютеранской вере Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский (а по немецки: Karl Peter Ulrich von Schleswig-Holstein-Gottorf ), не был исчадием ада. Очередная жертва политических интриг придворной камарильи. Обычно Петра Третьего рассматривают в контексте внутрироссийской политики, чаще всего не касаясь вопросов международных. Это важно, потому что Петра любят обвинять в заключении предательского сепаратного мира с Пруссией, потому что он был страстным поклонником Фридриха Великого и всего прусского.

Участники заговора с целью свержения законного монарха старательно разжигали в обществе антинемецкие настроения, чтобы обратить против императора патриотов. До сих пор очень многие отечественные историки видят в Петре Федоровиче предателя, который отказался от всех блестящих побед русского оружия на полях сражений Семилетней войны и, предав своих союзниц — Австрию и Францию — заключил "бессмысленный" мир. Заметим, что не только худой мир лучше доброй ссоры.

Французский король Людовик XVI сделал следующее замечание по поводу отношений Петра III к Фридриху II: "Европа, напротив того, с восхищением ждала, чтоб Петр III ринулся на помощь Пруссии, которую Франция с Австрией довели до изнеможения и которую спасли от лютейшего несчастья чудо и дружественная опора императора. Для России было так же выгодно, как и для нас теперь, чтоб Пруссия и Австрия не сливались в одно государство. Европе было желательно, чтоб Россия спасла Пруссию от истребления соединенными силами двух великих держав. Усилившись прусскими владениями, Австрия получала возможность помериться могуществом с Россией, когда мир был водворен благодаря дружественному содействию Петра III, что доказывает, что государь этот был хороший политик".

Кроме того, можно согласиться с мнением некоторых российских историков, что в геополитической обстановке середины XVIII века выгода от приобретения Россией Восточной Пруссии представлялась сомнительной. Между прочим, крупнейший русский историк Василий Ключевский подвергал критике и такое сомнительное приобретение, как Польша — ядро будущей революционной заразы. В отличие от Кенигсбергской губернии, Речь Посполитая имела хотя бы общую с Россией границу.

Если отвлечься от пропагандистской шумихи царских времен и идеологических штампов времен советских, то оказывается, что Екатерина Вторая всего-то через два года подписала с Фридрихом Прусским союзный договор, ряд статей которого в точности повторял пункты "предательского" договора ее покойного супруга Петра III.

Заштампованность взгляда на Петра Федоровича даже в научных кругах доходит до немыслимых вершин. "Современный искусствовед, даже квалифицированный, описывая портрет Петра III кисти замечательного русского художника XVIII века А. П. Антропова, усмотрит у изображенной на холсте вполне обычной модели "толстый живот на тонких ножках, маленькую голову на узких плечах и длинные руки, тонкие, как паучьи лапки". Зрелище и в самом деле не их приятных, хотя, казалось бы, странно требовать,чтобы на российском престоле непременно восседал Аполлон", — удивляется современный русский историк Александр Мыльников.

Внук Великого Петра Петр III оказался в череде тех деятелей истории, о которых нам известно больше слухов и мифов, созданных их политическими противниками, чем реальных исторических фактов. Еще бы: одним из главных источников сведений о нем являются мемуары "матушки императрицы Екатерины". Эта умнейшая женщина, безусловно, желая оправдать в глазах подданных и потомков неловкое "устранение" своего супруга, выставила его этаким дурачком, способным разве что на немузыкальную игру на скрипке и обожавшим не Россию, а свою трубку и фрейлину-любовницу.

Петр III — далеко не единственная оболганная историческая фигура. И речь вовсе не идет о его "посмертной реабилитации". Просто это бессмысленно. И еще это в какой-то мере объясняет печальную судьбу императорского дома Романовых, последних представителей которого зверски уничтожили большевики в подвале Ипатьевского дома. Брутальность борющихся за главенство породила позднейшие злодеяния. Предтечами коммунистических варваров выступили благородные дворянчики, расправившиеся с Петром III, Павлом I и Иоанном VI Антоновичем.

Если продолжать сравнение дальше, то тут появится фигура Сталина, который в конце 1930-х годов жестоко покончит с ленинскими соратниками. Однако мы отвлеклись. Пока до революций еще далеко, Петр III, стремясь подрожать своему великому деду-тезке, с первых дней вступления на престол особое внимание обратил на укрепление порядка и дисциплины в высших присутственных местах, на упорядочение компетенции высших органов власти. Петр Третий был едва ли единственным после Петра Первого монархом, лично посещавшим Синод — высшее церковное ведомство.

Не чувствовавшая расположения к Петру III княгиня Екатерина Дашкова, участница дворцового переворота под руководством своей тезки, откровенно писала в мемуарах, что "Петр III усиливал отвращение, которое к нему питали, и вызывал глубокое презрение к себе своими законодательными мерами". Это частное мнение конкретного человека верно подмечает оппозиционное отношение к российскому монарху некоторой части высшей знати. Именно из их среды и окружения Екатерины пошли гулять по свету многие мифы о внуке Петра Великого.

Вот один из них: придворные, дескать, убедили Петра III ликвидировать Тайную канцелярию, о чем тот подмахнул манифест после того, как, заранее сговорившись, во время застолья граф К. Г. Разумовский крикнул на одного из собутыльников "слово и дело" за то, что тот оскорбил императора, не выпив за его здоровье бокал до дна. У историков возникает резонный вопрос, почему же такое шоу Разумовский со товарищи не разыграл раньше, при Елизавете Петровне? Это при том, что Кирилл Григорьевич приходился братом ее давнему фавориту и предположительно морганатическому супругу императрицы Алексею Григорьевичу Разумовскому.

За свое короткое правление с 25 декабря 1761 года (после кончины императрицы Елизаветы Петровны) по 29 июня 1762 года (когда, арестованный, он подписал отречение от престола, а предположительно 3 июля был убит) Петр Федорович подписал несколько важных манифестов: "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству", "Об уничтожении Тайной розыскной канцелярии" и серию актов о веротерпимости и взаимоотношении государства и православной церкви.