Личность террориста, совершающего преступления. Характеристика лица, склонного к экстремистской деятельности
Анализ личности лиц, совершающих и причастных к совершению актов терроризма, имеет большое теоретическое и прикладное значение. Это позволяет лучше разобраться в мотивах, внутренних побуждениях, психологических особенностях и прочих субъективных предпосылках совершения преступлений такого рода, а кроме того дает возможность очертить примерный социальный круг, из которого наиболее вероятно рекрутирование будущих террористов. Последнее очень важно с точки зрения индивидуальной профилактики. Однако при этом вряд ли возможно создать какой-то целостный портрет террориста и говорить о нем как о специфическом типе личности, четко оформленном и характеризующимся набором определенных, свой- ственных всем без исключения лицам этой группы, социологических и психологических черт. Террористы, как и любая иная категория преступников, настолько разнообразны по многим характеристикам, что подогнать их под общий знаменатель невозможно, поэтому и невозможно дать определение понятию «личность террориста», оно было бы некорректно. В связи с этим исследователи отказались от поиска неких универсалий, поскольку терроризм «рождается и вызревает в долгих социальных и личностных процессах. И типичного террориста тоже не существует»116. Учитывая данное положение, можно говорить лишь о наиболее часто встречающихся идейных и психологических особенностях террористов, а также особенностях личности, потенциально опасных в плане возможной террористической деятельности. Видимо, с учетом этого обстоятельства, любая типологизация и классификация такого рода будет еще более условной, чем классификация видов и форм терроризма.
В литературе, тем не менее, предпринимаются попытки дать типологию исполнителей террористических актов. Так В.Замковой и М.Ильчиков в упоминавшейся ранее работе выделяют несколько категорий (типов) террористов. Первым среди них является тип террориста-фанатика, наиболее ярким представителем которого является религиозный фанатик, далее авторы указывают на типы террориста- революционера, террориста агента спецслужб или террориста-профессионала, террориста-авантюриста, террориста-романтика и, наконец, террориста-уголовника. Признавая полное право на существование подобной классификации, тем не менее нельзя не отметить присущей ей в большой степени условности и даже некоторой поверхностности. Достаточно сказать, что разделить понятия террориста- авантюриста и террориста-романтика, а затем отделить их от понятия террориста- революционера вряд ли представляется возможным. Да и с точки зрения фанатизма эти категории не вполне четко определяются, поскольку, если и не явно, то во всяком случае какие-то элементы этого качества отчетливо прослеживаются практически у всех идеологически ангажированных террористов. Если обратится к русскому опыту, то нетрудно убедиться, что и нечаевцы, и эсеры, и большевики, и анархисты одновременно были представителями революционного терроризма, романтиками своего дела, авантюристами, безусловными фанатиками, а кроме того и профессио- налами (по крайней мере наиболее знаменитые из них, что несомненно делает возможным отнесение их, согласно приведенной классификации, к типу террорриста- профессионала. Можно спорить лишь о степени выраженности этих черт
Предлагаемая криминологическая характеристика и классификация террористов связана с приведенной ранее классификацией типов и видов терроризма.
Исторический анализ терроризма в России, развитие этого явления в зарубежных странах и его состояние в нашей стране сегодня позволяют разделить террористов на три больших типа: 1) идейные террористы, 2) террористы-одиночки и 3) криминальные террористы (провести в данном случае грань между террористом и обычным опасным преступником зачастую почти невозможно). При этом первый и второй типы психологически чрезвычайно близки и различие между ними носит технический характер, которое заключается лишь в том, что вторые, в отличие от первых действуют исключительно в одиночку.
Тип идейного террориста является «классическим» и именно он во всей полноте был представлен в России в лице народовольцев, эсеров и прочих экстремистов, а за рубежом - участниками таких террористических организаций, как ирландская ИРА, западногерманская РАФ, баскская ЭТА, итальянские «Красные бригады», палестинскими террористами и некоторыми другими. Главная черта этой категории террористов - идейность, выражающаяся в одержимости какой-либо, чаще всего политической, религиозной или национальной идеей. Для современной России подобный тип террориста не характерен.
Террористы-одиночки также давно известны и в этом смысле также являются «классическими». Чаще всего это люди с определенными особенностями психики, например, аутоагрессивными тенденциями, что предполагает их склонность к совершению актов терроризма и терактов, или с некоторыми психическими аномалиями (в рамках вменяемости). Одновременно они, как правило, также как и представители первого типа, являются фанатичными приверженцами каких-то идеологических концепций. Например, эсерка Фанни Каплан, В.Ильин, предпринявший попытку покушения на Брежнева 22 января 1969 г., А. Шмонов, покушавшийся на Горбачева 7 ноября 1990. Наглядный пример из отечественной практики: Дмитрий Семенов, осуществил в 1990 г. захват и угон пассажирского самолета в Швецию, позднее выдан советским властям, осужден на пять лет, но досрочно освобожден и несколько позднее все же выехал в Швецию. 1 декабря 1997 г. якобы по политическим соображениям осуществил поджег автомобиля у российского посольства в Стокгольме. Ярким примером такого типа личности из современного зарубежного опыта может служить Ли Харви Освальд - убийца президента Кеннеди. Подобный тип, являющийся как бы универсальным и обнаруживаемый почти во все времена и во всех странах, представлен и в современной России.
Тем не менее социально-психологическое лицо нынешнего российского терроризма определяет третий, совершенно иной тип террориста, который условно был назван криминальным. По сути это бывшие общеуголовные преступники, как правило ранее судимые и отбывавшие наказания за насильственные или сопряженные с насилием и применением оружия преступления, которые в современных условиях приняли на вооружение террористические формы и методы преступной деятельности. Принципиальное отличие этой категории от первых двух - практически полное отсутствие идейного уровня мотивации совершения преступлений, в основе их действий лежит сугубо корыстная подоплека. -
Таким образом, ранее отмечавшаяся «нестандартность» современного российского терроризма, его криминальная природа, находят свое выражение и в особенности контингента лиц, совершающих данные преступления. Специфика состоит в том, что социологически основная масса отечественных террористов не принадлежит к категории классических политических, подобных, например эсерам, по большей части это общеуголовные преступники, чаще всего ранее совершавшие насильственные преступления и отбывавшие наказания, которые в современных условиях, продолжая преступную деятельность, приняли на вооружение террористические методы, либо террористы-одиночки. Современный российский террорист - это уже далеко не выскоинтеллектуальный представитель благородного сословия с блестящим образованием, рефлексирующий молодой человек, движимые пусть и иллюзорными, но все же высокими идеалами. Как правило, это агрессивный, отчужденный, неоднократно привлекавшийся к уголовной ответственности и отбывавший наказание, имеющий солидный криминальный опыт преступник с весьма невысоким уровнем образования и практически полным отсутствием каких-либо духовных и идейных позывов, за исключением узко материальных. Иными словами, если в роли террориста в прошлом выступал интеллигент, то сейчас - уголовник.
Теперь следует более подробно остановиться на характеристике этих групп террористов, попутно отметив то обстоятельство, что идейные террористы и террористы-одиночки по многим присущим им чертам довольно близки. Террористы- одиночки. Во-первых, с точки зрения деятельности правоохранительных органов это наиболее неуязвимые террористы. Отсутствие у террориста преступных связей и сугубо индивидуальная подготовка преступления чрезвычайно осложняют работу по его предупреждению, по сути предупреждение на ранней стадии становится невозможным и эффективно действовать правоохранительные органы могут лишь в ходе пресечения. В этом состоит исключительная опасность деятельности террористов- одиночек и именно этот признак, как указывалось выше, послужил основанием для выделения их деятельности в особый тип терроризма. Во-вторых, опасность действий подобных преступников усиливается тем, что среди них наиболее значительной является доля лиц с различными психическими аномалиями, проявляющих признаки душевного нездоровья. По мнению генерала М.Докучаева, «... самыми опасными для сотрудников охраны высоких руководителей являются люди с шизофреническими задатками. От них всегда можно ожидать различных непредсказуемых действий. И нужно отдать им должное в этом отношении: у них весьма сильно развито воображение и способность точно определить уязвимые места в системе охраны, а отсюда и методы и средства проведения террористического акта. Анализ действий такого рода лиц как раз свидетельствует об этом, поэтому сотрудникам охраны приходится тренировать себя, чтобы выявить таких людей по ряду признаков, особенно в ходе обеспечения безопасности массовых мероприятий»117.
Чаще всего это глубоко закомплексованные невротичные люди, полные внутренних противоречий. Характеристику подобному типу личности дала Карен Хорни: «Невротик не гибок; им движет побуждение уступить, бороться, быть в стороне от всех, независимо от того, соответствует ли это побуждение конкретным обстоятельствам, и он впадает в панику, если ведет себя иным образом. Следовательно, когда в сколько-нибудь сильной степени наличествуют все эти три отношения, он обречен на тяжелый конфликт»2.
Попытка разрешить этот конфликт как правило выливается в агрессию, поэтому подобные люди, помимо всего прочего, весьма агрессивны, и для них определенный набор психологических черт и качеств: «В основе его (невротика) потребности лежит ощущение мира как арены, где выживают, в дарвиновском смысле лишь наиболее приспособленные, а сильные уничтожают слабых118. Вместе с тем он нуждается в ощущении превосходства, в успехе, в престиже или любой иной форме признания. Стремления такого рода часто ориентированы на власть, в той мере, в какой успех и престиж дают человеку власть в обществе, основанном на соперничестве. Но они также придают субъективное чувство силы, возникающее в результате получения подтверждения извне, внешних знаков приветствия и самого факта превосходства119. Сильно выраженная потребность эксплуатировать других, стремление перехитрить кого-то и использовать в своих целях составляют часть общей картины... Он становится жестким и неуступчивым или делает такой вид. Все чувства - как свои собственные, так и чувства других людей - он считает «жалкой сентиментальностью». Любовь, с его точки зрения, играет незначительную роль» .
гр /* и /"*" и U U
Террорист олицетворяет собой особый, агрессивный тип, который «производит впечатление человека, полностью лишенного внутренних запретов. Он может добиваться удовлетворения своих желаний, отдавать приказания, выражать гнев, защищать себя. Но в действительности у него ничуть не меньше внутренних запретов, чем у уступчивого типа. Тот факт, что присущие ему внутренние запреты тотчас не бросаются нам в глаза, говорит не очень-то пользу нашей цивилизации. Они лежат в эмоциональной сфере и относятся к его способности дружить, любить, питать привязанности, проявлять сочувственное понимание, испытывать бескорыстное наслаждение. Последнее он отбрасывает как пустую трату времени»120.
В качестве наглядной и убедительной, хотя, вероятно и не универсальной, иллюстрации террориста-одиночки может служить личность убийцы президента Кеннеди Ли Харви Освальда. Это был весьма неуравновешенный, нервозный человек, характеризовавшийся довольно резкими перепадами настроения, кроме того исповедовавший довольно сумбурную, неудобоваримую идеологическую смесь. У него существовал свой оторванный от реальности духовный мир иллюзий и политических фантазий, в который он иногда уходил. Как пишет бывший сотрудник внешней разведки КГБ Олег Нечипоренко, лично общавшийся с террористом, «Освальд в своем социальном окружении обычно держался обособленно и настороженно. (В минский период (Освальд два года провел в СССР) в новой для него молодежной среде отмечалась его большая раскованность и контактность). В то же время в отдельные промежутки он был склонен устанавливать доверительные двусторонние отношения с некоторыми людьми. В последние несколько месяцев Освальд, судя по всем данным, ни с кем, кроме жены, не поддерживал более-менее тесных отношений»121. Далее Нечипоренко подчеркивает садомазохистские мотивы поведения террориста продолжает: «Для поведения Освальда характерным было чередование периодов агрессивности и глубокой депрессии. При детальном анализе многих фактов его биографии складывается убеждение, что он являл собой ярко выраженный тип садомазохстской личности, способной на деструктивные (насильственные) действия в отношении других и аналогичные шаги по отношению к себе. О его наклонности говорит попытка вскрыть вены в Москве» . К этому же типу относился террорист- одиночка с маниакальными чертами психики Эндрю Кьюнэнэн - убийца Джанни Версаче, до этого лишивший жизни еще четверых человек122. - Многие террористы- одиночки страдают психическими расстройствами, в обыденном сознании они представляются «не от мира сего». Психической неуравновешенностью отличался житель Дагестана, в мае 1978 г. захвативший московское представительство финской авиакомпании «Финнэйр» и взявший в заложники двух ее сотрудников. Впечатление как минимум не вполне душевно здорового человека представлял террорист, захвативший в декабре 1997 г. в Москве шведского дипломата, то же относится и к гражданину Н, захватившего пассажирский самолет внутренней авиалинии и потребовавший вылета в Швейцарию. По подсчетам профессора М.П. Киреева примерно 50% лиц совершивших угон воздушных судов были впоследствии признаньг в ходе судебно-медицинской экспертизы невменяемыми. -
Следует отметить, что садомазохистские и суицидальные тенденции характерны не только для одиночек но и для террористов вообще. При этом какие-то идеи и фантазии выступают способом рационализации этих иррациональных по своей природе позывов.
Как правило у террористов-одиночек и идейных террористов процесс формирования и вызревания решения совершить преступление происходит в двух пластах психики, которые можно назвать идейно-политическим и морально-психологичским, соотношение которых по объему и значимости в контексте детерминации преступного акта может быть разным. Морально-психологический пласт психики включает в себя комплекс разнообразных субъективных, личностных проблем (неуверенность, желание самоутвердиться, фрустрации, последствия пережитых психических травм и т.д.), которые террорист подсознательно пытается решить путем совершения преступного акта. В его основе, как подчеркивают многие авторы, занимающиеся изучением преступников, чаще всего лежит чувство тревожности, возникающее вследствие психологического отчуждения личности, корни которой следует искать еще в детских ее годах. - Специалисты отмечают, что ее огромную роль в субъективной детерминации преступлений. Антонян Ю.М., Еникеев М.И. и Эминов В.Е. полагают, что «в целом психологическое отчуждение личности можно определить как развившуюся чаще всего в результате эмоционального отвергания родителями (психической депривации), из безразличия, социально-психологической дистанции между индивидом и средой, изолированность от ценностей, общества, невключенность в эмоциональные контакты. Это обстоятельство было отмечено Ка- рен Хорни в работе «Невротическая личность нашего времени»: «При исследовании историй детства людей, страдающих неврозом, я установила, что общим знаменателем для всех них является окружающая среда, обнаруживающая в различных сочетаниях следующие особенности. Главным злом неизменно является отсутствие теплоты и привязанности»123. Психическая депривация и порождаемое ею отчуждение могут рассматриваться в качестве причины преступного поведения. Сами по себе эти факторы фатально не ведут к совершению преступлений. Однако они формируют общую нежелательную направленности личности, ее бессознательные установки, предопределяющие уголовно наказуемые формы реагирования на конкретные конфликты»124. При этом психологическое отчуждение от родителей, друзей, ближнего окружения может стать причиной и более широкого социального отчуждения, полного ухода субъекта от окружающего мира и формирования замкнутой аутичной личности. Следствием всего этого становится высокая тревожность, неисчезающее ощущение исходящей отовсюду угрозы, характерные не только для террористов, но для преступников вообще. Террористам свойственно перманентное ожидание удара в любую минут с любой стороны. Так, например, Я. Арафат, по предлогом постоянной угрозы своей жизни со стороны израильтян, никогда не сообщал даже советским властям о времени своего приезда, опасаясь, что самолет будет сбит в воздухе, и никогда не проводил ночь в одном и том же помещении. Стремление посеять панику, вызвать ужас путем совершения преступления зачастую выступает для террориста проекцией внутреннего страха, который он пытается таким образом преодолеть.
Идейно-политический пласт образуют самые разнообразные идеи, фантазии, мифы и прочие некритически воспринимаемые идеологемы, глубоко пронизывающие сознание террориста и выступающие в роли важнейшей движущей силы и одновременно в качестве рациональной маскировки прорывающихся через пласты подсознания внутренних психических конфликтов. Как подчеркивалось выше, пропорциональное соотношение этих пластов в мотивации преступления может быть разным, на первый план могут выходить идеи или психологические факторы, однако очевидно, что полное отсутствие одного из них невозможно. В противном случае, речь уже будет идти о невменяемом субъекте. "
Что касается мировоззрения террористов, то этот вопрос в исследовательской литературе рассмотрен достаточно подробно. Традиционно, авторы отмечают у участников различных террористических групп комплекса экстремистского сознания. В него входят такие элементы, как фанатизм, черно-белое видение мира, убежденность во враждебности окружающего мира, не подлежащая сомнению убежденность в своей исключительной правоте, мифологизм мышления. Как писал С.А. Эфиров, пред- ставление террористов о мире - «это не целиком черная, а скорее черно-белая фотография, без полутонов, без нюансов, без диалектики, без сложного переплетения различных оттенков политического спектра, без противоборства различных сил, направлений, тенденций. Мир экстремистского сознания - это манихейский мир, жестко разделенный на абсолютное «благо» и абсолютное «зло», к каковому причисляется все то, что не принадлежит к экстремистскому движению, а иногда даже к данной группировке или фракции»125. Примером подобного рода мировоззрения, идеологии и практики может служить многолетний преступный опыт Ильича Рамиреса Санчеса, одного из самых знаменитых левых террористов XX столетия.
Среди идейных террористов встречается немало сложноорганизованных, находящихся в состоянии постоянного поиска некоего высшего бытийного смысла, ищущих натур. Яркие, а с точки зрения криминологии - хрестоматийные, портреты политических террористов создал в своих мемуарах Борис Савинков, индивидуальные черты которых в определенном смысле могут рассматриваться как универсальные и с успехом экстраполироваться на исламских экстремистов, членов ИРА, участников Красных Бригад или некоторых чеченских боевиков. Он прекрасно передал их духовный мир, ценностные ориентации, безраздельную жертвенность во имя утопии, фанатичное мироощущение и узость сознания, а также стремление придать террору определенную изысканность, облечь его в некую эстетическую форму.
Например, об Иване Каляеве Савинков писал, что он «любил революцию так глубоко и нежно, как любят ее только те, кто отдает за нее свою жизнь. Но прирожденный поэт, он любил искусство. ... Для людей, знавших его очень близко, его любовь к искусству и революции освещалась одним и тем же огнем, несознательным, робким, но глубоким и сильным религиозным чувством. К террору он пришел своим, особенным, оригинальным путем и видел в нем не только наилучшую форму политической борьбы, но и моральную, быть может, религиозную жертву»126.
Тот же безудержный фанатизм подчеркивается и в образе Сазонова, убийцы Плеве: «Сазонов был социалист-революционер, человек, прошедший школу Михайловского и Лаврова, истый сын народовольцев, фанатик революции, ничего не ви- девший и не признававший кроме нее. В этой страстной вере в народ и в глубокой к нему любви и была его сила»127. И далее: «Сазонов был молод, здоров и силен. ... Для него террор тоже прежде всего был личной жертвой, подвигом. Но он шел на этот подвиг радостно и спокойно, точно не думая о нем, как он не думал о Плеве. Революционер старого, народовольческого, крепкого закала, он не имел ни сомнений, ни колебаний. Смерть Плеве была необходима для России, для революции, для торжества социализма. Перед этой необходимостью бледнели все моральные вопросы на тему о «не убий»»128.
В тоже время убежденный террорист далеко не был лишен непримиримых внутренних противоречий: «И тот же Сазонов впоследствии мне писал с каторги: «Сознание греха никогда не покидало меня»»129.
Современные российские террористы это, прежде всего, общеуголовные насильственные преступники, совершающие преступления, направленные против жизни, здоровья граждан и общественной безопасности, лишенные какой-то высокой идейной мотивации. В этом их главное отличие от отечественных предшественников XIX - начала XX вв. а также от европейских или исламских экстремистов. Поэтому для понимания психологических особенностей и социологических характеристик этих лиц следовало бы обратиться к опыту изучения насильственных преступников, в том числе и серийных. Анализ актов терроризма, имевших место в России за последние несколько лет, показывает, что совершаются они чаще всего лицами, уже имеющими достаточно богатый криминальный опыт, ранее привлекавшимися к уголовной ответственности, отбывавшими наказание в виде лишения свободы. Участие в террористической деятельности означает для них своего рода выход на более высокий уровень криминальной квалификации, изменение преступной специализации в соответствие со сложившейся конъюнктурой. Например, практически все громкие захваты заложников и угоны самолетов, произошедшие в конце 80-х - начале 90-х годов на Северном Кавказе, были осуществлены бывшими уголовниками. Так из пяти членов банды Якшиянца, захватившей в качестве заложников декабре 1988 во Владикавказе группу школьников с учительницей, двое имели судимости, причем сам Якшиянц трижды отбывал лишение свободы в том числе и за бандитизм, проведя в общей сложности около шестнадцати лет за решеткой. Остальные участники группы регулярно принимали наркотические вещества, вели асоциальный образ жизни. Особо опасным рецидивистом являлся трижды судимый Алмамедов М.А. - организатор банды, также захватившей 23 декабря 1993 г. в Ростове-на-Дону 15 шкодников и двух взрослых граждан в качестве заложников. Двое из соучастников этого преступления также были ранее судимыми. Трое из членов банды, захватившей осенью 1994 г. в Пятигорске рейсовый автобус с пассажирами, Сайд Усманов, Буйвасар Нанагаев и Шаман Довтукаев, познакомились в местах лишения свободы, где каждый отбывал наказание за тяжкие преступления: Шаман сидел за кражу и скупку краденого, а также поджог личного имущества граждан, повлекший за собой тяжелые последствия, Сайд был осужден за разбой, совершенный в группе с применение оружия в Туле в 1989 г., Буйвасар также был осужден на 12 лет за общеуголовное преступление130. С. Котляков, захвативший 19 декабря 1997 г. сотрудника шведского посольства, до этого имел две судимости, в том числе за вымогательство, с 1996 г. находился в федеральном розыске. По своему поведению во время совершения преступления психически производил впечатление не вполне нормального человека. Практически всегда в подобных случаях основным требованием террористов были деньги, наркотики и предоставление возможности выезда за рубеж. Аналогичных примеров, иллюстрирующих чисто уголовные наклонности нынешних террористов, можно привести очень много.
Участниками преступных группировок подготавливаются и производятся такие акты криминального терроризма, как взрывы в общественных местах, пожоги, похищения людей с целью получения выкупа.
Современный российский криминальный терроризм осуществляется социальными аутсайдерами, людьми с несложившейся жизнью, испытывающими острые проблемы во взаимоотношениях с родственниками, окружающими, не могущими найти свое место в обществе и т.д. С точки зрения социологии - это типичные маргиналы, с низким уровнем общего и специального образования, постоянно меняющие профессию, если таковая у них вообще есть, место работы и жительства, не имеющие устойчивых семейных связей. С позиции психологии - крайне неуравно- вешенные, невротичные личности. Вот лишь некоторые примеры. Из акта судебной экспертизы Якшиянца: «Вспыльчив, неуравновешен. В местах лишения свободы вскрывал себе вену, пил ацетон, объявлял голодовку. Охладел к семейной жизни. Болезненное самолюбие. С пятнадцати лет употребляет наркотики. Первого декабря 1988 (в день совершения преступления) дважды ввел себе в вену эфедрин. Любит приключенческие фильмы и фильмы ужасов. Не терпит замечаний и возражений. Мысль о бегстве за границу вынашивал в течение нескольких лет. Свойственны позерство и рисовка»131. Примерно такую же социальную характеристику имел и Владимир Муравьев, второй участник банды: «Учился плохо. Первый раз был осужден за кражу куртки в магазине. Второй раз - за угон автомашины. Спокойный, уравновешенный человек. Легко попадает под чужое влияние. Эпизодически курил анашу. Вводил в вену эфедрин, смешанный со столовым уксусом и марганцем. Считает себя неудачником»132.
Типичным аутсайдером является Тодиков Г.Г., 1938 г.р., захвативший в декабре 1997 г. пассажирский самолет Ил-62М, следовавший рейсом Магадан-Москва и потребовавший 10 миллионов долларов, дозаправку в Шереметьево и вылет в Швейцарию. Безработный пожилой человек, проживавший в Тенькинском районе Магаданской области, состоявший на учете в психоневрологическом диспансере, неоднократно попадавший в милицию133. Человек с явно выраженными психическими отклонениями: «Несколько раз его выдворяли из приемной губернатора за скандалы при попытке попасть на прием. Он был увлечен идеей совершить революцию в мировой системе торговли и своими прожектами хотел увлечь магаданских чиновников»134.
Из всего ранее сказанного о криминальных террористах, можно сделать следующий вывод. Главным образом это люди, которым присущи две важные особенности - социологическая и психологическая - предопределяющие преступный характер поведения: наличие солидного преступного опыта, неустойчивость социального положения (комплекс маргинала) и явное присутствие определенных психологиче- ских черт (неуравновешенность, конфликтность, жестокость, амбициозность, психические аномалии). Поэтому именно криминальная среда сейчас является главным поставщиком «кадров» для террористически групп, кандидатов на совершение разного рода актов терроризма.
Теперь следовало бы остановиться на криминологической характеристики женщин-террористок. Ярким историческим фактом, и это особенно хорошо показано на примере российского терроризма, стало то, что женщины в прошлом принимали самое активное участие в террористической деятельности. В настоящем эта тенденция нашла свое продолжение: итальянский и западногерманский левый терроризм в значительной степени имел женское лицо. Барбара Бальцерани - «Мадонна «Красных бригад», Маргерита Кагол, Гудрун Энслин, Ульрика Майнхоф - имена этих одержимых утопией и крайне жестоких террористок в 70-х годах были у многих на слуху, и в какой-то мере стали символом десятилетия. В современной России женщины-наемники из Прибалтики участвовали в боевых действиях в Чечне, Айсет Дадашева и Фатима Таймасханова осуществили взрыв на вокзале в Пятигорске в апреле 1997 г. Известен и относительно недавний случай руководства женщиной планированием, подготовкой и осуществлением акта терроризма - семья Овечкиной Н.С., состоявшая из нескольких человек, осуществила захват рейсового самолета в марте 1988 г. с целью вылета за рубеж. Занимаются женщины и заказными убийствами, причем не только в роли заказчика. Как утверждал известный российский киллер А.Солоник, убитый в 1997 г. в Греции, среди профессиональных киллеров есть немало женщин. Это связано с тем, «что представительницы прекрасного пола - отличные стрелки и хладнокровнейшие убийцы. Женщину нанимать тем выгоднее, что она всегда вне подозрений»1. Поэтому проблема - женщины и терроризм - является весьма важной и актуальной.
Женщина террористка как тип представляет собой определенную специфику. Однако чаще всего представительницы слабого пола принимают участие в политическом терроризме. Это, видимо, связано с тем обстоятельством, что женщина, будучи по природе несколько более, чем мужчина, склонной к эмоциональному, а не рациональному восприятию действительности, будучи в принципе более впечатли- тельной, а также более восприимчивой к фанатизму нуждается в некоем идеале, за который можно было бы бороться до конца, испытывает потребность во всепоглощающей идее. Именно это может дать участие в политической борьбе, в жертву которой приносится, все то, что традиционно принято считать женским уделом - семья и дети. Формируется особая категория женщин. Как пишет известный писатель и историк Игорь Можейко, «существует, и это особенно характерно для периодов социальных переворотов, неожиданная в этом контексте порода женщин, подчеркнуто не связанных с семьей, не отягощенных узами обычаев и морали. Из таких женщин, которых отлично используют умные; жестокие мужчины, чаще всего рождаются преданные революционной идеологии террористки или сектантки, которые порой опаснее мужчин, потому что, презрев функции женщины, они получают взамен лишь цель. Цель - убить. И если для этого нужно погибнуть самой, гибель оказывается лишь продолжением революционной службы. Такими были фурии русской революции: бомбометательницы «Народной воли», боевики партии эсеров, от Софьи Перовской до Фанни Каплан и Веры Засулич, внешне хрупкие, беззащитные, деликатные внутри - скрывающие стальную пружину, готовую распрямиться в любой момент. Тамильская убийца индийского премьера Раджива Ганди, привязывая к животу заряд взрывчатки, отлично знала, что погибнет, - это ее не остановило...»135. Вместе с тем, женщинам террористкам в большей степени нежели мужчинам свойственна выраженность внутренних противоречий, являющихся следствием амбивалентности души, для них характерны резкие духовные колебания, метания от одного полюса к другому.
В подтверждение этой мысли следует вновь обратиться к цитировавшимся выше мемуарам Бориса Савинкова, в которых приводится немало характеристик женщин - непосредственных участниц террористической борьбы. Дора Бриллиант, активнейший член и участница деятельности Боевой организации партии эсеров сосредотачивала в своей личности все раннее отмеченные, зачастую диаметрально противоположные, характеристики: самоотреченность, фанатичную веру в идею и мучительные сомнения, деструктивность и жертвенность, эмоциональность и холодный расчет. Савинков писал о ней: «Дора жила только одним - своей верой в террор. Любя революцию, мучаясь ее неудачами, признавая необходимость убийства Плеве, она вместе с тем боялась этого убийства. Она не могла примириться с кровью, ей было легче умереть, чем убить. И все-таки ее неизменная просьба была - дать ей бомбу и позволить быть одним из метальщиков. ... Террор для нее, как и для Каляева, окрашивался прежде всего той жертвой, которую приносит террорист. Эта дисгармония между сознанием и чувством глубоко женственной чертой ложилась на ее характер. Вопросы программы ее не интересовали. Быть может, из своей комитетской деятельности она вышла с известной степенью разочарования. ... Террор для нее олицетворял революцию, и весь мир был замкнут в боевой организации»136.
Те же характерные черты отмечались и у другой известной террористки, Татьяны Леонтьевой: «В Леонтьевой было много той сосредоточенной силы воли, которую была так богата Бриллиант. Обе они были одного и того же - «монашеского» - типа. Но Дора Бриллиант была печальнее и мрачнее; она не знала радости в жизни, смерть казалась ей заслуженной и долгожданной наградой. Леонтьева была моложе, радостнее, светлее. Она участвовала в терроре с тем чувством, которое жило в Сазонове, - с радостным сознанием большой и светлой жертвы. Я убежден, что если бы ее судьба сложилась иначе, из нее выработалась бы одна из тех редких женщин, имена которых остаются в истории как символ активной женственной силы»137. Обе, как оказалось впоследствии, страдали психическими расстройствами.
Врачи уже давно отмечают особую, отличную от мужской, психическую обусловленность совершения женщинами тех или иных преступлений, что дает основания говорить о специфически женской преступности не просто исходя из принадлежности к определенному полу, а выделяя ее на основании особого душевного склада, особого мироощущения. Изучение личностных характеристик террористок в этом убеждает. Однако этим особенностям никогда не придавалось большого значения, не в полной мере учитываются они и сейчас. «Женская преступность - температурный лист общества, - считают сотрудники ГНЦ имени Сербского Кира Иммерман и Маргарита Качаева. - Количество женщин, вступающих в конфликт с законом, отражает уровень социального неблагополучия. Характерно, что среди криминальных представительниц слабого пола процент душевнобольных выше, чем у мужчин!
Увы, если душевная болезнь выражена неявно, следователю просто не приходит в голову усомниться в здоровье обвиняемой, и тихие, отупевшие женщины идут по кругу - из зоны в зону. Страшно, что статистика отмечает рост числа женщин,
отбывающих срок за такие тяжкие преступления, как умышленное убийство, умыш-
ленное нанесение тяжких телесных повреждении, соучастие в изнасиловании...» .
Упомянутые сотрудницы утвердительно отвечают на вопрос о существовании чисто женской преступности и выдвигают в пользу этого весьма убедительные аргументы: «Женская психика устроена иначе, нежели мужская. Есть психические заболевания, которые встречаются только у женщин, например послеродовой психоз. Известны случаи, когда в этом состоянии мать может убить своего новорожденного ребенка. Потом долго будет носить свое горе в себе, в ужасе вспоминая содеянное. Но проходит время, женщину выписывают из больницы, она беременеет и... убивает опять.
Известны случаи, когда женская ревность по своей силе и страстности превосходила мужскую и выражалась крайне жестокими способами. Могут изощренно отомстить изменнику, отрезав половой член. Или мстят соперницам, убивая их детей. Тут жестокость не знает границ. Мужчинам такое не свойственно. Бывает, женщины идут на убийство своих детей, чтобы как можно больнее наказать мужа. Ведь, с точки зрения женщины, ребенок - самая большая ценность.» .
В литературе отмечается, что для многих террористов прошлого были характерны различные патологические явления: исключительная жертвенность, тяга к смерти выражающаяся в суицидальных мотивах (покончили с собой Рашель Лурье, Эсфирь Лапина, Софья Гинзбург, Софья Хренкова, по непроверенным данным, Лидия Руднева, Егор Сазонов), психические аномалии. Все это полностью соответствует приведенным выше психологическим характеристикам женской преступности.
О.В.Будницкий в одной из своих статей пишет по этому поводу: «Несомненно, что многие террористки не отличались устойчивой психикой. Другой вопрос - была ли их психическая нестабильность причиной прихода в террор или следствием жизни в постоянном нервном напряжении или, в ряде случаев - тюремного заключения. Во всяком случае, уровень психических отклонений и заболеваний среди террористок был очень высок. Психически заболели и умерли после недолгого заключения Дора Бриллиант и Татьяна Леонтьева. Умело изображали из себя сумасшедших, будучи в заключении еще до совершения терактов, Рогозинникова и Руднева. Врачи им поверили. Было ли дело только в актерских способностях?»1. Следует отметить, что женщина-террористка изначально представляет гораздо большую общественную опасность, поскольку вызывает меньше подозрений и имеет более широкое поле «деятельности».
В заключение следует на основе проведенного эмпирического исследования дать социально-криминологический «портрет» (не являющийся, однако, абсолютным) современного российского террориста, совершающего захваты заложников, похищения людей, криминальные взрывы и другие преступления подобного рода. В основной своей массе это молодые люди в возрасте до 40 лет, больше половины из которых не имеет семьи. Уровень образования не высок - как правило не выходит за рамки средней школы. Практически каждый из них обладает солидным криминальным опытом: две-три судимости с отбыванием наказания в местах лишения свободы и является членом организованной преступной группы. Характерна низкая степень положительных социальных связей. Как показывают данные опроса практических работников ОВД, именно в криминальной среде, являющейся «группой риска», следует искать потенциальных террористов. Большое поле деятельности здесь открывается для сотрудников оперативных аппаратов, в том числе УИС, которые могут на ранней стадии выявить лиц, склонных к совершению анализируемых видов преступлений.
Из всего сказанного вытекают следующие выводы: 1)
не существует универсального типа террориста, 2)
можно лишь говорить с определенной долей условности о некоторых категориях лиц, в большей степени склонных к совершению актов терроризма, 3)
наиболее вероятными из таковых являются представители криминальной среды и люди с психическим расстройствами.
Введение
Глава 1. Личность осужденного террориста: понятие, история, методы изучения
1. Личность осужденного террориста как криминологическая и правовая категории 14
2. Учение о терроризме и личности осужденного террориста -история вопроса 27
3. Методика криминологического изучения личности осужденного террориста 55
Глава 2. Характеристика личности осужденного террориста
1. Социально-демографические показатели 66
2. Уголовно-правовые и уголовно-исполнительные показатели 77
3. Криминологические и психологические признаки 95
Глава 3. Учет личностных особенностей террориста при назначении и исполнении наказания
1. Осужденный террорист как особый тип личности 115
2. Оптимизация наказания в отношении террористов 135
Заключение 146
Список использованной литературы 153
Приложение 167
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Криминальная ситуация в России постоянно фиксирует наличие преступлений террористического характера. Их состояние в динамике, по статистическим отчетам, выглядит следующим образом: терроризм (ст. 205 УК РФ) - 1997 г. - 32; 1998 г. - 21; 1999 г. - 20; 2000 г.-135; 2001 г. - 327; 2002 г. - 360; 2003 г. - 561; 2004 г. -265; захват заложника (ст. 206 УК РФ) в указанные годы составил соответственно - 114, 69, 64, 49, 32, 39, 34, 22; заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК РФ) - 1386, 2002, 3462, 4035, 5323, 6762, 7811, 9022; организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ) -9, 2, 9, 340, 165, 135, 267, 212. Количество выявленных лиц, совершивших указанные преступления: терроризм (ст. 205 УКРФ) - 10, 7, 0, 24, 49, 65, 63, 43; захват заложника (ст. 206 УК РФ) - 112, 57, 32, 29, 31, 23, 25, 15; заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК РФ) - 288, 332, 517, 608, 581, 625, 707, 1229; организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ) - 9, 5,6, 189, 1Q9, 164,221, 158. Если, по официальным статистическим данным, в 1993 г. было выявлено 15 лиц, совершивших преступления террористического характера, то в 2004 г. -1019. Это не могло не повлечь увеличения количества лиц, осужденных за их совершение и отбывающих наказание. Проблема исполнения наказания в отношении осужденных террористов стала настолько актуальной, что Федеральным законом от 9 мая 2005 года отменила ч. 3 ст. 73 УИК РФ, в соответствии с которой осужденные при особо опасном рецидиве преступлений, осужденные к пожизненному лишению свободы, осужденные к отбыванию лишения свободы в тюрьме, осужденные, которым смертная казнь в порядке помилования заменена лишением свободы, осужденные женщины, несовершеннолетние осужденные, а также осужденные - иностранные граждане и лица без гражданства направлялись для отбывания наказания по месту нахождения соответствующих исправительных учреждений. Указанная статья была дополнена частью четвертой. Согласно ей осужденные за преступления,
4 предусмотренные ст. 126, ч. 1-3, ст. 127, ст. 205-206, ч. 1 ст. 208, ст. 209-211, 275, 277-279, 281, 317, ч. 3 ст. 321, ч. 2 ст. 360 УК РФ, и ряд других категорий направляются для отбывания наказания в соответствующие исправительные учреждения, расположенные в местах, определяемых федеральным
органом уголовно-исполнительной системы.
В связи с повышенной опасностью рассматриваемой категории преступлений заслуживает самого пристального внимания криминологическое изучение личности террориста, осужденного за его совершение как особого типа осужденного. Не зная свойств и характерных особенностей личности террориста, невозможно понять причины совершения им преступления, без чего, в свою очередь, невозможно вести речь о предупреждении рецидива преступлений, результативном воздействии на нее. Криминологическое изучение личности осужденного террориста позволяет определить их качественные отличия от других осужденных в целом, отдельных категорий - убийц, грабителей и т. д.
Эффективность борьбы с преступностью в целом и преступлениями террористического характера в частности не может быть результативной без глубокого знания того, кто и почему совершает преступления. Оценка состояния и динамики преступности, прогноз ее тенденций зависят от обобщенных данных о личности людей, совершающих преступления, характеристики контингента этих лиц по полу, возрасту, семейному положению, культурно-образовательному уровню, ведущим социально-ролевым свойствам, особенностям психологии, свойствам и т. д.
Изучение личности осужденного террориста позволяет выявить такие типовые особенности субъектов и ситуаций совершения преступления, которые необходимы для организации предупредительной работы на уровне изучаемого вида преступности (преступность в уголовно-исполнительной системе, или пенитенциарной преступности) и категорий преступников (пенитенциарных преступников).
Известно, что криминологическое изучение личности осужденного проводится на разных уровнях: на индивидуальном уровне оно направлено на установление характерных свойств (особенностей) личности конкретного осужденного, что имеет значение для индивидуальной профилактики; на групповом уровне изучаются категории и типы осужденных, выделяемых как по сходству совершаемых преступлений, так и по содержанию личностных социально значимых свойств субъектов деяний. В нашем случае мы избрали изучение личности осужденного террориста. Такой подход дает возможность раскрыть наиболее общие свойства личности осужденного изучаемой категории, ее элементы, структуру, определить причины и условия преступности и линию мер ее предупреждения.
Личность осужденного изучается многими науками пенитенциарного цикла - уголовно-исполнительным правом, пенитенциарной психологией, пенитенциарной педагогикой, пенитенциарной медициной. Ее изучение является и предметом криминологии. Криминологическое изучение осужденных террористов представляет собой ретроспективный анализ личности преступника, выступает как метод (направление) познания причины и механизма формирования преступного поведения этой личности.
Противодействие терроризму - сложная и многоплановая задача, включающая в себя систему разноплановых мероприятий. Поэтому вполне закономерным является переосмысление всех возможностей в предупреждении терроризма. Это обоснованно стимулирует криминологическую науку на изучение новых аспектов проблемы. Изучение личности осужденного террориста отдельно от изучения личности террориста преступника обусловливается изменением черт первых во время отбывания наказания. Поэтому в рамках изучения личности преступника-террориста криминологическое изучение личности осужденного, совершившего преступление террористического характера, является одним из указанных «мероприятий».
Актуальность темы исследования вызывается также необходимостью совершенствования методик криминологического изучения личности осуж-
денных террористов в целях выработки более совершенных мер по предупреждению преступлений, рецидива с их стороны.
Объект исследования - выступают общественные отношения, складывающиеся в процессе исполнения наказаний в отношении лиц, осужденных за действия террористической направленности.
Предметом исследования являются криминологические и уголовно-исполнительные признаки и характеристики личности осужденного террориста.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является определение типичных характеристик личности осужденного террориста и выработка на этой основе предложений по совершенствованию применения и исполнения наказаний в отношении них.
Для достижения поставленной цели формулируются следующие задачи:
w- определить специфические социально-демографические, уголовно-правовые, уголовно-исполнительные, криминологические признаки личности осужденного террориста;
сформулировать определение понятия личности изучаемой категории осужденных, унифицировать ее терминологическую основу;
изучить историю терроризма, историю изучения личности преступников, осужденных за совершение преступлений террористического характера;
осуществить сравнительно-правовой анализ норм о назначении наказаний за совершение преступлений террористического характера, об их исполнении по законодательству зарубежных стран.
7 Методологической основой исследования являются положения материалистической диалектики как всеобщего метода познания. Помимо этого, в процессе подготовки диссертации использовались следующие методы криминологического исследования:
Историко-правовой, применительно к изучению генезиса личности
осужденного террориста в ходе развития теории и практики криминологиче
ского изучения-личности преступника;
сравнительного правоведения, включающий анализ опыта назначения и исполнения наказания в отношении террористов в зарубежных странах;
статистический, включающий сбор и анализ статистических данных о лицах, совершивших преступления террористического характера;
изучения материалов уголовных дел о лицах, совершивших указанные преступления;
Контент-анализ, предполагающий изучение аналитических справок,
обзоров, планов, методических пособий, публикаций в средствах массовой
информации по тематике исследования.
В ходе исследования диссертант опирался на научные труды в области борьбы с терроризмом, изучения личности преступника, осужденного следующих авторов: Ю.М. Антоняна, З.А. Астемирова, И.П. Башкатова, М.Н. Гернета, В.Г. Дебольского, В.Г. Деева, О.М. Дуканова, В.А. Елеонского, А.С. Михлина, В.Ф. Пирожкова, К.К. Платонова, В.М. Позднякова, Е.А. Саб-линой, А.Б. Сахарова, Н.А. Стручкова, А.Н. Сухова, А.И. Ушатикова, И.В. Шмарова и др.
Нормативно-правовую базу исследования составляют: Конвенция Совета Европы по борьбе с терроризмом от 15 декабря 1977 г. (ратифицирована Федеральным законом от 7 июля 2000 г.), Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г., Постановление Правительства Российской Федерации «О мерах противодействия терроризму» от 29 сентября 1999 г., Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-исполнительный кодекс
8 Российской Федерации, уголовное и уголовно-исполнительное законодательство стран СНГ и других зарубежных стан.
Эмпирическую базу исследования составили результаты изучения и обобщения 30 уголовных дел в отношении лиц, совершивших преступления террористического характера, анкетирования 90 осужденных за указанные преступления и отбывающих наказание в виде лишения свободы в исправительных учреждениях Ставропольского края, Ростовской области; материалы специальной переписи осужденных, статистические данные Федеральной службы исполнения наказаний, результаты социологического исследования других авторов.
Научная новизна исследования
определяется тем, что изучение лич
ности осужденного террориста является первой работой монографического
характера. Оно осуществлено в условиях обновляющегося уголовного и уго
ловно-исполнительного законодательства: установление ответственности за
вовлечение в совершение преступлений террористического характера или
иное содействие их совершению - ст. 205" УК РФ (ФЗ от 8 декабря 2003 г.),
изменение ст. 73 УИК РФ (ФЗ от 9 мая 2005 г.), определяющий иной порядок
(по сравнению с другими категориями осужденных) определения места от
бывания лишения свободы лицам, осужденным, в том числе, за преступления
террористического характера. Соискатель предпринял попытку описать осо
бенности применения традиционных методов криминологического исследо
вания личности осужденных к изучаемой категории, с учетом особенностей
их социально-демографических, уголовно-правовых, уголовно-
исполнительных, криминологических психологических характеристик.
Основные положения, выносимые на защиту, вытекают из целей и задач диссертационного исследования. К ним относятся:
1. Определение понятия осужденного террориста: «Под осужденным террористом понимается лицо, совершившее хотя бы одно из преступлений, ответственность за которое предусмотрена ст. 205-208, 277, 360 УК
9 РФ, другие преступления, совершенные в террористических целях, осужденное за него в установленном законом порядке и отбывающее наказание».
Под криминологическим изучением личности осужденного террориста следует понимать изучение особенностей его личностных свойств, специфических детерминант преступного поведения с целью разработки научно обоснованных рекомендаций по предупреждению рецидива преступлений террористического характера.
Периодизация учения о терроризме, личности осужденного террориста:
Первый этап - появление в законодательстве терминов, в определениях которых содержатся отдельные элементы понятия терроризма - «воровство», «бунт», «заговор», «мятеж» (середина - вторая половина средних веков; Уложение царя Алексея Михайловича; Свод законов Российской Империи, Уголовное уложение 1649 г.).
Второй этап - закрепление в законодательстве терминов «шайка», «преступное сообщество» (Уголовное уложение 1845 г.).
Третий этап (вторая половина XIX - начало XX века) связан с обращением ученых и практиков к проблеме изучения личности осужденного (заключенного) в целом (М.Н. Гернет, СВ. Познышев).
Четвертый этап (конец двадцатых годов XX века) обусловлен разработкой и применением при изучении личности осужденных методик и техники изучения (М.Н. Черпец, А.Е. Петрова, Б.С. Утевский, Ю.Ю. Бехтерев, Н.В. Петровский).
Пятый этап - (конец 50-х - 80-е годы XX столетия) связан с созданием структур в практических органах, занимающихся изучением личности и среды осужденных, появлением научных трудов по данной проблеме (Ю.М. Антонян, Б.С. Сахаров, И.М. Романенко, А.Б. Сахателиров, А.С. Мих-лин, В.Г. Деев). В это время в уголовном законодательстве появляется термин «террористический акт».
10 Шестой этап (конец XX - начало XXI столетия). Введение в уголовно-исполнительное законодательство нормы, предусматривающей содержание осужденных террористов в исправительных учреждениях за пределами региона его проживания. В тематике научных исследований Академии ФСИН России впервые в России появляется тема изучения личности осужденного террориста.
Предложение о целесообразности закрепления в действующем уголовно-исполнительном законодательстве нормативной модели исследования личности осужденного террориста, внедрения в практику анкетного опроса осужденных разработки алгоритма прогнозирования дальнейшего поведения указанных лиц. Данная задача требует совместных усилий юристов, психологов, специалистов в теории управления. Это в значительной мере может обеспечить большую эффективность применения уголовного и уголовно-исполнительного законов.
Типичные личностные свойства осужденного террориста: мужчина в возрасте 28 лет; имеет крепкие семейные узы; относительно невысокий образовательный уровень - 8,3 класса; без определенных занятий; к религии относится положительно, является мусульманином; судим впервые; при совершении преступления в соучастии главным образом выполнял роль исполнителя; характерная форма соучастия - группа лиц по предварительному сговору; осужден к длительному сроку наказания - 13 лет; во время отбывания наказания характеризуется отрицательно; в воспитательных мероприятиях участия не принимает; в исправительном учреждении в большинстве случаев не работает, как правило, по объективным причинам; по объективным причинам не учится; не участвует в работе самодеятельных организаций; совершил преступление на почве мести; не признает себя виновным; имеет религиозные и общественно-политические убеждения, житейские взгляды, непосредственные, поверхностные и материальные интересы, социальные ориентации, предметно-практические умения, перцептивные и двигательные навыки, физиологические привычки; обладает подражательным, ре-
активным и агрессивным стереотипом поведения; имеет элементарные (связанные с витальными потребностями) установки; обладает сильными низшими (биологическими) мотивами.
Для личности осужденного террориста характерно негативное мироощущение, которое возникает под воздействием ряда факторов. Определяющим среди них является несоответствие между образом идеальной модели мира и самого себя в реальной действительности и возможностями самореализации. Это противоречие с идеалом трансформируется в субъективное ощущение личной и социальной неадекватности. Деятельность террориста принимает характер деструктивной самореализации. При этом через отрицание зарождается новая умозрительная концепция уверенности в своей правоте, которая сводит к минимуму возможности позитивного воздействия на осужденного террориста.
6. Предложения по совершенствованию уголовного законодательства, вытекающие из особенностей криминологических свойств личности осужденных террористов. В частности предлагается:
а) установить единый возраст уголовной ответственности за терроризм
в УК всех стран - участниц СНГ - 14 лет;
б) установить в УК государств Содружества единые размеры наказа
ний, особенно за квалифицированные и особо квалифицированные составы
терроризма;
в) предусмотреть в УК РФ уголовную ответственность за создание тер
рористической группы или террористической организации, руководство та
кой группой или организацией либо участие в ней, а равно материальное, ор
ганизационное или иное содействие созданию или деятельности террористи
ческой группы или террористической организации (по аналогии с ч. 4 ст. 258
УК Украины);
г) расширить целевые признаки терроризма (ст. 205 УК РФ) за счет
введения в их число - воздействие на другие структуры государства и обще-
ства; воспрепятствование политической, служебной или иной общественно-политической деятельности;
д) ввести в УК РФ нормы об ответственности за распространение материалов, содержащих указания по совершению террористических действий.
Учитывая то, что акты терроризма совершаются, как правило, фанатиками, одержимыми какой-либо идеей и готовыми умереть за нее, то в отношении их наказание может достичь двух целей: частной превенции и восстановления социальной справедливости. В связи с этим в ст. 205 УК РФ необходимо ввести санкцию в виде смертной казни.
Исходя из двустороннего понимания исправления (юридическое -страх перед наказанием и исправление в собственном смысле слова - выработка у лица стойкой привычки нормального поведения) считаем, что к осужденным террористам реально применимо первое понятие исправления. Совершение преступления террористического характера лицом, глубоко верующим на религиозной почве в справедливость содеянного, ставит под сомнение возможность коренного изменения его мировоззрения.
С учетом особенностей личностных характеристик осужденных террористов последних следует размещать в исправительных учреждениях небольшими группами (не более трех человек), а лучше - по одному. Данную норму следует закрепить в ведомственном нормативном акте.
10. Исходя из фактической роли органов и учреждений Федеральной
службы исполнения наказаний в деле борьбы с терроризмом целесообразно
внести изменение в Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» в части
отнесения последней к субъектам, непосредственно участвующим и осуще
ствляющим борьбу с терроризмом (ч. 3 ст. 6), а не к «субъектам, участвую
щим в предупреждении, выявлении и пресечении террористической деятель
ности в пределах своей компетентности» (ч. 4 ст. 6).
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования обусловлена анализом теоретических и практических проблем, сформулированных в диссертации, выводами и предложениями практическо-
13 го характера. Результаты исследования могут использоваться для более углубленной научной разработки теории профилактики преступлений в период отбывания террористами наказания. Они вносят свой вклад в теорию типоло-гизации и классификации преступников (осужденных), в частности, в развитие учения о личности осужденного определенной категории и личности осужденного определенного вида.
Основные выводы и предложения могут быть использованы: в процессе совершенствования уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, повседневной индивидуально-воспитательной работе в исправительных учреждениях, в которых отбывают наказание осужденные террористы, предупредительно-профилактической работе правоохранительных органов; в учебном процессе, при преподавании курсов «Уголовное право», «Уголовно-исполнительное право», «Криминология и профилактика преступлений», «Пенитенциарная педагогика», «Пенитенциарная психология».
Апробация результатов исследования. Основные теоретические разработки и положения диссертации докладывались и обсуждались на заседании кафедр уголовного права и криминологии, уголовно-исполнительного права Академии права и управления Федеральной службы исполнения наказаний, теоретических и научно-практических семинарах, международной научно-практической конференции «50 лет Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными: опыт, проблемы и перспективы реализации» в октябре 2005 г. (г. Рязань), на совместном российско-норвежском семинаре «Актуальные вопросы исполнения уголовных наказаний в России и Норвегии» (Рязань, 2005 г.); на научно-практической конференции «Преступление и наказание: теория и практика» (Рязань, 2005 г.). Они также представлены в научных публикациях соискателя.
Личность осужденного террориста как криминологическая и правовая категории
Известно, что личности вообще нет, она всегда конкретна. Но эта конкретность воплощает в себе определенные социальные и индивидуальные качества, в которых отразились социальные отношения, имеющие место в данном обществе. Являясь особенной, каждая личность несет в себе отпечаток тех общественных условий, в которых она живет и действует временно, как общественное существо. Своеобразие личности осужденного террориста проявляется прежде всего в ее социальности, правовом, психологическом облике: возрасте, семейном положении, мотиве совершенного преступления, интересах, установках, уровне субъективного контроля своего поведения и др. На их развитие большое влияние оказывает та микросреда, в которой протекает их жизнедеятельность.
В то же время, по мнению соискателя, нельзя сводить личность осужденного только к влиянию на него социального окружения, к совокупности выполняемых функций в период отбывания наказания. «Неверно противопоставлять социальное психологическому, поскольку социальные влияния оказываются через психологическое, которое, в свою очередь, есть результат прошлого социального влияния»1.
В чем же сущность понятия «личность» вообще и «личность осужденного террориста» в частности? Категория «личность» представляет собой частно-научную категорию гуманитарных и общественных наук. В работах С. Л. Рубинштейна2, А. В. Петровского 1,
М.Г. Ярошевского1, Ж. Пиаже2, А.А. Смирнова3, Л.С. Выготского4, в которых затрагиваются вопросы систематизации понятийного аппарата психологии, категория «личность» обоснованно включена в число базисных категорий психологической науки.
Приближение к однозначному определению понятия личности необходимо лишь на наиболее общем уровне, где она выступает как объект, единый для различных наук. Конкретная наука, изучающая личность, основываясь на этом общем определении, должна выделять в личности те видовые признаки, которые являются существенными с точки зрения предмета и задач данной науки.
Личность как явление выступает во внешне наблюдаемых особенностях социально значимой активности человека - ее деятельности, социального поведения, образа жизни и т. д. Сущность личности заключается в особенностях психических свойств, детерминирующих социальную активность человека. Среди таких свойств имеются наиболее значимые, определяющие основные характеристики этой активности. Форма представляет собой устойчивую характеристику личности как целостного образования. Она выполняет системообразующую функцию, задающую основные качественные и количественные особенности процессов, в которых личность проявляется. Содержание выражает относительно изменчивую характеристику личности, отдающую богатство ее внешних взаимодействий и внутренних процессов, которые развертываются в пределах и под влиянием существующей формы приводят к становлению новой формы. В некоторых пределах содержание может меняться, не оказывая существенного влияния на форму, оставаясь в ее границах. Развитие личности понимается как устойчивое изменение ее свойств и целостности. Личность содержит предпосылки собственного развития и выступает внутренней причиной деятельности, изменяющей собственную сущность.
Личность - это социальное качество человека, реализующееся (переходя из потенциального в актуальное) в его взаимодействии с обществом как целая совокупность свойств, представляющих индивидуально характерные особенности социально значимой активности человека (ее содержания и результата) и психической регуляции этой активности, а также в развитии собственной сущности. В социально значимой активности и ее общественно обусловленном результате личность выступает как явление, в психической регуляции этой активности проявляется сущность личности.
Понять личность - это значит понять, какие жизненные задачи и каким способом она решает, какими исходными принципами решения этих задач она вооружена.
Каждая личность уникальна, и говорить о личности как о представительнице множества индивидов можно лишь в смысле статистическом, то есть в плане тех отдельных личностных особенностей, которые наиболее часто встречаются в данной социальной общности.
А.Н. Пастушеня отмечает: «Несмотря на то, что проблеме личности посвящено большое количество научных работ, вопрос об определении этой категории все еще остается дискуссионным»1. «Различия в понимании личности, - продолжает он, - выражаются, прежде всего, в выборе родового понятия, обозначающего класс явлений, к которому эта категория относится. По данному основанию большинство определений разделяется на две группы.
Учение о терроризме и личности осужденного террориста -история вопроса
Историческая характеристика любого явления, социального института никогда не начинается с нуля. Всякие изменения происходят на ранее заложенном фундаменте с учетом сформировавшегося образа жизни, обычаев и традиций. Зная прошлое, легче ориентироваться в настоящем, в происходящих в нем событиях, видеть перспективу. Нити прошлого объективно тянутся в будущее, какими бы тонкими они ни были, помогают с большей уверенностью и меньшей погрешностью оценивать окружающую среду, условия и обстановку, в которой происходят перемены. В связи с этим ретроспективное рассмотрение изучаемого вопроса позволяет понять эту проблему в многомерной плоскости и составить о ней более объективное представление.
Исторический метод, как известно, является одним из основных методов в науке. Без знания истории любого правового, социального института, без глубокого ретроспективного анализа невозможно себе представить его дальнейшее совершенствование. Общей методологической основой в этом плане является положение, согласно которому, чтобы подойти к тому или иному вопросу с научной точки зрения, не следует забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого развития оценивать его в настоящее время.
В развитии знания новое возникает лишь на основе старого, как познавательно более глубокая, более содержательная и более адекватная норма постижения и понимания. Не является исключением и рассматриваемая в настоящей работе проблема. Учение о личности осужденного террориста невозможно без знания истории терроризма как явления в целом.
Принято считать, что теоретическим основоположником терроризма является немецкий философ Карл Гейнцен, который еще в 1848 г. доказывал, что запрет убийства неприменим в политической борьбе, а физическая ликвидация сотен и тысяч людей может быть оправдана, исходя из высших интересов человечества. Эта концепция получила свое дальнейшее развитие в теориях М. Бакунина и П. Кропоткина, выдвигавших доктрину «пропаганды действием», суть которой состоит в том, что только террористические действия могут побудить массы к давлению на правительство. Однако террористические акции анархистов имели стихийный характер и были сравнительно малочисленны. Организованным, а затем и массовым явлением, поставленным на профессиональную основу, терроризм в России стал в конце XIX - начале XX в. вследствие экстремистской деятельности организации «Народная воля» и принявшей у нее эстафету партии социалистов-революционеров. Именно тогда группа «Народная воля» решила возвести терроризм в принцип и начала серию покушений, которые при участии партии эсеров не прекращались вплоть до 1905 г1. Датой рождения русского терроризма было 24 января 1878 г., когда накануне суда над 193 народниками В. Засулич стреляла в губернатора Санкт-Петербурга.
Конец XIX века как в России, так и на Западе ознаменовался непрекращающейся серией убийств: 1879 г. - новое покушение на испанского короля и неудавшийся заговор против русского императора, 1881 г. - его убийство боевиками «Народной воли», 1883 г. - покушение на немецкого кайзера.
Только в 1892 г. произошло более 1000 покушений динамитчиков в Европе и около 500 в Америке. В 1898 г. погибла австрийская императрица Елизавета, в 1901 г. - президент США Мак-Кинли. В России, где покушения на второстепенных представителей власти никогда не прекращались, в 1903 г. возникла боевая организация партии эсеров, группа самых поразительных фигур русского терроризма.
В истории российского терроризма термин «террор» и его производные стали широко использоваться в конце XVIII в. Террор (от фр. - «terreur») обозначает страх или ужас, испытываемый кем-либо, а также страх или ужас, нагоняемый на других. Экстремистские революционные организации уже в конце XIX в. постепенно приобрели очертания, свойственные и современным террористическим группам: - наличие собственного устава и программы, провозглашавших в качестве основного средства достижения своих политических целей индивидуальный террор; - четкое организационное построение групп; - строгая конспирация; - осуществление мероприятий по планированию и организации проведения террористических актов; - создание и содержание центров подготовки за границей; - связь с зарубежными террористическими группами
Эсеры широко использовали следующие способы проведения террористических актов: убийства и нанесение тяжких телесных повреждений; организация взрывов и поджогов правительственных зданий и жандармских управлений. Что касается их социального состава, то это были преимущественно интеллигенция, учащаяся молодежь, рабочие, крестьяне и военные. Объектами террора были государственные чиновники, представители жандармерии, предатели и провокаторы из числа революционеров. Совершению террористических акций способствовали приобретение оружия и взрывчатых веществ, создание конспиративных квартир.
Социально-демографические показатели
Личность осужденного находится в центре внимания уголовно-исполнительного законодательства. Внимание к личности осужденного законодатель проявил при определении целей наказания (ч. 1 ст. 1 УИК РФ), его задач (ч. 2 ст. 1 УИК РФ), принципов (ст. 8 УИК РФ), в других нормах уголовно-исполнительного закона. «Именно воздействие на личность осужденного, перестройка ее нравственных воззрений и установок, переориентация криминологически значимых личностных особенностей, придание этим особенностям иного поведенческого выражения является конечной и главной целью всего процесса исполнения уголовного наказания», - подчеркивает Е.А. Антонян1.
В криминологической и иной социологической литературе уже стало традицией изучение личности преступника с точки зрения анализа социально-демографической характеристики. «Обнаружение в массе преступников каких-либо значительных отличий от населения в целом может свидетельствовать о повышенной предрасположенности к преступной деятельности отдельных общественных слоев или групп, об их «вкладе» в преступность»2. Без социально-демографической характеристики изучение личности преступника будет неполной. Не случайно ее признаки отражаются при расследовании уголовного дела, в процессе оперативно-розыскной деятельности.
«Социально-демографические свойства личности преступника сами по себе не криминогенны. Но они связаны с условиями формирования личности и ее жизнедеятельности, взаимодействуют с ними, с потребностями, мотивацией, с социальными ролями личности. Поэтому социально-демографические свойства являются существенным компонентом обобщенного представления о личности преступника и имеют важное значение для разработки и осуществления мер профилактики преступного поведения»
В психологии и педагогике выявлены многие закономерности, позволяющие учитывать в профилактической работе те или иные особенности социально-демографического характера: пол, возраст, уровень образования, семейное положение, характер место службы и др.
Пол. Соискатель объектом исследования личности осужденных террористов избрал только мужчин, так как психология террориста-мужчины и террориста-женщины имеют принципиальные отличия. Изучение личности осужденных террористов-женщин, по мнению исследователя, должно быть объектом отдельного изучения. В данном подразделе приводятся лишь некоторые замечания на сей счет. Так, женщины, в отличие от мужчин, не стремятся в результате террористической деятельности обогатиться, повысить свой авторитет. Опрос, проведенный Д.З. Зиядовым и С.А. Абасовой в женских исправительных колониях, показал, что основным мотивом совершения преступлений террористического характера у женщин является «месть за свою землю, за убитых родственников»2. «.. .В основе преступного поведения таких женщин чаще всего, наряду с побудительными мотивами, заложен и мотив, оправдывающий их действия. Критическая оценка поведения у большинства преступниц выражена очень слабо, и даже оценивая свое преступное поведение после осуждения, спустя определенное время, преступницы находят много аргументов для оправдания своих преступных действий»3.
Женщины зачастую не задумываются над тем, что могут погибнуть или могут быть быстро установлены или изобличены. Умысел на совершение террористического акта у женщин нередко возникает внезапно. Исследовате ли связывают это с их большей эмоциональностью по сравнению с мужчинами
У женщин-террористок прослеживается наиболее тесная связь и зависимость от окружающей среды, особенно ближайшего окружения. Выборочное изучение уголовных дел о терроризме показало, что женщины были вовлечены в террористическую деятельность родственниками и знакомыми мужчинами. При совершении преступления женщины соучаствуют с мужчинами. Объясняется это большим доверием женщин к лицам мужского пола2. Мужчины в этом плане взаимностью не отвечают. При аресте они всю вину за совершенное преступление возлагают на женщину, «доверяя» при этом последним самые опасные террористические акты. Например, осужденная Д.М.С. была осуждена за то, что она по предварительному сговору со своим знакомым и его друзьями покушалась на совершение теракта посредством взрыва по месту дислокации администрации Ленинского района г. Грозного. С этой целью мужчинами была подготовлена автомашина «Урал», в кузове которой было помещено приспособленное к взрыву самодельное взрывное устройство фугасного действия большой мощности с электрическим способом осуществления взрыва. В свою очередь Д.М. С. должна была, управляя грузовиком, протаранить ворота администрации, и инициировать взрыв, а сама погибнуть. Теракт не был осуществлен благодаря военнослужащим комендатуры3.
В пользу того, что объектом исследования должна быть прежде всего личность осужденного террориста-мужчины является то, что абсолютное большинство осужденных террористов составляют мужчины.
Осужденный террорист как особый тип личности
Приведенные во второй главе диссертации характеристики личности осужденного террориста, ее особенности позволяют поставить вопрос о наличии особого типа осужденного - осужденного-террориста.
Типология личности осужденного - метод видения бесконечного разнообразия индивидуальных особенностей людей к тем или иным социально обобщенным образам или типам, системное моделирование механизма предупреждения преступлений с учетом типовой оценки личности осужденного. Практическое значение этих методов состоит в возможности прогнозирования индивидуального преступного поведения на основе индивидуализации мер профилактики преступлений1.
Типология имеет объективный критерий и обобщает совокупность типичных для всех или определенных групп особенностей, в то время как классификация в известной мере носит субъективный характер, потому что подразделяет преступников на группы согласно произвольно выбранному признаку. Классификация классически предшествует типологии, так как прежде чем исследовать специфические особенности какого-либо типа, необходимо его выделить по тому или иному признаку. Типология выступает как дифференциация сложных явлений, дающая возможность выделить более или менее однородные единицы и отбирать индивидуальные величины одного и того же вида. В отличие от нее классификация представляет собой распределе ниє статистической совокупности на определенные классы, разряды, категории «Являясь более простым и в то же время более точным методом анализа, классификация представляет собой такую систему дифференцируемого объема, элементами которой могут быть как сравнительно простые (возраст, пол, образование) или сложные (степень криминогенности личности), так и комплексные (характер криминологически значимого взаимодействия личности с социальной средой как во время совершения преступления, так и в период, предшествующий его совершению) качественные свойства и показатели. Поэтому иногда классификация может иметь сходство с типологией», -пишет В.Н. Бурлаков2.
«...Будучи методом интеграции наиболее сложных сторон личности преступника, типология находится на значительном удалении от конкретного субъекта, нарушившего уголовно-правовой запрет. Классификация, являясь боле низким уровнем обобщения, отражает как отдельные особенности этих субъектов, так и то общее, что присуще их специфическим группировкам. Таким образом, связь типологии личности преступника, ее классификации и отдельного лица, совершившего преступление, может быть представлена как единство общего (типология), особенного (классификация) и единичного (конкретное лицо)», - продолжает он3.
Результаты предпринятого нами теоретико-правового анализа, взятые с учетом описания криминологической характеристики личности осужденного террориста, дают основание для выведения типологических особенностей этой категории осужденных и их классификации. Только при определенной систематизации ее черт, свойств и социальных связей криминологическая характеристика личности преступника приобретает научную и практическую значимость. Поэтому вполне обоснованной выглядит точка зрения, согласно которой невозможно бороться с преступностью, не учитывая неоднородность контин гента преступников, ориентируясь только на индивидуальную неповторимость каждого человека. А это, в свою очередь, достигается путем сведения их в однородные (однотипные) группы - типологии. От ее разработки зависит эффективность деятельности по предупреждению преступности на личностном уровне, в основе которой лежит прогнозирование индивидуального поведения и применение дифференцированных и индивидуализированных мер профилактического и правового воздействия1. По мнению Г.А. Аванесова, «на основании типологии (типизации) можно говорить о различных направлениях изучения личности преступника. Причем применительно не только к общему типу, но и к конкретным категориям лиц, когда учитываются признаки частного порядка»2. При этом определяются степень «отчужденности» личности преступника от общества и окружающей его среды, устойчивость способов поведения данной личности и т.д.
Общий профиль
Социологическое и психологическое исследование личности современного российского террориста, основанное на социологическом анализе, беседах и тестовом психодиагностическом обследовании осужденных за террористические преступления, позволяет составить социальный и психологический портрет человека, склонного к таким преступлениям. Причем здесь речь идет о психологических склонностях в широком смысле, включая, конечно, нравственные и духовные качества, поведенческие проявления личности, т.е. о том комплексе психологических свойств, который снижает ее естественный иммунитет к негативным воздействиям.
В целом полученные результаты могут быть использованы при разработке всего комплекса контртеррористических мер: политических, управленческих, экономических, социальных, военных, судебных, юридических и правовых, тюремно-режимных, разведывательных, духовных, нравственно-воспитательных, психологически-коммуникационных, образовательных и др.
На путь терроризма часто становятся люди со специфической личностной предрасположенностью, которая сама по себе не способна привести к каким-либо негативным последствиям, не будь воздействия микросреды. Именно этнорелигиозная среда предписывает террористу насильственные методы сокрушения "чужих". Поэтому одной из главных задач данного исследования и стало установление специфических личностных особенностей террориста, которые позволяют с гораздо большей легкостью специфической микросреде обеспечить втягивание человека в террористические группы или организации.
Перейдем теперь непосредственно к описанию и анализу полученных данных.
Для рельефности составления портрета осужденных за террористические преступления, поиска закономерностей, характерных именно для данной категории преступников, был проведен сравнительный анализ со среднестатистическими характеристиками осужденных к лишению свободы*(79), отбывающих наказание в исправительных учреждениях разных видов.
Значительное большинство среди террористов составляют мужчины, тем более среди тех, которые скрываются в горах и лесах, составляя так называемые незаконные вооруженные формирования. Женщины почти никогда не пытаются повысить свой социальный статус путем совершения преступлений террористического характера, как, впрочем, и в других сферах уголовно-наказуемой активности. Основным мотивом совершения женщинами террористических преступлений является месть за убитых родственников или за мужа, но на месть их обычно подталкивают мужчины, от которых они находятся в психологической зависимости, в большинстве случаев порождаемой этнорелигиозной культурой.
Немалый интерес представляют данные о распределении осужденных террористов по возрасту (табл. 1).
Таблица 1. Распределение осужденных по возрасту (%)
┌─────────────────────┬─────────────────────────────────────────────────┐
│преступников ├───────┬───────┬────────┬───────┬────────┬───────┤
│ │ 18-19 │ 20-29 │ 30-39 │ 40-49 │ 50-59 │ 60 и │
│ │ │ │ │ │ │старше │
│Все осужденные │ 5,3 │ 43,5 │ 27,1 │ 15,9 │ 4,2 │ 0,7 │
├─────────────────────┼───────┼───────┼────────┼───────┼────────┼───────┤
│Осужденные за│ 4 │ 32,0 │ 43,7 │ 15,9 │ 0,8 │ 0,8 │
│террористические │ │ │ │ │ │ │
│преступления │ │ │ │ │ │ │
└─────────────────────┴───────┴───────┴────────┴───────┴────────┴───────┘
Сравнительный анализ распределения всех осужденных и обследованных нами осужденных за террористические преступления по возрасту показывает, что большинство принадлежат возрастным группам 20-49 лет (табл. 1). Однако среди этих осужденных выделяется возрастная группа 30-39 лет (43,7%), а из всех осужденных к лишению свободы - 20-29 лет (43,5%). Таким образом, можно говорить о том, что в терроризме чаще принимают участие люди более зрелого возраста. Младше 20 лет среди них преступников очень мало.
Эти различия еще более реально выглядят на следующем рисунке (рис. 1).
Первый и, возможно, главный вывод - тот, что вовлечение в террористическую деятельность требует определенного времени. Это и понятно. Современный террорист должен проникнуться определенной идеологией, должен усвоить воззрения и взгляды, причем не всегда простые. Он поэтому не просто преступник или девиантный подросток и даже не представитель какого-то "революционного сброда", как было веком раньше. Какую бы последнюю роль ни играл он в самой террористической организации - это, так или иначе, морально и психологически, а нередко и профессионально подготовленный человек. Для всего этого необходимо время, иногда немалое.
Осужденных за террористические преступления заметно больше, чем "осужденных вообще", в возрасте 30-39 лет, зато последних больше в группе 50-59-летних. Стариков среди террористов практически нет, хотя и можно предположить их немалую роль в идеологической и психологической подготовке таких преступников. "Среднестатистических" преступников больше и среди тех, кому 18-19 лет, что подтверждает высказанное нами мнение о необходимости определенного времени для подготовки человека к совершению террористических преступлений, молодого - тем более. Он как раз и должен психологически "созреть" для терроризма. Молодых террористов меньше и в группе 20-29-летних.
С практической точки зрения это означает, что если лишить организаторов террористических группировок временного резерва для их подготовки, то они лишаться большей части своего кадрового резерва. Другой вопрос, как это сделать. Ответ, очевидно, существует, и формы таких решений разнообразны. Но научный их поиск требует специального социально-политического заказа.
Из приведенных данных возрастного состава современных террористов следует и еще один вывод, непосредственно связанный с первым. То, что среди молодежи процентная составляющая осужденных за террористические преступления меньше, чем других преступников, на первый взгляд совершенно расходится с постоянно приводимыми в прессе и другой (в том числе научной) литературе фактами о молодежных группировках, осуществляющих погромы, избиения граждан на почве национальной или иной неприязни. Чем это можно объяснить? Возможно, тем, что в современной юридической практике в России пока наказывают в основном за действительно организованный терроризм. Аналогичные преступления против граждан (чаще всего хулиганствующего характера, совершаемые именно молодежью) реже расцениваются как террористические действия, что вызывает нашу негативную реакцию. Между тем погромные действия на почве национальной или иной ненависти не являются терроризмом, по уголовному закону - это экстремизм.
Однако следует заметить, что именно в среде этой полукриминальной молодежи могут подрастать будущие террористы. Таким образом, логично предположить, что формирование личности террориста проходит два возрастных этапа. На первом, молодежном, человек вовлекается в какое-либо, иногда вполне даже законное, протестное поведение, в подавляющем большинстве случаев связанное с возможностью (или реальностью) применения насилия при отстаивании определенных взглядов. На втором этапе уже более или менее зрелые граждане вовлекаются в террористическую деятельность, прежде всего на основе формирования той личностной установки, что у них нет и не может быть в жизни другого пути.
Косвенным подтверждением выводов, сделанных ранее, может служить и следующий факт. Виновные в террористических преступлениях имеют в основном одну судимость (71%), и только 29% имеют две и более (рис. 2). Согласно данным специальной переписи, одну судимость имеют 47% всех осужденных к лишению свободы, две и более - 53%. Итак, большинство осужденных за террористические преступления - это люди, которые впервые привлекаются к уголовной ответственности. Далеко не всех террористов можно отнести к общеуголовным преступникам.
Террористы - это не только люди в среднем более зрелые, как показано, но и в тюрьму они попадают обычно не вновь, после ряда коротких и не очень коротких пребываний там, что характерно для "обычного" осужденного, а впервые. На наш взгляд, этот факт указывает на весьма существенное отличие личности террориста от обычного уголовника. Сам факт попадания в тюрьму не является для террориста "престижным", не входит в систему его ценностей.
Он не проходит свою преступную подготовку в местах лишения свободы. Его готовят исключительно на воле. В следственный изолятор он попадает сложившейся личностью, прекрасно понимая, что совершил. Отсюда и принципиальные различия в построении с ним там воспитательной работы. Если обычный уголовник готовится к тому, чтобы изменить свою жизнь в сторону правопослушного поведения, ему надо помочь вырваться из криминальной среды и адаптироваться в новой для него жизни на воле. Если и того и другого добиваться по-настоящему, то исправление практически гарантировано. Однако, на наш взгляд, это совершенно неприменимо к террористу. Выходя на волю, он попадает как раз в ту среду, где и сложился как террорист, поэтому ему адаптироваться не надо.
Если "обычного" осужденного свобода влечет как возможность "пожить по-людски" (в худшем случае хотя бы сколько-то), то для этнорелигиозного террориста освобождение означает возможность продолжить начатую борьбу, в том числе террористическими методами. "Обычный" преступник совершает преступление в силу дезадаптации в обществе. Террорист совершает преступление в силу, скорее, гиперадаптации (хотя и перевернутой, преступной) тоже в обществе. Маниакальная приверженность идеям торжества своей нации и (или) религии в немалой степени напоминает то, что стимулирует преступное поведение сексуальных маньяков. Не случайно один из террористов, осужденных к пожизненному лишению свободы и вошедших в выборку обследованных нами, назвал себя учеником Чикатило, коротая время в размышлениях о совершенствовании подобного образа жизни.
Однако при сходстве личностных стимуляций имеются существенные различия в характере самого преступления. В отличие от сексуально-маниакального поведения террористическая деятельность предполагает групповой характер, хотя это, конечно, в большинстве случаев тщательно скрывается преступниками.
Известно, что преступление, совершаемое группой лиц (в соучастии), представляет большую общественную опасность, особенно такие его виды, как террористические. Сравнительный анализ совершения преступления в соучастии всех осужденных к лишению свободы с данными, полученными нами по выборке осужденных за террористические, позволяет определить специфику совершения преступлений участниками террористической деятельности (табл. 2 и рис. 3). Еще раз подчеркнем, что чаще всего осужденные скрывают факт соучастия, особенно это касается роли организатора.
Таблица 2. Распределение форм соучастия среди всех осужденных в сравнении с данными по выборке осужденных за террористические преступления в России (%)
┌───────────────────┬───────────┬─────────┬─────────┬─────────┬─────────┐
│ │ Не было │Организа-│Подстре- │ │Исполни- │
│ │ ков │ │ │ │ │
│Все осужденные │ 52,9 │ 11,1 │ 1,3 │ 11,8 │ 22,9 │
├───────────────────┼───────────┼─────────┼─────────┼─────────┼─────────┤
│Осужденные за│ │ │ │ │ │
│террористические │ 36 │ 6 │ 3 │ 25 │ 30 │
│преступления │ │ │ │ │ │
└───────────────────┴───────────┴─────────┴─────────┴─────────┴─────────┘
Со слов обследованных участников террористических преступлений, 36% из них совершили преступление без соучастия; 3% - являлись подстрекателями; 6% - организаторами; 25% - пособниками; 30% - исполнителями. Однако при подробном изучении их личных дел мы установили, что 90% являются исполнителями террористических действий. Многие, по их словам, совершали преступления под угрозой применения силы или влияния лидеров незаконных вооруженных формирований.
Материалы переписи осужденных показывают, что 52,9% не имели соучастников, 47,1% - нарушали уголовный закон в группе, 11,1% - выступали организаторами преступления, 1,3% - подстрекателями, 11,8% - пособниками, 22,9% - исполнителями.
Важным представляется тот факт, что среди осужденных за террористические преступления больше пособников, исполнителей и меньше организаторов, а также то, что они чаще совершают преступления в соучастии. В целом это свидетельствует не только о том, что без помощи других трудно, а подчас и невозможно совершить террористическое преступление, но и о том, что многие из них получали реальную помощь со стороны соотечественников и единомышленников. В частности, это вытекает из факта, что среди террористов было много сообщников. Обращает на себя внимание и то, что на практике часто очень трудно разграничить роль подстрекателя и организатора, тем более что нередко организатор является одновременно и подстрекателем, так как вызывает решимость других участников совершить преступление.
Во многих случаях исполнители террористических преступлений просто не знают, кто является их организатором, особенно в тех случаях, когда приказание их совершить проходит через несколько звеньев. Это относится не только к "нашим" террористам, но и ко всем таким преступникам вообще, поскольку их криминальная активность носит законспирированный характер.
Таким образом, можно сделать вывод, что 9% осужденных за террористические преступления выступают "ведущими", а среди всех осужденных к лишению свободы - 12,4%. Следовательно, среди всех осужденных организаторы преступлений составляют меньший процент. Большинство же "служат" исполнителями. Отличительным моментом террористических преступлений является то, что они совершаются чаще группой лиц.
Необходимо отметить, что многие террористы получили наказание за совершение преступлений, предусмотренных по трем и более статьям Уголовного кодекса РФ, вплоть до пятнадцати статей (это в основном осужденные к пожизненному лишению свободы). Содержание преступлений обследуемых варьирует от простого участия в незаконном вооруженном формировании (не доказано участие в убийствах, захвате заложников, просто числился в банде, носил оружие и т.д.) до участия в массовых казнях военнослужащих. По ст. 208 УК РФ осуждено 27% из числа обследованных нами, ст. 209 - 23%, ст. 205 - 10%, ст. 126 - 7%, ст. 206 - 1%; по ст. 222 - 32% обследованных осуждены по совокупности названных преступлений.
В приведенных данных обращает на себя внимание также тот факт, что даже при устном опросе многие осужденные террористы сами признают себя пособниками и исполнителями. Это еще раз подчеркивает различия системы ценностей террориста и "обычного" уголовника, на языке которого исполнитель (тем более пособник) - это иногда нечто вроде "шестерки". Но можно предположить, что они боятся представляться большими, чем они есть на самом деле, однако такой страх они испытывают отнюдь не перед правоохранительными органами или наказанием, а перед действительными лидерами террористических организаций.
Таким образом, в большинстве случаев осужденные за терроризм не только по идейным соображениям не хотят, но и фактически не могут стремиться в колонии к высокому авторитету. О таких преступниках администрация обычно говорит, что они держаться особняком. Это их социально-психологическая позиция определяется не только тем, что они были пособниками, что в среде осужденных ценится невысоко. Главное, как представляется, во-первых, в том, что терроризм порицается подавляющим большинством населения России; а во-вторых, негативное отношение к таким людям может определяться и их этнорелигиозной принадлежностью.
При сопоставлении образовательного уровня террористов и преступников контрольной группы видно, что он значительно отличается. Среди первых в 2,6 раза больше лиц, имеющих образование в пределах начального, а их средний образовательный уровень на 1,2 балла ниже аналогичного показателя контрольной группы. В выборке не оказалось ни одного террориста, имеющего высшее образование, в то время как среди всех преступников их удельный вес составляет 1,2%. В отношении террористов справедливыми оказываются слова Ломброзо: "Среди неграмотных преобладает наиболее грубая и жестокая форма преступности, а среди грамотных - наиболее мягкая. Если нельзя сказать, что образование всегда служит уздою для преступления, то еще менее можно принять, будто оно является для него стимулом"*(80).
Как справедливо отмечают многие криминологи, в частности А.Я. Гришко, предкриминогенной направленности субъекта может свидетельствовать род его трудовой деятельности до совершения преступлений. Трудовая деятельность до ареста или осуждения определяется возможностью установления степени участия лица в общественном производстве, выявления имеющейся профессии, квалификации, навыков и умений, которые ложатся в основу программы индивидуального воспитания и исправления осужденного в процессе отбывания наказания. Не работающие без уважительных причин либо не имеющие легальных источников дохода лица представляют собой наиболее криминогенную часть общества, поскольку указанным обстоятельствам часто сопутствуют и другие негативные явления, как, например, отсутствие постоянного места жительства.
Безработица является питательной средой терроризма. Пропаганда террористов и радикалов будет и впредь достигать своих целей там, где высок уровень безработицы, где нет возможностей просто нормально жить и работать.
Показатели, приведенные в табл. 3, значительно различаются. Среди осужденных-террористов по сравнению со всеми осужденными значительно меньше доля лиц, работавших до ареста (соответственно 15,8 и 38%). В выборке не оказалось ни одного террориста, который на момент ареста где-либо учился, а в контрольной группе осужденных их доля - 2,2%. Доля осужденных-террористов без определенных занятий превышает аналогичный показатель всех осужденных (соответственно 63,2 и 56,3%)*(81).
Таблица 3. Род занятий к моменту ареста
┌──┬────────────────────────────┬───────────────────────────────────────┐
│N │ Род занятий осужденных │ Распределение, % │
│п/│ ├───────────────────┬───────────────────┤
│п │ │ Террористы │ Все осужденные │
│1 │Работали │ 15,8 │ 38,0 │
├──┼────────────────────────────┼───────────────────┼───────────────────┤
│2 │Учились │ - │ 2,2 │
├──┼────────────────────────────┼───────────────────┼───────────────────┤
│3 │Прочие занятия │ 21,0 │ 3,5 │
├──┼────────────────────────────┼───────────────────┼───────────────────┤
│4 │Без определенных занятий │ 63,2 │ 56,3 │
├──┼────────────────────────────┼───────────────────┼───────────────────┤
│ │Итого │ 100,0 │ 100,0 │
└──┴────────────────────────────┴───────────────────┴───────────────────┘
По данным А.И. Долговой, до момента совершения преступления большинство террористов (97%) не имели какого-либо постоянного источника дохода. Из числа последних - 27,9% были безработными. Для понимания терроризма в нашей стране большое значение имеет отношение преступника к религии, которое в основном определяет его мировоззрение, ценностные ориентации. Здесь немаловажную роль играют традиции, обычаи, вся история данного народа или данной религии, их психология, их приверженность к тем либо иным формам поведения. Почти всегда идеологию и психологию нации, как известно, в значительной мере определяет религия. Религиозный терроризм стимулируется не только сознанием того, что данное лицо обладает высшей истиной, лежащей в русле исповедуемой религии. Такой человек может прибегнуть к насилию и потому, чтобы спасти свою религию, свою церковь, защитить их даже ценой собственной жизни, тем более если он надеется на вечное блаженство после смерти.
Изучение отношения террористов к религии показало, что только 9,5% из них являются неверующими, остальные (90,5%) исповедуют ислам. Следует подчеркнуть, что по данному показателю террористы значительно отличаются от всех других групп преступников. В контрольной группе преступников удельный вес неверующих составляет 63,2%. Необходимо иметь в виду, что глубокая вера в религию (ислам) обусловливает нарциссизм террористов. Они убеждены в своих выдающихся особенностях и превосходстве над другими потому, что принадлежат к данной этнорелигиозной группе.
Выше уже говорилось о том, что террористы обычно осуждаются по нескольким статьям уголовного закона. Проиллюстрирую это примером из практики Верховного Суда Чеченской Республики, который 24 мая 2004 г. вынес приговор в отношении:
Элихаджиева Д.С., 1984 года рождения, уроженца и жителя с. Курчалой Курчалоевского района Чеченской Республики, гражданина Российской Федерации, образование - 5 классов, неженатого, неработающего, военнообязанного, не судимого, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 208, ч. 2 ст. 209, ч. 3 ст. 205, ст. 317, ч. 3 и ч. 4 ст. 166, ч. 3 ст. 30, п.п. "а", "б" ч. 4 ст. 226, ч. 3 ст. 222 УК РФ;
Усманова Х.Ш., 1978 года рождения, уроженца и жителя с. Курчалой Курчалоевского района Чеченской Республики, гражданина Российской Федерации, образование - 8 классов, неженатого, неработавшего, военнообязанного, судимого, приговоренного 10 сентября 2002 г. Шалинским районным судом Чеченской Республики по ч. 1 ст. 222 УК РФ к двум годам лишения свободы условно, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 209, ч. 3 ст. 205, ст. 317, ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 3 ст. 126, ч. 2 ст. 167, ч. 3 ст. 222 УК РФ;
Мадаева У.С., 1980 года рождения, уроженца и жителя с. Курчалой Курчалоевского района Чеченской Республики, гражданина Российской Федерации, образование - 7 классов, неженатого, неработавшего, военнообязанного, несудимого.
Указанные лица обвинялись в том, что они добровольно вступили в устойчивую вооруженную группу (банду) и приняли участие в совершении террористических актов, посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительного органа, военнослужащих, покушении на хищение оружия и боеприпасов организованной группой, неправомерное завладение автомобилями без цели их хищения, использование заведомо подложного документа и незаконные действия с оружием и боеприпасами. В частности, ими был проведен обстрел здания временного отдела внутренних дел и военной комендатуры, в результате чего ряду сотрудников милиции были причинены телесные повреждения различной степени тяжести. Имея единый умысел на совершение убийства сотрудников правоохранительного органа и военнослужащих федеральных сил, установили самодельное взрывное устройство с дистанционным радиоуправлением взрывателя, представляющее собой сваренную металлическую емкость дискообразной формы, начиненную взрывчатым веществом и металлическими осколочными элементами (болтами и гайками), с вмонтированным электродетонатором дистанционного радиоуправления.
На автотрассе Курчалой-Белоречье Элихаджиев и Мадаев с правой стороны при следовании из с. Курчалой в с. Белоречье в земляной насыпи вырыли штык-ножом армейского образца углубление, в которое вложили самодельное взрывное устройство и замаскировали его. Один из террористов наблюдал за окружающей обстановкой с целью своевременного предупреждения остальных о появлении сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих.
После закладки взрывного устройства Элихаджиев, Мадаев и Усманов ушли в с. Курчалой и разошлись, заранее обговорив, что Усманов на следующий день устроит по радиостанции взрыв установленного ими взрывного устройства при следовании сотрудников правоохранительных органов или военнослужащих. Действуя по строго намеченному плану, соучастники заняли заранее определенные позиции. Один из преступников по рации передал, что в их сторону едет автомашина УАЗ-469 N 98-56 КНЖ с сотрудниками милиции. Когда автомашина приблизилась к заложенному взрывному устройству, один из соучастников с целью убийства сотрудников милиции путем подачи радиосигнала взорвал его, и в результате сотрудникам милиции был причинен вред здоровью различной степени тяжести.
По совокупности совершенных преступлений путем частичного сложения наказаний суд определил окончательное наказание: Д.С. Элихаджиеву - 16 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима; Х.Ш. Усманову - 14 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима; У.С. Мадаеву - 12 лет и 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
При назначении наказания террористу и его исполнении надо исходить из того, что террористы, которые видят в смерти, своей или чужой, единственный путь решения вставших перед ними проблем, естественно, не испытывают страха перед возможной гибелью. Поэтому профилактический эффект неотвратимости уголовного наказания в отношении таких людей практически ничтожен. Они не боятся смерти, а перспектива длительного, даже пожизненного лишения свободы обычно не принимается ими во внимание, они просто не думают об этом. Одной из особенностей личности осужденного-террориста является то, что он начинает осознавать трагедию случившегося только после вынесения приговора, а прибыв в места лишения свободы, начинает задумываться, что ему всю жизнь или значительную ее часть предстоит провести в исправительном учреждении. Последствия наказания, его карательные элементы он начинает ощущать психологически и физически именно с момента исполнения наказания.
Гришко приводит следующие данные о наказаниях, вынесенных террористам*(82).
Таблица 4. Распределение террористов по назначенному сроку наказания
┌───┬───────────────────────────────┬───────────────────────────────────┐
│ │ Срок наказания, назначенный │ Распределение, % │
│ │ судом ├─────────────────┬─────────────────┤
│ │ │ Террористы │ Все преступники │
│ 1 │До 1 года вкл. │- │1,3 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ 2 │Свыше 1 до 2 лет вкл. │- │7,1 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ 3 │Свыше 2 до 3 лет вкл. │- │16,1 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ 4 │Свыше 3 до 5 лет вкл. │0,5 │32,4 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ 5 │Свыше 5 до 8 лет вкл. │16,7 │25,2 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ 6 │Свыше 8 до 10 лет вкл. │0,5 │8,9 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ 7 │Свыше 10 лет до 15 лет вкл. │38,3 │6,4 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ 8 │Свыше 15 лет │44,0 │2,6 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ │Итого: │100,0 │100,0 │
├───┼───────────────────────────────┼─────────────────┼─────────────────┤
│ │Средний срок наказания │13,0 │5,2 │
└───┴───────────────────────────────┴─────────────────┴─────────────────┘
Показатели, приведенные в табл. 4, свидетельствуют, что для террористов характерен более длительный срок наказания. В выборке не оказалось ни одного террориста, осужденного на срок до трех лет, зато удельный вес лиц, осужденных на срок свыше десяти лет, составляет 72,3%, в контрольной группе - 9,0%. Средний срок наказания осужденных-террористов в 2,5 раза больше аналогичного показателя всех других осужденных. Это легко объяснимо: например, минимальный срок наказания, предусмотренный ст. 205 УК РФ, составляет по ч. 1 - 8 лет, ч. 2 - 10 лет, ч. 3 - 15 лет.
Доля осужденных-террористов, которым назначено дополнительное наказание, равна 84,2%, т.е. примерно такая же, как среди всех осужденных - 83,6%. Отличаются виды дополнительных наказаний: к осужденным-террористам применяется только штраф, в то время как к осужденным контрольной группы - лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью - 0,3%; лишение специального воинского или почетного звания, классного чина или государственных наград - 0,2%.
Ключевые слова
ПРОЯВЛЕНИЯ / MANIFESTATIONS / РАСКРЫТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ / DETECTION OF CRIME / УЛИКА / НЕГАТИВНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ / NEGATIVE EFFECTS / ПРЕСТУПНИК / OFFENDER / ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ / IMPRISONMENT / ПЕНИТЕНЦИАРНАЯ СИСТЕМА / PENITENTIARY SYSTEM / ПСИХОЛОГИ ПЕНИТЕНЦИАРНОЙ СИСТЕМЫ / PENITENTIARY PSYCHOLOGISTS / ТЕРРОРИСТ / TERRORIST / ЭКСТРЕМИСТ / EXTREMIST / РАЗЛИЧИЯ / DIFFERENCES / ХАРАКТЕРИСТИКИ / CHARACTERISTICS / ИССЛЕДОВАНИЕ / INVESTIGATION / PIECE OF EVIDENCEАннотация научной статьи по психологическим наукам, автор научной работы - Казберов Павел Николаевич
Прикладное значение возможностей юридической психологии в оперативно-разыскной деятельности становится все более актуальным. Практика оперативно-розыскной деятельности в отношении террористических действий показывает, что часто возникают ситуации, когда в результате террористического акта остается минимум каких-либо материальных следов (улик ). В такой ситуации на помощь оперативным сотрудникам силовых структур могут прийти психологические знания, полученные в результате научно-исследовательской работы. При полном отсутствии какой-либо информации о преступнике крайне важны даже примерные характеристики подозреваемого лица. При обобщении указанных характеристик использовались данные, полученные путем анализа судебных приговоров и личных дел осужденных, результаты использования психодиагностических методик, а также авторских опросников и анкет. В статье представлены результаты обобщения психологических, социально-демографических и уголовно-исполнительных характеристик лиц, осужденных за преступления террористической направленности, позволило составить обобщенный «потрет» преступника , совершившего террористический акт. Впервые в отечественной пенитенциарной практике был проведен сбор эмпирического материала по всем лицам, осужденным и отбывающим уголовное наказание за террористическую деятельность. До этого проводился частичный сбор информации только в ряде регионов, где отбывают наказание осужденные этой категории.
Похожие темы научных работ по психологическим наукам, автор научной работы - Казберов Павел Николаевич
-
Возможности типологизации социально-психологических и уголовно-исполнительных характеристик осужденных за преступления экстремистской направленности
2016 / Казберов Павел Николаевич -
Основные типологические характеристики женщин-осужденных за террористическую и экстремистскую деятельность
2018 / Кулакова Светлана Владимировна -
Специфика психологической устойчивости сотрудников исправительных учреждений к проявлению деструктивного воздействия со стороны осужденных за экстремистскую и террористическую деятельность
2017 / Полякова Янина Николаевна -
Личность осужденного - пенитенциарного правонарушителя: общая характеристика, основы детерминациии профилактического воздействия
2017 / Быков Андрей Викторович, Зенин Сергей Сергеевич, Кудряшов Олег Владимирович -
Особенности психологической работы с осужденными за террористическую и экстремистскую деятельность
2013 / Казберов Павел Николаевич -
Характеристики криминальной субкультуры лиц, осужденных и отбывающих наказание за преступления экстремистской направленности
2015 / Казберов Павел Николаевич -
К вопросу о распространении экстремизма в исправительных учреждениях
2018 / Ципилев С.Н. -
Криминально-личностные особенности осужденных женщин фертильного возраста, содержащихся в пенитенциарных учреждениях России
2018 / Музычук Татьяна Леонидовна, Кулакова Светлана Владимировна, Суслов Юрий Евгеньевич, Самойлова Анастасия Андреевна -
Современные практики дерадикализации осужденных за проявление религиозного экстремизма: мировой опыт
2016 / Пащенко Ирина Владимировна -
Основные направления пенитенциарного воздействия на лиц, осужденных за преступления экстремистской направленности и террористического характера
2010 / Сысоев А. М., Галустян С. А.
Applied relevance of legal psychology in operational and investigative activities is becoming increasingly urgent. The practice of operational and investigative activities related to terrorist acts shows that there are occasions when a terrorist act leaves behind minimum material evidence. In such a situation operational employees of power structures can benefit from psychological knowledge obtained during research. In case of complete absence of any information about the offender even approximate characteristics of a suspect are very important. To generalize these characteristics it was necessary to use data obtained by the analysis of court decisions and the personal files of convicted persons, the results of using psycho-diagnostic methods, as well as author’s questionnaires and checklists. The article presents the generalization of the results of psychological, socio-demographic and penal characteristics of persons convicted of terrorist crimes. This allows to determine a generalized «portrait» of a perpetrator of a terrorist act. For the first time in the national penitentiary practice, empirical data on every person who was convicted of terrorist activity and endures the punishment have been collected. Previously such information was partially collected only in certain regions, where convicts serve their sentences in this category.
Текст научной работы на тему «Типологизация уголовно-исполнительных, психологических и социально-демографических характеристик лиц, осужденных за преступления террористической направленности»
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 159.9.072 П.Н. Казберов
ТИПОЛОГИЗАЦИЯ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНЫХ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ И СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ХАРАКТЕРИСТИК ЛИЦ, ОСУЖДЕННЫХ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ
Прикладное значение возможностей юридической психологии в оперативно-разыскной деятельности становится все более актуальным. Практика оперативно-разыскной деятельности в отношении террористических действий показывает, что часто возникают ситуации, когда в результате террористического акта остается минимум каких-либо материальных следов (улик). В такой ситуации на помощь оперативным сотрудникам силовых структур могут прийти психологические знания, полученные в результате научно-исследовательской работы. При полном отсутствии какой-либо информации о преступнике крайне важны даже примерные характеристики подозреваемого лица. При обобщении указанных характеристик использовались данные, полученные путем анализа судебных приговоров и личных дел осужденных, результаты использования психодиагностических методик, а также авторских опросников и анкет. В статье представлены результаты обобщения психологических, социально-демографических и уголовно-исполнительных характеристик лиц, осужденных за преступления террористической направленности, что позволило составить обобщенный «портрет» преступника, совершившего террористический акт.
Впервые в отечественной пенитенциарной практике был проведен сбор эмпирического материала по всем лицам, осужденным и отбывающим уголовное наказание за террористическую деятельность. До этого проводился частичный сбор информации только в ряде регионов, где отбывают наказание осужденные этой категории.
Ключевые слова: проявления, раскрытие преступлений, улика, негативные последствия, преступник, лишение свободы, пенитенциарная система, психологи пенитенциарной системы, террорист, экстремист, различия, характеристики, исследование.
Проблемы расследования совершенных террористических актов и различные аспекты психологической работы в этом направлении периодически рассматриваются в публикациях различных исследователей . Особенно затруднительно и часто безрезультативно обстоят дела с раскрытием таких преступлений, когда по факту их совершения остается минимальное количество вещественных доказательств и какой-либо информации. Здесь оперативным сотрудникам различных силовых структур могут помочь психологические знания. В ситуации дефицита данных о преступнике и его сообщниках признаки совершенного преступления могут быть определены при помощи типизации характеристик лица, его совершившего.
Базовым основанием для такой версии служит статистика сопряжений признаков лица с особенностями его преступного поведения, выявленная на репрезентативном массиве. При этом необходим учет результатов психологических обследований личности преступников, отбывающих наказание за конкретный вид преступления . Такие исследования могут способствовать разработке среднестатистического профиля подозреваемого лица, совершившего какой-либо конкретный вид преступления .
В данном случае рассматриваются типичные социально-демографические, психологические и уголовно-исполнительные характеристики лиц, осужденных и отбывающих наказание в исправительных учреждениях .
В рамках проведенной в течение 2013-2015 гг. научно-исследовательской работы установлено, что на начало 2014 г. в исправительных учреждениях пенитенциарной системы Российской Федерации содержалось 775 человек, совершивших преступления террористического характера.
На первый взгляд уголовно-исполнительные, психологические и социально-демографические характеристики осужденных за террористическую деятельность могут показаться однородными с характеристиками осужденных за экстремистскую деятельность. Но проведенное нами исследование показало, что существует ряд серьезных различий . Еще более значимые различия проявляются в сравнении указанных характеристик террористов с характеристиками осужденных за насильственные действия в отношении сотрудников органов внутренних дел (в основном ст. 318 УК РФ). Все это в совокупности свидетельствует о том, что осужденные за террористическую
деятельность обладают ярко выраженными, несвойственными другим группам осужденных уголовно-исполнительными, психологическими и социально-демографическими характеристиками.
Соответственно, оригинальность указанных характеристик поможет установить тот самый «среднестатистический» профиль преступника (подозреваемого), совершившего преступление террористической направленности, столь нужный в ситуациях дефицита сколько-нибудь значимой информации о совершенном действии террористического характера .
Необходимо отметить, что среди лиц, отбывающих наказание за террористическую деятельность, 87,4 % являются уроженцами Северного Кавказа (Чеченская Республика, Республика Дагестан). На наш взгляд, это последствия имевших место сепаратистских настроений и терроризма в этом регионе, вылившихся в вооруженное противостояние федеральной власти. К примеру, лишь каждый десятый осужденный за экстремистскую деятельность - 11,3 %, является уроженцем Северного Кавказа и жил там до совершения преступления.
Многие из осужденных террористов придерживаются традиционной для этих регионов исламской религии, незначительная часть - наиболее ортодоксального направления в исламе - ваххабизма, однако, как показали исследования, влияние религиозного фанатизма на совершенные преступления в целом оказалось менее значимым, чем социально-обусловленные причины.
В социальном плане отметим следующее: средний возраст террористов 35,3 лет (на момент обследования), практически все воспитывались в семьях, имеют среднее образование, профессиональное образование. Наличие определенной профессии - за редким исключением. Значительную часть из них составляют безработные либо торгующие на рынках, либо перебивающиеся случайными заработками.
Отмечается интересная закономерность в планах на будущее: значительная часть «террористов», в отличие от «экстремистов», не желают возвращаться после отбытия наказания к себе на родину и, давая оценку своим собственным перспективам, предпочитают обосноваться «где-нибудь в России».
В криминологическом отношении лица, отбывающие наказание за террористическую деятельность, за исключением сравнительно небольшой доли ранее многократно судимых за бандитизм, разбой и грабеж, отличаются от «экстремистов» в «лучшую» сторону: на учете в ИПДН состояло всего лишь 1,2 %, административному наказанию подвергались - 6,9 %, имели судимость «всего» 17,2 %, из них неоднократно судимых - 9,2 %. Преступления совершали в подавляющем большинстве случаев в трезвом состоянии (подтверждается материалами копий судебных приговоров).
Лиц, отбывающих наказание за террористическую деятельность, можно условно разделить на три основные группы:
осужденные, виновные в организации или участии в мобильных устойчивых вооруженных группах («джамаатах»), входящих в состав НВФ. Как правило, это идейно подготовленные боевики, имеющие опыт реальных боевых действий, проведения диверсионных актов, участвовавших в захватах заложников, в том числе, награжденные орденом «Къоман Турпал» за участие в известных событиях в г. Буденовске;
случайные люди, завербованные или обманом привлеченные в НВФ, или участвовавшие лишь в отдельных операциях и террористических актах, подготовительных действиях (обеспечение транспортом, разведка, доставка продовольствие, укрытие боевиков и т.д.). Основные мотивы: «заработать немного денег», «из солидарности или страха перед боевиками», стремления «проявить себя» и т.д.;
участники спонтанно создаваемых мобильных вооруженных бандитских групп, периодически сражающихся с органами правопорядка и военнослужащими, но в основном грабящие мирных граждан, в первую очередь, русскоязычных.
Среди данной категории осужденных нами не обнаружены лица, обвиненные по ст. 321 УК РФ (дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества) в период отбывания наказания, то есть в отличие от «экстремистов» «террористы» проявляют большую внешнюю терпимость, обособленность от других категорий осужденных, менее знакомы с уголовным законодательством, не проявляют особой активности в своем поведении, в то же время находятся под более строгим контролем сотрудников исправительных учреждений.
К примеру, для осужденных, отбывающих наказание за преступления экстремистской направленности, не выявляются основания для какой-либо типизации с использованием криминально-правовых критериев или особенностей совершения преступления и имеющей практическую значимость.
Выделение трех групп осужденных, отбывающих наказание за террористическую деятельность, имеет практическое значение в целях проведения психокоррекционной работы. Оно позволяет наиболее оптимально охватить мотивационную сферу осужденного, провести оценку перспектив исправительной работы, расставить акценты на основных приемах и направлениях психологического воздействия и учесть целый комплекс обстоятельств, которые необходимо будет преодолеть для достижения продуктивного контакта с каждым конкретным осужденным (работа с осужденными, отбывающими наказание за террористическую деятельность, строго индивидуальна). Так, наиболее сложной в плане перспектив ресоциализации категорией осужденных, отбывающих наказание за террористическую деятельность, являются так называемые люди войны, люди боя, то есть те, которые «нашли себя» именно в участии в боевых действиях, где бы и против кого бы они ни проводились. Психологическая работа с другими выделенными нами двумя группами из числа осужденных, отбывающих наказание за деятельность террористической направленности, в том числе «случайные» члены НВФ или просто «уголовные элементы», особых трудностей и особенностей не представляет, хотя и имеет очень широкий диапазон индивидуально-психологических характеристик.
Рассмотрим конкретные обобщенные результаты использования психодиагностических методик.
Результаты методики LSI (Индекс жизненного стиля) у осужденных за террористическую деятельность. Исследование механизмов психологических защит осужденных за террористическую и экстремистскую деятельность показывает, что осужденные используют такие сверхнормативные неосознаваемые механизмы защиты, как реактивные образования, проекция и компенсация.
Реактивные образования представляют собой то, что осужденный предупреждает выражение неприемлемых желаний, возможно агрессивных, путем развития или подчеркивания противоположного отношения и поведения. В поведенческом аспекте такой осужденный обычно вежлив, любезен, общителен, любит морализировать и играть роль «пуританина». Проявляет подчеркнутое стремление соответствовать общепринятым стандартам поведения, озабоченность «приличным» внешним видом, респектабельность.
Защитный механизм проекции заключается в том, что осужденные собственные негативные черты, неодобряемые обществом, значимыми лицами или ими самими, приписывают окружению, среде, тем самым защищая себя от осознания собственной вины и ответственности. Свое криминальное поведение они ориентируют на потерпевшего («он сам во всем виноват»).
Негативное отношение к окружению в результате переноса собственной ответственности способствуют возникновению агрессивного и враждебного поведения. В этом случае развивается сверхнормативное функционирование такого механизма защиты, как компенсация. Поведение осужденных обусловлено установкой на серьезную и методическую работу над собой, нахождение и исправление своих недостатков (импульсивности и раздражительности), преодоление трудностей и увлеченность чтением литературы.
Интерпретация результатов по методике измерения самоотношения (МИС). Осужденным за террористическую деятельность свойственно открытое отношение к себе, такие черты, как критичность, глубокое осознание себя, внутренняя честность и открытость. Они обладают достаточными навыками рефлексии и внутренней честностью для признания негативных качеств, в определённой степени присущих каждому человеку.
Показатель шкалы «Самоуверенность» определяет, что осужденным за террористическую деятельность свойственно неустойчивое самоотношение. Периоды нормального отношения к себе могут под давлением негативных обстоятельств смениться неудовлетворенностью своими возможностями, ощущением слабости, сомнениями в способности вызывать уважение. Отношение к себе и самооценка, таким образом, во многом зависят от обстоятельств.
Высокие показатели по шкалам «Саморуководство», «Отражённое самоотношение» и «Самопринятие» свидетельствуют о том, что эти осужденные:
Внутренне напряжены, но тем не менее имеют возможности саморегуляции и самореализации выше средних. Они считают, что обычно способны эффективно управлять и справляться с эмоциями и переживаниями по поводу самого себя, однако не всегда. Считают, что их судьба находится в их собственных руках, но настороже относительно благоприятно или неблагоприятно складывающихся обстоятельств;
В целом ожидают положительного отношения от окружающих. В то же время вера в то, что их личность, характер и деятельность способны вызывать у других уважение, симпатию, одобрение и понимание, в определённой степени подвержена влиянию обстоятельств;
Испытывают в целом чувство симпатии к себе, согласия со своими внутренними побуждениями, принятия себя такими, какими они являются. В то же время характерна нестабильность и некоторая зависимость данной черты от внешних (благоприятных или неблагоприятных) обстоятельств. Иногда они по отношению к себе бывают критически настроены.
Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо. Оценки ниже среднего по шкале «Временная перспектива негативного прошлого» (ВПНП) указывают в целом на отсутствие травматического переживания прошлого осужденными. Тем не менее нельзя сделать вывод о полном отсутствии фиксации осужденных на негативном прошлом и болезненных переживаниях: отверженность, осознание допущенных ошибок, неприятные образы из прошлого.
Оценки ниже по шкале «Временная перспектива гедонистического настоящего» (ВПГН) исключают их ориентацию на гедонистическое настоящее. Режимные требования и условия исправительных учреждений исключают такую ориентацию. К реальному настоящему им теперь необходимо адаптироваться, чтобы сохранить свое «я». Настоящее осужденных обеих групп далеко от гедонистического наслаждения и требует трансформации и переосмысления.
Рассмотрим распределение оценок по шкале «Временная перспектива будущего» (ВПБ). Осужденные, имеющие более высокие оценки временной перспективы будущего, рассматривают прошлое как хранилище ошибок. Перспектива будущего позволяет трансформировать тяжелое настоящее, сделать его терпимым и приемлемым. Осужденные, более ориентированные на будущее, не ищут новизны, эмоционально более стабильны и предсказуемы в условиях лишения свободы. Они менее склонны к депрессии, поскольку мало размышляют о совершенном преступлении. Они больше сосредоточены на завтрашнем дне, а не на вчерашнем.
Блокирование временной перспективы будущего способствует развитию идей отмщения и насилия, препятствует примирению со своим прошлым. Осужденные за террористическую деятельность имеют низкие оценки по шкале «Временная перспектива фаталистического настоящего» (ВПФН). Соответственно, они уверены в собственных силах и не подвластны идее, что их жизнь контролируют силы, повлиять на которые они не могут. Чем сильнее фаталистическая составляющая, тем более агрессивными, тревожными и депрессивными проявлениями отличаются склонные к ней индивиды. Они живут так, как будто нет выбора - все предопределено. Осужденные за террористическую и экстремистскую деятельность обладают более сильным Эго- контролем, более энергичны, имеют более высокую самооценку и более эмоционально стабильны.
Оценки выше среднего по шкале «Временная перспектива трансцендентного будущего» (ВПТБ) связаны с некоторой степенью религиозности и верой в жизнь после смерти. Самые низкие значения по этой шкале, как правило, свойственны атеистам. Вряд ли все осужденные с самого начала отбытия наказания пришли к построению этого достаточно сложного психологического конструкта, связанного с воображением и с размышлениями о смысле человеческой жизни. Возможно, что решающую роль сыграло религиозное просвещение, а также психологические механизмы защиты, обеспечивающие важную охранительную роль, избавляя личность от катастрофических последствий амбивалентности, способствуя снижению уровня тревожности и позволяя существовать в условиях внутреннего и межличностного конфликтов, вызванных различными неблагоприятными условиями изоляции.
Оценка усредненных профилей осужденных за террористическую деятельность позволила определить, прежде всего, большую ориентированность на будущее и меньшую в равной мере - на прошлое и настоящее. Прошлое они рассматривают как хранилище ошибок, настоящее как условия, не приносящие какой-либо радости. Перспектива будущего позволяет трансформировать тяжелое настоящее, сделать его терпимым и приемлемым. О совершенном ранее преступлении эти осужденные не склонны рассуждать, они более сосредоточены на завтрашнем дне, а не на вчерашнем.
Результаты теста Басса-Дарки. Средний (или выше среднего) уровень проявления физической агрессии . Средний уровень стремления к физическому превосходству над окружающими.
Невысокая вероятность в конфликтной ситуации использования ими физической силы против другого лица, хотя в экстремальной ситуации, в ситуации угрозы для себя или близких способны применить физическую силу. Средний (или выше среднего) уровень проявления вербальной агрессии. Имеется невыраженная тенденция проявления отрицательных чувств посредством вербальных реакций (спор, пререкания, ругань, угрозы, проклятия и т.п.). Выражение негативных чувств как через форму (крик, визг), так и через содержание словесных ответов (проклятия, угрозы, словесные оскорбления) проявляется лишь в явно конфликтных ситуациях.
Средний (или выше среднего) уровень проявления косвенной агрессии. Не выражена склонность к проявлению агрессивных тенденций косвенным путём (злобные шутки, остроты) и склонность к ненаправленной агрессии. В данном случае агрессия может ни к кому не относиться, не обращать внимания на конкретное лицо; это косвенное осуществление разрядки накопившейся злости. Другими словами, это агрессия, окольным путем направленная на другое лицо или ни на кого не направленная.
Средний (или выше среднего) уровень проявления негативизма. Оппортунистические тенденции не выражены. Средний уровень проявления оппозиционного поведения (от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и законов).
Высокий уровень раздражительности. Неустойчивость эмоционального состояния, склонность к аффективному реагированию. Вспыльчивость, раздражительность, напряженность, пониженное самообладание. Чувствительны, легко расстраиваются, поддаются чувствам и случайным колебаниям настроения. В состоянии усталости болезненно реагируют на «мелкие», незначительные проблемы.
Готовность к проявлению отрицательных эмоций по малейшему поводу. Готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении (вспыльчивость, грубость). Высокие показатели отмечаются у лиц, импульсивных, эмоционально неустойчивых, грубых, обидчивых.
Средний (или выше среднего) уровень обидчивости. Нечасто испытывают зависть и ненависть к окружающим за действительные или вымышленные действия. Выше среднего уровень подозрительности. Иногда проявляют недоверие к окружающим.
Средний уровень чувства вины. В стрессовых ситуациях испытывают внутренние терзания и сожалеют о своем прошлом. Средний (или выше среднего) уровень чувства вины. Чувство вины, угрызения совести испытывают нечасто, но имеется некоторая тенденция винить себя.
В целом критично, но трезво относятся к себе, нечасто проявляют тенденцию к самообвинениям или чувствуют себя недостаточно хорошими людьми.
Таким образом, психологическое обследование осужденных, отбывающих наказание за преступления террористической направленности, по методикам LSI (Индекс жизненного стиля), Lusher, Hands, Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо, МИС (Методика измерения самоотношения), тест Басса-Дарки показало высокие уровни проекции и рационализации в сочетании с крайне низкой компенсацией (виды психологических защит), высокую работоспособность при повышенной конфликтности в сочетании с дезадаптивностью и мечтательностью, гедонические устремления с проекцией в будущее, высокий уровень шкалы, отражающей самоуверенность. В обобщенном виде указанные результаты в целом характеризуют проявление у осужденных этой категории подросткового максимализма, а в сочетании с достаточно зрелым возрастом на момент обследования убедительно свидетельствуют еще и о психическом инфантилизме. При этом часто встречаемая психологическая незрелость, импульсивность, социальная дезадаптивность, неумение контролировать свои действия в сочетании с повышенной самоуверенностью и стремлением к самореализации во многом объясняют характер совершенных преступлений.
В аспекте уголовно-исполнительной характеристики отметим, что террористические акты совершают в основном лица, ранее не судимые и не состоявшие на административном учете и учете в ИПДН. Среди данной категории осужденных не обнаруживается лиц, дезорганизующих деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества в период отбывания наказания, то есть, в отличие от «экстремистов», «террористы» проявляют большую внешнюю терпимость, обособленность от других категорий осужденных, менее знакомы с уголовным законодательством, не проявляют особой активности в своем поведении.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Анфиногенов А.И. Методика установления признаков преступника, сопряженных с обстоятельствами происшествия: учеб.-метод. пос. М.: Академия управления МВД России, 2003. 73с.
2. Бовин Б.Г., Москвитина М.М. Количественные и качественные изменения состава осужденных на современном этапе развития УИС // Прикладная юридическая психология. 2015. № 1. С. 154-163.
3. Бочаров А.В., Мещерякова Э.И., Ларионова А.В. Типология психологических факторов отношения студентов к экстремизму (по результатам анкетирования и психодиагностики) // Прикладная юридическая психология. 2015. № 1. С. 21-33.
4. Вахнина В.В. Некоторые особенности преодоления кризисов переговорной деятельности сотрудников полиции в ситуации захвата заложников // Прикладная юридическая психология. 2013. № 1. С. 71-75.
5. Емелин В.А. Терроризм как патологическая форма обретения идентичности в условиях информационного общества // Прикладная юридическая психология. 2010. № 4. С. 36-43.
6. Казберов П.Н. Методические особенности психокоррекционной работы с осужденными, отбывающими наказание за террористическую и экстремистскую деятельность // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2013. № 3. С. 19-21.
7. Казберов П.Н. Особенности психологической работы с осужденными за террористическую и экстремистскую деятельность прикладная юридическая психология // Прикладная юридическая психология 2013. № 4. С. 61-66.
Поступила в редакцию 22.05.15
TYPOLOGY OF CRIMINAL-EXECUTIVE, PSYCHOLOGICAL AND SOCIO-DEMOGRAPHIC CHARACTERISTICS OF PERSONS CONVICTED OF TERRORIST CRIMES
Applied relevance of legal psychology in operational and investigative activities is becoming increasingly urgent. The practice of operational and investigative activities related to terrorist acts shows that there are occasions when a terrorist act leaves behind minimum material evidence. In such a situation operational employees of power structures can benefit from psychological knowledge obtained during research. In case of complete absence of any information about the offender even approximate characteristics of a suspect are very important. To generalize these characteristics it was necessary to use data obtained by the analysis of court decisions and the personal files of convicted persons, the results of using psycho-diagnostic methods, as well as author"s questionnaires and checklists. The article presents the generalization of the results of psychological, socio-demographic and penal characteristics of persons convicted of terrorist crimes. This allows to determine a generalized «portrait» of a perpetrator of a terrorist act.
For the first time in the national penitentiary practice, empirical data on every person who was convicted of terrorist activity and endures the punishment have been collected. Previously such information was partially collected only in certain regions, where convicts serve their sentences in this category.
Keywords: manifestations, detection of crime, piece of evidence, negative effects, offender, imprisonment, penitentiary system, penitentiary psychologists, terrorist, extremist, differences, characteristics, investigation.
Казберов Павел Николаевич, кандидат психологических наук, начальник центра исследования проблем исполнения уголовных наказаний и психологического обеспечения профессиональной деятельности сотрудников
УИС ФКУ НИИ ФСИН России 119991, Россия, г. Москва, ул. Житная, 14 E-mail: [email protected]
Candidate of Psychology, Chief of center for the study of problems of penitentiary and methodological providing work with prisoners
FGI Research FPS Russia
119991, Russia, Moscow, Zhitnaya st., 14
Оперативно-розыскная характеристика лиц, совершивших преступления экстремистской и террористической направленности, отличается тем, что современные организации, нацеленные на проведение вышеназванной деятельности, представляют собой сложную, многоуровневую систему, включающую ряд типовых звеньев. Соответственно и состав участников неоднороден, многолик и многообразен. Личностные особенности экстремистов и террористов будут заметно отличаться в зависимости от конкретного вида их активности. К экстремистской и террористической деятельности может привлекаться круг лиц из самых разных социальных слоев, причем как непосредственно к экстремистским и террористическим актам, так и к обеспечению их функционирования на всех необходимых уровнях.
Большинство таких организаций имеют четко выраженные структурно-функциональные блоки, связь между которыми осуществляется строго ограниченным числом лиц. Каждый из блоков (пропагандистский, боевой, обеспечивающий) формируется людьми с соответствующими способностями и биографией.
По нашему мнению, подобные организации имеют следующую структуру: организаторы, исполнители и группа обеспечения.
Ядром экстремистских и террористических организации являются организаторы (дилеры), разрабатывающие конфессиональные или философские обоснования террора против конкретных лиц или социальных, национальных или религиозных групп. Организация может быть представлена в виде партийной структуры, религиозного объединения, клуба.
Основные мотивы лидеров таких организаций направлены на радикальное изменение власти, политики, экономики, бизнеса, преступной среды во имя собственных эгоистических политических, идеологических и экономических целей. Как правило, указанные мотивы завуалированы лозунгами о борьбе за интересы соответствующих слоев населения и разрешение их накопившихся социальных, национальных, религиозных и иных противоречий. Этот прием широко используется в обычной политической борьбе, но он является особо распространенным в организационной террористической деятельности.
Проведенное исследование показало , что лидерами террористических организаций, как правило, являются мужчины с высшим и незаконченным высшим образованием (80%) в возрасте 30-40 лет (85%). Таким образом, можно говорить о том, что позиции лидеров чаще занимали состоявшиеся, хорошо образованные люди. Как правило, место в иерархии террористической организации соотносится с возрастом террориста: руководители и организаторы старше исполнителей. Обращает на себя внимание тот факт, что большинство (76%) нигде не работали, хотя многие имели профессию. Половина из них имеют семьи (55%), большинство ранее не были судимы (73%).
Исполнители (боевики) лица, способные выполнить (сознательно или не осознавая действительной цели своих действий) силовые акции. Как правило, ими движут меркантильные (материальные) мотивы. Для большинства рядовых членов террористических организации именно они являются первостепенными. Ведь терроризм, как и любая человеческая деятельность, представляет собой на определенном уровне оплачиваемый труд. Кроме того, им присуще стремление к самоутверждению, господству» над другими людьми.
Исследованием установлено, что чаще всего исполнителями террористических актов являются мужчины (76%), реже - женщины (22%). Достаточно высокий процент участия женщин можно объяснить тем, что они в силу присущих им особенностей нервной деятельности (более высокая подвижность, эмоциональность, возбудимость и т.д.) легче поддаются идеологическому (психопрограммирующему) воздействию. В то же время женщина меньше вызывает подозрений, нежели мужчина. Зачастую прикрытие, внедрение и проведение террористических актов для женщин - задача менее сложная, чем для мужчин, исходя из социального статуса женщины в обществе. Кроме того, женщина вызывает больше сочувствия, даже когда она безжалостно лишает жизни ни в чем не повинных людей.
Возраст лиц привлеченных к уголовной ответственности за подготовку и проведение террористических актов (исполнителей) выглядит следующим образом: от 16 до 19 лет - 5% общего количества изученных лиц, привлеченных к уголовной ответственности подготовку и проведение террористических актов; 20-24 года - 15%; 25-29 лет - 23; 30-34 года - 24; 35-39 лет - 16; 40-44 года - 15; 45 лет и старше - 2%.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что возрастные рамки людей, занимающихся террористической деятельностью в среднем 25-35 лет, т.е. наиболее дееспособные, активные в умственном и физическом плане люди.
Образовательный уровень является существенной характеристикой личности. Неполное среднее образование имеют 4%, среднее - 48, среднее специальное - 25, высшее - 4% всех осужденных за преступления террористической направленности.
Проведенное исследование показало, что осужденные за терроризм лица на протяжении нескольких лет нигде не работали (95%) и не имели постоянного источника доходов. Вероятно, причинами такого отношения к труду могут быть следующие обстоятельства: трудности с устройством на работу, отсутствие рабочих мест; личностные особенности, не позволяющие человеку регулярно трудиться; длительная связь с террористической организацией, выполнение ее заказов.
На момент совершения преступлений 67% привлеченных к уголовной ответственности лиц преступление совершили впервые. 33% были ранее сулимы. Таким образом, большинство осужденных за террористические преступления - это люди, которые впервые привлекаются к уголовной ответственности. По данным Ю.М. Антоняна, сам факт попадания в тюрьму не является для террориста «престижным», не входит в систему его ценностей. Важным представляется тот факт, что среди осужденных за террористические преступления больше пособников и исполнителей и меньше организаторов. Отличительным моментом террористических преступлений является то, что они совершаются, как правило, группой лиц, многие террористы сами признают себя пособниками и исполнителями .
Если говорить о национальных особенностях, то здесь преобладают уроженцы Северного Кавказа: чеченцы - 32%, осетины - 20, ингуши - 27, русские - 9, другие - 12%. Самыми активными среди террористических организаций, действующих на территории нашей страны, являются мусульманские группировки.
Из числа лиц, привлеченных к уголовной ответственности. 59% были холосты (не замужем); 41% - женаты (замужем).
Группа обеспечения . Набор в нее осуществляется из числа лиц, сочувствующих террористической организации, разделяющих радикальные и экстремистские взгляды; родственников лиц. уже состоящих в террористических организациях, осужденных за преступления террористического характера, убитых в ходе контртеррористических операций. Это может быть человек, проживающий в нужном месте или работающий на определенной позиции, имеющий определенные связи или знакомства. Далее под каждую конкретную операцию из запаса выбираются необходимые люди и привлекаются к подготовке и проведению террористического акта. Мотивация этой категории террористов также весьма разнообразна; от самоутверждения, молодежной романтики и героизма, мести до корыстных мотивов, которые могут вытеснять идейные и переплетаться с ними.
Проведенное сравнение по возрастному составу лиц, отнесенных к группе обеспечения террористических актов, выглядит следующим образом: от 16 до 19 лет - 4% общего числа изученных лиц, привлеченных к уголовной ответственности за подготовку и проведение террористических актов; 20-24 года - 11; 25-29 лет - 25; 30- 34 года - 23; 35-39 лет - 19; 40-44 года - 15; 45 лет и старше - 3%.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что возрастные рамки людей, занимающихся пособничеству террористической деятельности, - в среднем 25-40 лет, это активные в умственном и физическом плане люди.
Анализируя данные по уровню образовании, мы можем отметить, что неполное среднее образование имеют 2%. среднее 41. среднее специальное - 29, высшее - 9%. Поэтому выдвигаемые иногда предположения в привлечении к террористической деятельности, - малограмотных лиц представляются сомнительными.
Проведенное исследование показало, что среди осужденных за пособничество террористам большое число лиц, нигде не работающих (75%). Вероятно, как и в предыдущей группе, сказываются проблемы с трудоустройством и материальная поддержка террористической организации.
На момент совершения преступлений 61% привлеченных к уголовной ответственности лиц преступление совершали впервые, 39% были ранее судимы. Таким образом, большинство осужденных за террористические преступления - это люди, которые впервые привлекаются к уголовной ответственности.
Национальный состав: чеченцы - 35%, ингуши - 29, осетины - 16, русские - 8, другие - 12%. Как и предыдущей группе, среди пособников террористических актов преобладают уроженцы Северного Кавказа.
Из числа лиц, привлеченных к уголовной ответственности, 56% были холосты (не замужем); 44% - женаты (замужем).
Общей чертой членов террористических организаций можно назвать тенденцию к экстернализации, поиску вовне источников (виновников) личных проблем. Такая черта является психологической основой для сплачивания террористов и принадлежит к числу ведущих. Она убедительно объясняет собственные недостатки и ошибки недостатками других людей. Такие люди не признают себя источником собственных неудач.
Другие характерные психологические черты личности террористов (прежде всего исполнителей) - постоянная оборонительная готовность, чрезмерная поглощенность собой и незначительное внимание к чувствам других. Эти черты связаны с паранойяльностью террористов, которые склонны видеть постоянную угрозу со стороны других и отвечать на нее агрессией. Паранойяльность у террористов сочетается с ригидностью, «застреванием» эмоций и переживаний, которые сохраняются на длительный срок даже после того, как исчезла вызвавшая их причина.
Многим террористам присущ нарциссизм, который, не получая должного удовлетворения, ведет к недостаточному чувству самоуважения. Эта черта наблюдается как у политических, так и этнорелигиозных террористов. Они убеждены в своем совершенстве, в своих выдающихся личных особенностях и превосходстве над другими благодаря своей принадлежности к этнорелигиозной группе.
При нарциссических установках люди воспринимают мир черно-белым, а все причины своих неудач и ошибок видят только в окружающем их обществе, они уверены, что все эти причины никак не могут быть порождением их собственной группы.
Большинство лиц, склонных к терроризму, обладают явной эмоциональной неустойчивостью, для них характерны эмоционально насыщенные ассоциативные образы. Они склонны скорее действовать, чем осмысливать происходящее и строить обоснованный прогноз. Для них характерны предвзятость оценок, низкий порог терпимости.
Среди террористов немало встречается лиц, для которых участие в терактах, это игра: с обстоятельствами, врагами, правоохранительными органами, судьбой. Особенно это характерно для молодых людей. Террористический акт воспринимается как захватывающая игра, иена которой может быть жизнь.
Большинство этнорелигиозных террористов принадлежат к закрытому типу личности. Им присущи нетерпимость к тем, кто думает иначе, они исключают всякую критическую мысль и свободу выбора. Следствием такой закрытости являются узость, односторонность взглядов, ведущая к максималистской абсолютизации частного, совершенно не учитывающего другие позиции и представления.
Психологические особенности личности террориста во многом определяются тем, что он непосредственно соприкасается со смертью, которая влияет на его психику. Смерть притягивает и определяет поведение, в том числе через потребность вновь напитывать чувства от соприкосновения с ней.
Анализ материалов исследования позволил вскрыть еще один общий фактор в развитии личности террориста - психологическую ущербность, некий дефицит чего-либо в его жизни, корни которого иногда прослеживаются с самого раннего детства. Такой путь психического развития ведет к потребности в гиперкомпенсации дефицита по ходу взросления и достижения зрелости.
Из автобиографий и других источников известно, что у многих террористов в детстве были убиты близкие родственники. С одной стороны, вследствие этого возникало стремление к мести, с другой - атмосфера эмоционального дефицита, в которой рос будущий террорист.
Дефицит, приводящий к той или иной ущербности, может возникать в различных сферах: личных, семейных, социальных, экономических, политических. Соответственно они порождают разные психологические корни террора. Однако есть основной общий фактор, объединяющий разные варианты в единый механизм, - это внутренняя неспособность преодолеть эту проблему. Человеку не хватает внутреннего потенциала на компенсацию дефицита адекватными ему средствами, поведение становится неадекватным и деструктивным.
Часто, лица, занимающиеся террористической деятельностью, имеют склонность к фанатизму. Им свойственны сложившиеся убеждения, они могут иметь разное образование, от полного его отсутствия до окончания престижных университетов и наличия ученых степеней. Как правило, они имеют обостренное чувство социальной справедливости, возможно присутствие акцентуированных черт характера и психопатий. Основной мотив самопожертвования - переживание за судьбу своего народа, ненависть к народу - противнику, причем не только к его политическим лидерам, вооруженным силам, но ко всем представителям. Здесь имеет место отчуждение, безысходность, ненависть, одновременное сочетание в комплексе ощущения слабости и возможности проявления силы.
Результаты проведенного исследования позволяют сделать вывод об особенностях субъекта преступлений экстремистской направленности. В отличие от людей, занимающихся террористической деятельностью, в подавляющем большинстве это молодые люди в возрасте от 14 до 20 лет (в редких случаях до 25-30 лет), выступающие членами неформальных молодежных экстремистских группировок. Именно этот признак преступности, т.е. ее молодежный характер, выступает характерным для преступности изучаемого вида. Проведенное исследование показывает, что подростки и молодежь составляют основную часть от общего числа лиц, совершающих рассматриваемые преступления. Они имеют, как правило, низкий образовательный уровень, что неудивительно, учитывая их возраст. На момент совершения преступления они либо обучаются в школе, ПТУ, техникуме, колледже, в вузе, либо нигде не учатся и не работают. Практически никто из виновных ранее не судим. Субъектами преступлений, как правило, выступают лица мужского пола, однако членами неформальных молодежных экстремистских группировок наряду с молодыми людьми являются и девушки.
На преступления экстремистской направленности оказывает влияние широкая совокупность явлений, взаимодействующих с проявлениями экстремизма, под которыми следует понимать причины и условия, порождающие, способствующие либо препятствующие порождению или изменению экстремизма в целом или отдельных его форм. Необходимо также учитывать, что преступления экстремистской направленности, как уже говорилось выше, совершаются в большинстве своем молодыми людьми - несовершеннолетними и молодежью.
Проведенные исследования свидетельствуют о росте негативного влияния на молодежную среду неформальных объединений экстремистской направленности. Важнейшим обстоятельством является то, что для молодежи экстремистские действия - это всегда групповой процесс. Для лучшего представления приведем следующие данные: согласно уголовной статистике молодые люди совершают более 60% всех зарегистрированных преступлений; только 6-8% молодых людей, совершают преступления в одиночку, остальные - в составе группы; более 80% молодых жителей средних и крупных городов России позиционируют свою приверженность к тем или иным неформальным молодежным объединениям. То есть двое из трех молодых людей совершивших преступления, и пятеро из семи. совершивших административное правонарушение, позиционируют свою принадлежность к различным неформальным молодежным объединениям. А среди тех, кто совершал экстремистские действия, к тем или иным организациям причисляют себя все.
Действия экстремистских неформальных молодежных объединений часто носят скандально политизированный характер и поэтому привлекают пристальное внимание СМИ. Подробное освещение совершаемых такими группами или членами этих групп преступлений приобретает резонансный характер, что чаще всего отражает динамику политической борьбы, но не способствует их скорейшему раскрытию.
В настоящее время под неформальными объединениями молодежи понимаются группы, обеспечивающие своим членам (как правило, молодым людям) возможности самореализации в соответствии с их запросами; эти группы могут быть как трансляторами определенной сложившейся субкультуры (например, хиппи, панки, байкеры и т.п.), так и формироваться как выразители нового субкультурного направления (например, хип-хоп). Членство в этих объединениях не является фиксированным, достаточно часто массовые акции проводятся членами различных объединений совместно, переход из одного объединения в другое - обычное дело.
Комплексный портрет террориста-смертника . Самым страшным орудием террора являются террористы-смертники или, как их еще называют в западных средствах массовой информации, шахиды. «Исламский энциклопедический словарь» определяет «шахида» как человека, «пожертвовавшего собой за веру, погибшего мученической смертью». Шахид, согласно исламу, - это человек, погибший за свою веру. Именно за веру, а не за какие-либо политические, экономические и другие мирские выгоды. Смерть за веру наступает только в том случае, когда мусульманин находится в состоянии защиты, борьбы против сил, пытающихся насильственным путем уничтожить ислам.
Согласно мусульманскому вероучению, шахид достигнет после смерти самого высокого уровня рая и будет пребывать с пророками и праведниками. Шахиды считаются почитаемыми умершими людьми, которые пожертвовали ради веры своей жизнью.
Ислам запрещает самоубийство, считая это смертным грехом, однако в лагерях по подготовке террористов-смерти и ков такое противоречие объясняют тем, что шахид - это не самоубийца, а мученик за веру, погибший в ходе «священной войны» - джихада, в ходе которой человек умирает, убивая врагов Аллаха. В этом случае самоубийство превращается в исташахед - угодный всевышнему акт самопожертвования, во время которого самоубийца мгновенно приобретает статус святого мученика и переносится в рай.
Один инструктор ХАМАСа так объяснил суть подготовительной работы с «шахидом»: «Мы фокусируем его внимание на предстоящей встрече с Аллахом и пророком Мухаммедом, на вечном блаженстве в райском саду, на возможности ходатайствовать за своих близких, на семидесяти двух девственницах, которые ждут его в раю, а также на необходимости борьбы с Израилем за освобождение Палестины. Последовательность этих вопросов очень важна, и мы строго придерживаемся такого порядка».
Генезис формирования и динамики поведения «вовлеченной» личности напрямую зависит от таких факторов, как воспитание, образование, мироощущение, возможности самореализации в современной жизни, общества, которое окружает данную личность. Механизм террора заложен в человеке очень глубоко, замаскирован пластами словесных обоснований. Чаще всего террористическим действиям дает толчок чувство безвыходности из той ситуации, в которой оказалось некое меньшинство, психологический дискомфорт, который побуждает его оценивать свое положение как драматическое. Всех членов различных террористических группировок объединяет слепая преданность членов организации ее задачам и идеалам. Можно подумать, что эти цели и идеалы мотивируют людей к вступлению в организацию. Но это оказывается совсем не обязательно. Цели и идеалы служат рациональному объяснению принадлежности к данным организациям. Настоящая причина - сильная потребность во включенности, принадлежности группе и усилении чувства самоидентичности.
Террористический акт не заканчивается смертью «шахида» и гибелью людей, убитых при взрыве. После этого организаторы акта начинают активную пропагандистскую кампанию, прославляющую героя. Они распространяют видеокассету с его последним обращением к Аллаху и призывом следовать по такому же пути. Его самопожертвование становится темой проповедей в мечетях и воспевается в тысячах листовок и газетных публикаций, в его честь слагаются стихи и песни.
Семья «шахида» отмечает его смерть так же торжественно и весело, как празднуют свадьбу. Многочисленные гости поздравляют родителей, братьев и сестер. Мать радостно завывает, славя Аллаха, который даровал такую честь ее семье. Разговоры сосредоточены на одной теме - о блаженстве, которое сейчас испытывает «шахид баталь» (мученник-герой) в райском саду.
К.А. Капитонов пишет, что один чудом уцелевший террорист-смертник признался: «Время подготовки к операции было самым счастливым в моей жизни. Мы постоянно молились, читали друг другу стихи Корана и находились в состоянии непрерывного веселья. Мы предвкушали скорую встречу с пророком Мухаммедом. Сомнения были нам неведомы. Мы знали, что место в райском саду уже приготовлено для нас. Существуют и другие пути участия в джихаде, но путь «шахида» - самый сладостный...».
Еще одно явление, на которое следует обратить внимание, - это позиция многих родителей, позволяющих своим детям становиться «шахидами» и даже подталкивающих их к этому. Часто во время демонстраций дети надевают на себя вещи, имитирующие пояса с взрывчаткой, и другие атрибуты террористов. Очевидно, что подобные явления оказывают разрушительное влияние на детей, с самого раннего возраста впитывающих идеологию террора и насилия.
В то же время современный суицидальный террор имеет отличительные особенности. Часто современные террористы-смертники «представляют собой просто живых носителей взрывчатки, не подозревающих о своей судьбе». Такие террористы стали реальностью в связи с широким использованием методики психологического программирования людей и психохимических средств. Кроме того, осуществляется взаимодействие спецслужб с террористическими группировками. «Как показывает новейшая история нашей страны, «слепым» исполнителем теракта можно сделать представителя любой этнической группы, возраста, социального положения».
В 1980-1990 гг. типичные террористы-самоубийцы были в возрасте 18-27 лет. Как правило, они являлись выходцами из бедной семьи, их подавляющее большинство - это люди мало образованные и имевшие в детстве психологические проблемы (чрезмерная застенчивость и (или) агрессивность). «Примерно в 95% случаев в последние годы перед совершением теракта он испытывал прилив религиозных или революционных чувств и становился членом экстремистских организаций».
Но со временем ситуация изменилась, сегодня террористам и самоубийцами могут стать представители абсолютно любого слоя общества. Например, большинство из тех 19 человек, которые совершили террористический акт 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, - это люди из достаточно состоятельных и обеспеченных семей, которые получили достойное образование в престижных университетах. Также среди террористов-смертников встречаются женщины, имеющие грудных детей. Самому младшему из самоубийц было всего лишь 15 лет, а самому старшему - 52 года.
Сотрудник Центра стратегических исследований имени Яффе (в прошлом высокопоставленный офицер Службы общей безопасности - ШАБАКа) Нахман Таль подчеркивает различия между террористами-смертниками времен «Интифады аль-Акса» и периода после подписания Норвежских соглашений. По его словам, среди нынешних «живых бомб» большой процент людей с высшим образованием. Стало больше студентов, в особенности из университета Наджах в Шхеме (Наблус).
Из опубликованных в конце 2005 г. Международным институтом контртеррористической политики результатов интервью с семью представителями неудавшихся террористических актов, которые были в роли смертников (5 женщин и 2 мужчин), стало известно, что все они происходили из больших и дружных семей. Четыре человека из опрошенных вышли на контакт с террористическими группировками самостоятельно, а остальных нашли подобные организации.
По мнению многих специалистов, никто из террористов-смертников не имеет ярко выраженной психологической склонности к самоубийству. Их образовательный и имущественный уровень самый разный. Таков же и социальный статус. Единственное, что их объединяет, - это неистовая религиозность и убежденность, что миссия, для которой они избраны, абсолютно законна с точки зрения ислама. Они знают наизусть большие отрывки из Корана и хорошо разбираются в тонкостях мусульманского законодательства. Однако их представления о христианстве связаны в основном с эпохой крестоносцев. Они убеждены, что Запад испытывает страх перед исламом и что конечная победа над всеми его врагами обещана Аллахом. Их главным аргументом в дискуссиях на эту тему служит утверждение «Так написано в Коране».
Современные исследователи проблем терроризма полагают, что как у женщин, так и у мужчин, обычно попадающих в ряды террористов-смертников, помимо идейной основы в их поведении, которой в принципе можно оправдать любые политические и иные цели, существует множество общих психологических черт. Так, по мнению американских психологов Д. Хоргана и М. Тэйлора, террористами, как правило, становятся либо неуверенные в себе люди, либо агрессивные личности, неспособные достичь своей цели ненасильственным путем. Вступив в террористическую организацию, они оказываются отрезанными от остального общества, с головой погружаясь в мир ее стереотипов, штампов и ценностей. Уход из террористической организации маловероятен, потому что они обычно теряют способность критически оценивать реальность и, кроме того, «измена» терроризму сама по себе может быть чревата убийством самого «предателя».
Как ни парадоксально, но для многих террористов очень характерной психологической чертой является глубинный страх смерти. По мнению специалистов, именно пытаясь победить собственный страх, террористы стремятся к смерти - своей и чужой. В детстве или юности потенциальные смертники или смертницы могут проявлять (или вынуждены это делать в силу различных обстоятельств) повышенный интерес к теме смерти, а во взрослой жизни они сознательно выбирают так называемый смертельный вариант самореализации. Вместе с тем террористы не всегда представлены единой психопатологической группой, и далеко не все террористы являются психически больными людьми. В ряды террористов нередко попадают слабые люди с повышенной тревожностью, живущие в ожидании «неизбежных» неприятностей, агрессии, нападения, которые чувствуют себя в относительной безопасности только в обществе таких же, как они.
Еще одна общая черта террористов - нарциссизм, как правило, групповой, который заключается в ощущении гордости за то, что они принадлежат к какой-либо (национальной, этнической, религиозной и т.д.) группе. Человек, идущий на смерть ради абстрактной цели, обычно считает себя едва ли не «посланником свыше», «вершителем судеб», исполнителем собственного «высокого предназначения». Он уверен, что ему суждено стать спасителем хотя бы для ограниченной группы людей. Окружающий мир для террористов сужается до очень простых и абсолютных понятий: «черное - белое», «мы - они», «хороший - плохой». Психологи подтверждают версию о том, что в большинстве случаев террорист-смертник имеет психологическое развитие ребенка в возрасте 7-9 лет. Однако среди психологов существуют различные подходы к этому явлению. Профессор А. Мерари из университета Тель-Авива пишет, что террористов-смертников нельзя подвести под один единый демографический или психологический профиль. Он утверждает, что организация не из каждого человека может сделать смертника. Задача рекрутеров - обнаружить тех, кто склонен к самопожертвованию, а затем усилить эту склонность. При этом могут быть использованы как религиозные, так и патриотические мотивы. Мерари считает, что смертник - это почти всегда последнее звено в длинной организационной ячейке. Когда принято решение о совершении теракта, требуется совершить несколько операций: выбрать цель, собрать информацию, найти кандидата на теракт, обеспечить его физическую и «духовную» подготовку, создать взрывное устройство. Как правило, смертники - это не фанатики, а инструмент в руках лидеров группировок для получения ощутимой пользы.
Датский исследователь М. Таарнби из университета Ааркус (Дания) считает, что в подготовке террориста-смертника религиозные предписания, политические заявления, социальные условия имеют вторичное значение. Он делит смертников на два противоположных типа. Первый - это идеалисты, похожие на тех, в отношении которых у общества сложился термин «фанатики». Смертники второго типа мотивированы персонально. В отличие от первых смертники второго типа являются искусственно созданной конструкцией. Однако использование религии усиливает воздействие на сознание смертников обоих типов.
Профессор Я. Росс из университета Балтимора, напротив, придерживается мнения, что тип террориста-смертника формируется группой социальных и психологических факторов. Социальные факторы включают политический и экономический уровень развития общества, историко-культурные условия, степень недовольства и обид граждан, вектор направленности обид, эффективность контртеррористических мероприятий. Я. Росс считает, что модернизация, демократия и социальные проблемы создают структурные условия, которые способствуют терроризму. Он полагает, что города обеспечивают мошной потенциал для накопления социальных проблем, здесь доступно оружие и взрывчатые вещества. Эти структурные факторы взаимодействуют с психологическими факторами предрасположенности отдельных лиц, все это провоцирует терроризм. Я. Росс выделяет несколько факторов, способствующих экстремизму: боязнь остаться невостребованным, сильное эго, депрессия, чувство вины, агрессия - кризис общества, рост числа тех, чья личность пострадала. В обществе растет ненависть к определенным лицам или символам. Я. Росс уверен: кризис в обществе при взаимодействии со структурными факторами способствует росту уровня насилия. Он пишет, что число терактов, выполненных смертниками, выше там, где в обществе более развиты ассоциативные стремления - склонность людей объединяться в группы, так как группе легче повлиять на человека и укрепить его желание совершить теракт, более того, человек соотносит себя с ценностями, превалирующими в данной группе.
Профессора Б. Хоровиц и Л. Веллс из университета Виржинии полагают, что социальная база, из которой опытным вербовщикам лучше всего набирать смертников, - круг друзей, семьи; также легче им завербовывать в ряды смертников того, кто стремится отомстить своим обидчикам в лице властей, оккупантов. Террорист полностью осознает, что, если он не погибнет, планируемая атака не будет совершена. Он не может выполнить свою миссию и остаться при этом в живых. По ряду причин смертников очень выгодно использовать радикальным организациям. Исполнитель способен контролировать время и место атаки для причинения максимального ущерба. Как правило, акция смертника привлекает повышенное внимание СМИ, что позволяет заявить о себе той или иной группировке.
К основным методам вовлечения в террористическую деятельность, на территории РФ сопровождаемую самопожертвованием и использующуюся в настоящее время боевиками в республиках Северного Кавказа, В.И. Кикоть и И.К. Мельник относят следующие.
1. Использование людей склонных к фанатизму. В некоторых случаях их подбирают в процессе религиозного обучения и во время проповедей, другие приходят сами. Один из духовных лидеров сил джихада - Фатхи Шикаки (был убит израильтянами в 1995 г. результате спланированной операции) говорил так об одном из методов вербовки «шахидов»: «...к нам приходят люди и говорят, что способны на акцию, я их отговариваю. Если они продолжают настаивать, я с ними соглашаюсь». Эти люди действуют на основании сложившихся убеждений, могут иметь разное образование, от полного его отсутствия до окончания престижных университетов и наличия ученых степеней. Как правило, они имеют обостренное чувство социальной справедливости, возможно присутствие акцентуированных черт характера и психопатий. Основной мотив самопожертвования - переживание за судьбу своего народа, ненависть к народу-противнику, причем не только к его политическим лидерам, вооруженным силам, но ко всем представителям. Здесь фигурирует явление, которое мы называем «субъективно-личностный экстремистский синдром» - отчуждение, безысходность, ненависть, одновременное сочетание в комплексе ощущения слабости и возможности проявления силы. Характерно, что многие террористы-фанатики мало задумываются о социальных последствия своей деятельности.
2. Использование национально-психологических особенностей и трагических личных ситуаций. Активизация личных мотивов к активной мести у лиц, вступивших на путь самопожертвования, происходит в случаях, когда в семье есть пострадавшие в процессе противостояния с противником. Это касается и мужчин и женщин. Однако в отношении женщин на Кавказе ведется целенаправленная обработка, которая на основании положений искаженного ислама, общей атмосферы отношения родственников и ближайшего окружения способствует созданию сложных, а порой невыносимых условий дальнейшей жизни, подталкивая на путь участия в террористической акции, сопровождаемой самопожертвованием. Не последнюю роль в принятии подобного решения играет и материальный фактор. Так, например, брат сестер Ганиевых, продавший их в банду, после совершения сестрами террористической акции получил за каждую «гонорар» в размере полутора тысяч долларов, а З. Мужахоевой, прошедшей подготовку для самоподрыва в центре Москвы, бандиты обещали погасить долг перед родственниками.
3. Индивидуальная обработка и постепенное втягивание в террористическую деятельность. Система подбора последователей псевдоваххабитской веры осуществляется, как и в любой секте, с помощью ее активных представителей, которые намечают объекты для воздействия в любом месте, где происходит общение. При этом используются лица, имеющие так называемые пограничные состояния психики, повышенную внушаемость, акцентуации некоторых черт характера, позволяющие индуцировать определенные идеи и модифицировать поведение человека в нужном направлении. Наметилась тенденция к исламизации представителей славянского населения.
В процессе дальнейшей, уже боевой, подготовки смертников лежат изнурительные тренинги, в ходе которых происходит трансформация личности, человек становится другим. В исламе есть ответы на любые вопросы. Что должен делать человек - так это повиноваться правилам и не задавать вопросов. Обучение мучеников аллаха (за исключением изучения положений Корана о радости самопожертвования ради Аллаха), таково, что не только молодежь, но и взрослое население мало знают об окружающем их мире.
4. «Крушение личности». Самый жестокий метод принуждения к террористической деятельности. Это своеобразная «вербовка в лоб», которая основывается на поиске потенциальной жертвы, ее захвате, физическом издевательстве в случае несогласия с прямым предложением стать на путь террористки-смертницы. Ломка психики жертвы путем насилия над ней осуществляется действующими членами незаконных вооруженных формирований. В результате происходит осознание, что дальнейшая жизнь может стать невыносимой, происходит обрушение надежд и планов. Причиной выбора жертвы является ее интерес к исламу, арабскому языку, определенные личные качества, которые заранее подмечают пособники террористов, осуществляющие роль «экспертов». В случае когда намеченный кандидат не соглашается с требованиями бандитов, его могут отпустить, отслеживая дальнейшую судьбу и ожидая удобного момента, чтобы повторить свое предложение.
Участие женщин в суицидальном терроре . Во многих западноевропейских странах в последние десятилетия XX в. женщины составили от одной четверти до половины всего состава террористических группировок: в Германии - 47%, в Италии - 44, во Франции - 46, в Испании - 21% и т.д. Террористические группы, состоящие исключительно из женщин, были образованы непальскими маоистами и «Рабочей партией Курдистана». Особенно много женщин насчитывают террористические структуры, созданные в Германии, Латинской Америке и Палестине. Во многих случаях именно женщины создавали террористические структуры и руководили ими. В частности, они стояли у истоков таких известных организаций, как итальянские «Красные бригады», «Японская красная армия», американская «Единая армия освобождения».
Долгое время начальником штаба и фактически организационным руководителем и вдохновителем баскской сепаратистской группировки ЭТА («Родина и свобода басков») была женщина. Мексиканская левоэкстремистская организация EZLN, более известная как «Союз сепаратистов», долгое время управлялась женщиной под именем Командор Рамона. Значительную роль в создании и деятельности действовавшей в ФРГ «Фракции красной армии» (RAF) играли две женщины: Ульрика Майнхофф и Гудрун Энслин. Более того, в RAF женщины были не только идеологами и лидерами, они составляли до 80% состава группы, которая рассматривалась как символ и эталон «левого терроризма» в Западной Европе.
В 1970-е гг. был опубликован ряд исследований, авторы которых утверждали, что для подавляющего большинства психически здоровых женщин невозможна сама мысль об убийстве невинных людей, в том числе детей, с помощью варварских террористических методов. Считается, что женщины милосерднее, жалостливее и слабее «боевым духом», чем мужчины. Тем не менее реальность сегодняшнего времени убеждает, что это далеко не всегда так. Наоборот, женщины в силу присущих им особенностей нервной деятельности (более высокая подвижность, эмоциональность, возбудимость и т.д.) быстрее мужчин становятся агрессивными, идея уничтожения овладевает и ими. Эксперт по терроризму У. Лакер пришел к выводу, что женщины - члены террористических структур, как правило, более мужественны, более преданы идеалам и целям организации и более фанатичны.
Психологи и психиатры приходят к выводу, что некоторые особенности женской генетики служат причиной того, что женская агрессия, как и женский алкоголизм, очень трудно поддается трансформации или лечению. По физической силе и выносливости мужчина превосходит женщину, но по своим природным психическим, психологическим возможностям женщина может превзойти мужчину, мобилизоваться, настроиться на такие поступки, которые многим мужчинам не под силу.
Вместе с тем было бы неверно объяснять природу женского терроризма только естественными, психолого-генетическими особенностями представительниц человечества. Стремление женщины к террористической деятельности в современных условиях может обусловливаться своеобразным протестом против существующей социальной реальности, места и роли женщины в обществе. Специалисты университета американского штата Нью-Йорк в своем исследовании «Межрегиональные тенденции женского терроризма» полагают, что во многих странах и регионах планеты именно невозможность участвовать в обычных формах политической деятельности толкает женщин к терроризму. Женщины не влиятельны, а их роль в жизни не заметна. Именно эта незаметность делает женщин особо привлекательными для террористов. Неприятие обычной модели женской судьбы указывает террористке путь к обретению смысла существования. Через собственную неудовлетворенность она стремится к новой идентичности.
При этом многие эксперты по терроризму считают, что в большинстве случаев женщины менее всего интересуются политическими и идеологическими идеями, которые ставит перед собой террористическая организация. Они сражаются и зачастую гибнут не «во имя», а «против» и «за»: против низкого статуса женщины в их семьях и обществах, против властей, которые нанесли персональное оскорбление или совершили преступление против их родных и близких, за любимого человека и т.п. Примечательно, что женщины, как правило, значительно острее ощущают несправедливость, они лучше знают историю и причину конфликта, в рамках которого существует их террористическая организация. Настоящее и прошлое их интересуют больше, чем будущее. Террор становится для многих из них универсальным способом самоутверждения. Поэтому женщины, как правило, глубоко уверены в необходимости и оправданности совершения терактов - о долговременных последствиях они задумываются редко. В то же время растущее число террористок-смертниц в разных странах, по мнению специалистов, свидетельствует о том, что террористические сети очень грамотно обрабатывают склонных к самоубийству индивидуумов. При этом считается, что женщин легче подготовить к рати террориста - смертника: они более управляемы, чем мужчины, и эффективнее подвергаются психологическому воздействию; они меньше привлекают внимание сотрудников служб безопасности, им легче спрятать на теле взрывное устройство.
Общие причины, по которым женщины делают подобный выбор . Во-первых, во многих случаях ими движет желание повысить личный или семейный статус. Во-вторых, согласно традиции «кровной мести», когда в семье есть хотя бы один мужчина, никто не требует, чтобы женщина мстила за своего мужа или детей. Но когда никого не осталось, она последняя, одна в семье - значит, обязана мстить. В-третьих, достаточно часто на совершение самоубийств идут женщины, члены семей которых были уличены в сотрудничестве с правоохранительными органами и политическими противниками или, наоборот, погибли от рук врагов. В-четвертых, известны случаи, когда на совершение подобного теракта соглашались девушки, утратившие невинность вне брака. Самоубийство такого рода казалось им единственным решением подобной проблемы. И наконец, женщины-смертницы в ряде случаев рассчитывают материально помочь своим семьям.
Другими распространенными способами вовлечения женщин в террористическую организацию выступают шантаж, запугивание, принуждение.
Следует особо отметить чеченских террористок-смертниц, так называемых «черных вдов» и «невест Аллаха»:
«Черные вдовы». Эти женщины - вдовы или ближайшие родственники погибших в боях с федеральными войсками членов незаконных вооруженных формирований. После смерти своих мужей или родных они становятся фактическими рабынями чеченских боевиков, иногда являясь их любовницами.
При их вербовке используется сам факт вдовства. Женщинам внушается, что они стали обузой для родственников. Им говорят, что они грешницы и наказаны Аллахом, который отнял у них мужа, а поэтому им нужно искупить грехи, исполнив свой долг перед чеченским народом. Также эти женщины подвергаются насильственной наркотизации и зомбированию, в ходе которого им бесконечно повторяются религиозные изречения на арабском языке. Слушая непонятные слова и совершая ритмичные телодвижения, они входят в транс, и в таком состоянии им внушается необходимость совершения акта самопожертвования. Необходимо заметить, что у многих неудавшихся «черных адов» были диагностированы психические расстройства.
«Невесты Аллаха». Обычно это молодые девушки, чаще всего из ваххабитских семей, где женщинам прививают культ поклонения мужчине, или девушка, выросшая без родного отца и не имеющая «кровника» - того, кто отомстит за ее позор или гибель. Ее «похищают» - вроде как берут в жены, потом используют, иногда снимая извращенный групповой секс на видеокамеру. У женщины нет шансов выйти замуж или вернуться в семью - «опозоренная», она никому не нужна.
Впрочем, среди таких смертниц есть и неиспорченные богобоязненные девушки, которые готовы принять мученическую смерть после массированной на них психологической атаки. Жертву начинают отдалять от родной семьи постепенно. Семьей ей теперь становится джамаат 5 Отдельная организованная мусульманская община традиционной направленности может называться арабским словом «махалля» (приход), нетрадиционной - арабским словом «джамаат» (союз). - ваххабитская община, где все друг другу «братья и сестры». Все время девушка находится под бдительным оком наставницы и инструктора. С ней почти круглосуточно общаются, накручивая жертву эмоционально; много говорят на тему священной борьбы, рая, покоя, долга. С будущей «живой бомбой» читают вслух Коран, ваххабитскую литературу, актируя и повторяя избранные места. Пять раз в день будущая смертница молится. Будущие «невесты» обязательно слушают одного из самых известных в Чечне идеологов - певца Тимура Муцараева. Этот боевик из отряда Доку Умарова обладает незаурядным, с жесткой хрипотцой голосом и поет весьма эмоциональные песни. Если спустя какое-то время «нужных» сдвигов в сознании женщины не происходит, инструкторы используют наркотики или психотропные средства, заглушающие волю, делающие из человека марионетку.
Например, Зарема Муджихоева, несостоявшаяся «черная вдова», которая в июле 2003 г. пыталась взорвать себя в одном из кафе на Тверской улице в Москве. Эта 23-летняя жительница Чечни была остановлена охранниками, но позднее ее бомба случайно взорвалась, убив сотрудника ФСБ, который пытался ее обезвредить. Муж Муджихоевой был убит, когда сражался в рядах боевиков. Перед совершением теракта она находилась в состоянии наркотического опьянения.
